Джин Ауэл - Под защитой камня

Джондалар продолжал обследовать языком все ее тело, и она, задыхаясь и вскрикивая, прогнулась ему навстречу. Нахлынувшие чувства затопили все мысли. Она уже не осознавала, что происходит, чувствуя лишь, как огромная жаркая волна вдруг захлестнула ее, и тогда он почувствовал ее обильные женские соки. Тихо вскрикивая от желания слиться с ним воедино, она прижалась к нему всем телом. Он приподнялся и, найдя вход в ее лоно, начал постепенно погружаться в него.

Интуитивно угадывая его желания, Эйла ритмично двигалась вместе с ним. На сей раз его страсть была более спокойной. Обычно ему приходилось сдерживаться, а сейчас он просто отдался чувствам и ощущал, как нарастает напряжение их совместных движений, достигая все больших глубин наслаждения. Ее возбужденные стоны заметно участились. Но вот их страстные крики слились воедино, и они одновременно достигли кульминации, испытывая огромный облегчающий взлет. Их тела на мгновение замерли, и после нескольких завершающих движений оба они успокоились и затихли.

Они лежали, закрыв глаза и восстанавливая дыхание, Эйла услышала шелест листвы на ветру, призывный щебет какой-то птички, почувствовала прохладный ветерок и приятную тяжесть его тела, вдохнула исходящий от попоны лошадиный запах и аромат соков их Радости и вспомнила вдруг вкус его кожи и его поцелуев. Когда он наконец приподнялся, на губах ее блуждала мечтательная и полусонная, нежная и удовлетворенная улыбка.

Когда они поднялись с земли, Эйла вновь зашла в родниковые воды пруда для ритуального очищения, к которому с детства приучила ее Иза. Джондалар последовал за ней. Теперь он тоже привык к таким омовениям, хотя до встречи с Эйлой не делал ничего подобного. Он вообще не любил холодную воду. Но сейчас, плещась в пруду, он подумал, что, пожалуй, мог бы полюбить ее, если бы почаще удавалось делить Дары Радости на берегах родниковых водоемов.

Возвращаясь к Южному владению Двадцать Девятой Пещеры, Эйла вдруг поняла, что не горит желанием встречаться с его хозяевами, показавшимися ей довольно недружелюбными. И несмотря на то что члены Девятой Пещеры и родственники Джондалара приняли ее хорошо, она осознала, что даже их ей не особенно хочется видеть. Устав от долгого Путешествия, она с нетерпением ждала его окончания и встречи с другими людьми, однако сейчас уже скучала по тому уединенному образу жизни, что выработался у них с Джондаларом за время странствий. В Девятой Пещере им практически не удавалось остаться наедине друг с другом. Они оба обрадовались сердечному приему и проявляемому людьми интересу, но порой молодым любовникам очень хотелось побыть вдвоем.

А ближе к ночи, уже лежа под спальным покрывалом в общей семейной палатке, где все спали в непосредственной близости, Эйла вспоминала устройство спальных очагов в земляном жилище Мамутои. Когда она впервые увидела его, ее изумила необычная конструкция заглубленного в землю длинного жилища Львиного стойбища. Кости мамонта поддерживали толстые земляные стены, утепленные тростником и покрытые слоем глины, они надежно защищали людей от сильных ветров и зимних морозов. Тогда она решила, что Мамутои сами построили пещеру. В каком-то смысле так оно и было, поскольку в их краях не было пригодных для жизни пещер, и ее изумление было справедливым: Мамутои строили замечательные жилища.

Все обитатели Львиного стойбища жили в одном общем доме, но все семьи имели отдельные жилые помещения, располагавшиеся вокруг вытянутых в одну линию очагов, а их спальные платформы были скрыты за плотными занавесами. Такое близкое и тесное соседство порождало молчаливую тактичность и взаимную вежливость, такие отношения постепенно вошли в привычку, обеспечивая семьям относительное уединение. Пока Эйла жила с ними, ей даже не приходило в голову, что земляной дом маловат, ведь тогда она еще не видела огромную Девятую Пещеру. Ей вспомнилось, что и в Клане каждая семья имела свой очаг, но там вообще не было стен, его границы обозначал лишь ряд камней. Люди Клана также тактично и уважительно относились к личной семейной жизни, никогда не заглядывая в помещения соседних семей.

И хотя дома Зеландонии окружали стены, звуки они пропускали достаточно хорошо. Их жилищам не требовался такой прочный каркас, как земляным строениям Мамутои; природные скальные навесы надежно защищали от непогоды. Строения Зеландонии в основном обеспечивали сохранение тепла внутри дома и охраняли от ветров, случайно залетевших под каменный навес. Проходя по жилой площадке Зеландонии, зачастую можно было слышать доносившиеся из домов голоса, но люди привыкли не обращать на это внимания. Эйла осознала, что, прожив с ними не так уж много времени, она уже тоже почти привыкла не обращать внимания на голоса, доносившиеся из соседних домов.

Волк уже угомонился и лег около их спальных мехов, прислушиваясь к тихому бормотанию из-под других спальных покрывал. И Эйла, пристроившаяся под боком своего жениха, вдруг тихо сказала:

— А знаешь, Джондалар, мне понравилось, что Зеландонии строят отдельные дома для каждой семьи.

— Я рад, что тебе это понравилось, — пробормотал он, испытывая еще большее удовольствие от того, что уже подготовил все для строительства их собственного жилища и что он сохранил все в тайне, чтобы удивить ее после возвращения с Летнего Схода.

Закрыв глаза, Эйла мечтала о том, что когда-нибудь и у нее будет собственный дом, обнесенный стенами. Стены дома Зеландонии представляли для нее новую степень уединения, неизвестную людям Клана и даже Мамутои. Внутренние перегородки также усиливали изолированность. Несмотря на недостатки одинокой жизни, Эйла научилась наслаждаться уединенностью в ее долине, и долгое странствие вдвоем с Джондаларом укрепило ее желание как-то отгородиться от других людей. Однако близость соседних домов внушала чувство спокойной уверенности.

При желании она могла послушать спокойные голоса укладывающихся спать соседей, звуки, которые она слышала всю свою жизнь; тихие разговоры, плач ребенка, вздохи разделяющих Дары Радости. В уединении ее пещеры ей очень не хватало этих привычных звуков, но в Девятой Пещере также были отдельные спальные помещения. За тонкими внутренними перегородками жилища с легкостью можно было забыть о том, что делишь дом с другими людьми, но приглушенный звуковой фон давал надежное чувство безопасности. Эйла пришла к выводу, что Зеландонии выбрали очень правильный способ общежития.

На следующее утро Зеландонии продолжили путь, и Эйла заметила, что походников стало гораздо больше. К ним присоединилось много людей из Двадцать Девятой Пещеры, хотя она не заметила, или не узнала, среди них людей со стоянки Скалы Отражений. Джохарран объяснил ей, что с ними пошли большинство живших в Летнем Лагере, примерно половина обитателей Южного Входа, и часть людей со Скалы Отражений. Остальные собирались выйти через день-другой. Она вспомнила, что Джондалар говорил о возвращении в Летний Лагерь для сбора урожая орехов, и у нее создалось впечатление, что Девятая Пещера более тесно связана с Западным владением, чем с другими владениями Двадцать Девятой Пещеры.