Джин Ауэл - Под защитой камня

Исходящее от этой картины искреннее и нежное чувство любви заставило Эйлу подумать о ее отношениях с Джондаларом. Ей не приходило в голову, что животные тоже могут любить, но похоже, что могут. Она была тронута едва не до слез. Спутники не стали торопить ее. Они понимали ее состояние; их также тронула эта любовная сцена.

Джондалар с неменьшим удивлением разглядывал нарисованных оленей.

— Это что-то новое, — сказал он. — Мне помнится, что здесь были мамонты.

— Верно. Если ты присмотришься к оленихе, то еще сможешь заметить под ее изображением остатки мамонта, — пояснил шедший сзади молодой мужчина.

— Это работа Джоконола, — сказала проводница.

Эйла и Джондалар с возросшим уважением посмотрели на художника.

— Теперь я понял, почему ты стал учеником Зеландони, — сказал Джондалар. — У тебя исключительный дар.

Джоконол кивнул, принимая замечание Джондалара.

— Каждый из нас чем-то одарен. Мне говорили, Что ты исключительно одаренный каменщик. Я надеюсь, что смогу увидеть твои изделия. По правде говоря, мне нужен один инструмент, и я все пытаюсь найти того, кто сделал бы его для меня, но мне, видимо, не удается толком объяснить мастерам, что именно мне нужно. Я надеялся, что Даланар придет на Летний Сход и сможет помочь мне.

— Да, он собирался прийти, но если хочешь, я с удовольствием попытаюсь осуществить твою задумку, — предложил Джондалар. — Мне нравятся сложные задачи.

— Давай мы обсудим все завтра, — загорелся Джоконол.

— Можно я задам тебе один вопрос, Джоконол? — спросила Эйла.

— Конечно.

— Почему ты нарисовал этих оленей поверх мамонтов?

— Этот участок стены привлек мое внимание, — сказал Джоконол. — И именно там мне захотелось изобразить оленей. Они словно уже были на этой стене, но не Могли сами проявиться.

— У этих стен есть свои особенности. Они необъяснимы, — сказала ученица. — Когда Верховная жрица поет или играет флейта, то эти стены оживают. Они звучат, отражая звуки. Иногда они даже просят о чем-то.

— Неужели эти стены сами попросили кого-то нарисовать на них эти картины? — спросила Эйла, махнув рукой в сторону пройденных рисунков.

— Именно по этой причине эта пещера считается особенно священной. Большинство ее стен говорят с тобой, если ты умеешь слушать; они указывают путь тому, кто его ищет, — объяснила ученица Зеландони.

— Никто раньше не давал мне таких пояснений. Настолько четких и определенных. Почему ты рассказала нам об этом сейчас? — поинтересовался Джондалар.

— Потому что вам нужно было это услышать и, возможно, осознать, если вы хотите помочь Верховной жрице найти елан твоего брата, Джондалар, — пояснила женщина и добавила: — Жрецы пытались попять, что побудило Джоконола нарисовать здесь эту картину. У меня, кажется, возникла одна мысль. — Загадочно улыбнувшись Джондалару и Эйле, женщина развернулась, собираясь углубиться в недра пещеры.

— О, подожди немного, — попросила Эйла, дотрагиваясь до руки проводницы, чтобы удержать ее. — Я не знаю, как зовут тебя, можно мне узнать твое имя?

— Это не важно, — сказала она. — Когда я стану Зеландони, мне все равно придется отказаться от него. Я Первая Ученица Зеландони Второй Пещеры.

— Тогда, наверное, я могу называть тебя Ученицей Второй, — сказала Эйла.

— Да, можешь, хотя у Зеландони Второй Пещеры несколько учеников. Двух других сейчас нет здесь. Они заранее отправились к месту Летнего Схода.

— Тогда, возможно, Первая Прислужница Второй?

— Если тебе удобно, я буду отзываться на это имя.

— А как мне называть тебя? — спросила Эйла молодого человека, который шел последним.

— Я стал учеником недавно, в конце прошлого Летнего Схода, и, как Джоконол, я пока чаще всего пользуюсь своим личным именем. Может, нам стоит как следует познакомиться. — Он протянул ей руки. — Я Миколан из Четырнадцатой Пещеры Зеландонии, Второй Ученик Зеландони Четырнадцатой Пещеры. И я рад познакомиться с тобой, — сказал он.

Эйла обменялась с ним рукопожатием.

— Приветствую тебя, Миколан из Четырнадцатой Пещеры Зеландонии. Я Эйла из Мамутои, член Львиного стойбища, дочь очага Мамонта, избранная Духом Пещерного Льва, охраняемая Пещерным Медведем, подруга лошадей Уинни и Удальца и Волка-охотника.

— Мне кажется, я слышала, что некоторые восточные племена говорят, что их жрецы возглавляют очаг Мамонта, — неуверенно сказала ученица.

— Ты права, — сказал Джондалар. — Это племя Мамутои. Мы с Эйлой прожили у них около года. Но меня удивило, что кто-то здесь вообще слышал о них. Они живут очень далеко.

Она взглянула на Эйлу.

— Раз ты дочь очага Мамонта, то многое становится понятным. Ты Зеландони?

— Нет, я не Зеландони, — возразила Эйла. — Мамут принял меня в очаг Мамонта. У меня нет призвания к служению Матери, но он начал учить меня некоторым священным понятиям, до того как мы с Джондаларом покинули их племя.

Женщина усмехнулась.

— Никто не стал бы принимать тебя, если бы у тебя не было призвания. Я уверена, ты еще будешь призвана.

— Не уверена, что мне этого хочется, — сказала Эйла.

— Так бывает, — согласилась Первая Прислужница Второй и, развернувшись, повела их дальше в глубины Родниковой Скалы.

Впереди замаячил какой-то свет, и по мере приближения он стал почти ослепительным. После полнейшей темноты коридора, освещаемой лишь редкими огоньками светильников, нужно было время, чтобы привыкнуть к такому едва ли не ослепляющему сиянию. Коридор расширился, и Эйла увидела нескольких человек, ожидающих их в просторном зале. Похоже, людей здесь было довольно много, и, приглядевшись к присутствующим, она поняла, что здесь собрались только служители и их ученики, не считая, конечно, Джондалара и ее самой.

Могучая Зеландони Девятой Пещеры восседала на высокой, сделанной специально для нее скамейке. Она встала и улыбнулась.

— Мы ждали вас, — сказала Верховная жрица. Она сдержанно обняла их, и Эйла вдруг поняла, что такое церемонное приветствие скрывает от окружающих истинную близость отношений.

Один из жрецов кивнул Эйле. И она кивнула в ответ этому низкорослому и хрупкому мужчине, в котором узнала Одиннадцатого Зеландони, удивившего ее крепким рукопожатием и самоуверенностью. Пожилой мужчина улыбнулся ей, и она ответила ему улыбкой, узнав Третьего Зеландони, который очень много помогал ей, когда она старалась облегчить боль Шевонару. С большинством остальных людей она встречалась лишь во время ритуального знакомства.

Небольшой костер горел на специально принесенных сюда каменных плитах, — после окончания обряда их вынесут из пещеры. Частично заполненный бурдюк стоял на земле рядом с большим кухонным сосудом с горячей водой. Одна девушка с помощью изогнутых деревянных щипцов выловила из воды пару кухонных камней и добавила новых — из костра. Раскаленные камни с шипением погрузились в воду. И когда девушка подняла глаза, Эйла узнала Меджеру и улыбнулась ей.