Джин Ауэл - Под защитой камня

— Но они уже осуществили задуманное, брак Джоплаи и Экозара проведен по всем правилам, и теперь у них есть своя Зеландони, или, вернее, Ланзадони, — сказал Вилломар.

— Я надеялся подольше пообщаться с ними. Вряд ли мы теперь скоро увидимся, — сказал Джондалар.

— Да, я тоже надеялся, — заметил Джохарран. — Кстати, я спросил Даланара, почему он решил отделиться и основать новое племя Ланзадонии. Оказывается, не только потому, что они живут далеко от нас. У него есть интересные мысли по этому поводу.

— Он давно их вынашивал, — заметила Мартона.

— Экозару и Джоплае даже не хочется ходить в главный лагерь. Они говорят, что люди таращатся на них, и их взгляды не слишком-то дружелюбны, — сказала Фолара.

— Может, они просто чересчур остро все воспринимают после возражений во время ритуала, — предположила Пролева.

— Я видела всех, кто выражал несогласие, — хмыкнула Верховная. — Никто из них не достоин внимания. Начал все Брукевал, ну с ним-то как раз все понятно. А Марона просто пыталась затеять скандал, потому что у Ланзадонии есть родственные связи с Джондаларом, а ей все еще хочется отомстить ему и всем, кто с ним связан.

— Эта женщина, похоже, преуспела лишь в вынашиваниях злобных замыслов, — заметила Пролева. — Ее нужно чем-то занять. Может, если она родит ребенка, то перестанет думать о всяких глупостях.

— Вот уж никому не пожелала бы такой матери, — встряла Салова.

— Возможно, Дони согласна с тобой, — поддержала ее Рамара. — Насколько мне известно, Марона еще ни разу не была беременна.

— А ведь она, по-моему, приходится тебе родственницей, Рамара? У вас с ней одинаково светлые волосы, — сказала Фолара.

— Да, она моя сводная сестра, — сказала Рамара.

— Я думаю, Пролева говорит дело, — сказала Мартона. — Мароне надо чем-то заняться, но это не значит, что она обязательно должна родить ребенка. Она может освоить какое-то ремесло, посвятить свою жизнь чему-то достойному, и тогда она, возможно, перестанет портить жизнь людям только потому, что у нее самой жизнь не удалась. Я считаю, что каждому человеку необходимо какое-то ремесло или искусство, какое-то любимое занятие. Чтобы достичь успехов в жизни, человек должен выявить свои природные склонности и развить их. Если она не найдет занятия по душе, то будет продолжать создавать проблемы, чтобы привлечь к себе внимание.

— Даже этого может оказаться недостаточно, — возразил Солабан. — У Ларамара есть любимое занятие, и все признают его успехи в изготовлении вкусной березовицы, но от него тоже одни неприятности. Он встал на сторону Брукевала по поводу союза Джоплаи и Экозара лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание. Я слышал его разговор с людьми из Пятой Пещеры. Он заявил, что статус очага Джондалара теперь резко понизится, раз уж он соединился с иноземной женщиной, а все иноземцы имеют самый низкий статус. По-моему, он все никак не может забыть, что Эйла не стояла за ним во время похорон Шевонара. Он делает вид, что ему все равно, но ему явно не нравится быть последним.

— Вот и постарался бы поднять свой статус, — раздраженно сказала Пролева. — К примеру, мог бы начать заботиться о детях своего очага!

— Статус очага Джондалара оценен по достоинству, — с довольной улыбкой сказала Мартона. — Это был исключительный случай, и вожди, и Зеландони все обсудили и пришли к верному решению. А мнение Ларамара никого не волнует.

— Может, мы еще попытаемся исправить положение, — сказала Верховная. — Я поговорю с Даланаром, и тогда мы, возможно, устроим собрание жрецов и вождей для обсуждения случая Джоплаи и Экозара и пригласим на него всех противников этого союза, чтобы они во всеуслышание могли высказать свои особые мнения.

— Кстати, на таком собрании Эйла с Джондаларом могли бы рассказать о плоскоголовых… ну, о людях Клана, — сказал Джохарран. — Я все равно поджидал удобного случая, чтобы обсудить эту тему со всеми вождями.

— Можно пойти и узнать мнение Даланара прямо сейчас, — сказала Зеландони. — Мне пора возвращаться к жрецам. У меня есть одно дельце. Кто-то из очага Зеландони распространяет тайные знания. Часть из них затрагивает личную жизнь людей, а часть относится к священным таинствам. Очень важно выяснить, кто этим занимается, или, по крайней мере, остановить его.

Эйла внимательно прислушивалась к разговорам за утренним чаепитием и продолжала обдумывать сказанное, когда все встали и разошлись по своим делам. Ей вдруг представилось, что жизнь племени Зеландонии подобна реке. Хотя ее поверхность может выглядеть спокойной и гладкой, под ней может скрываться множество подводных течений на самых разных уровнях. Вероятно, Мартона и Зеландони лучше всех осознают, что происходит под этой поверхностью, но между ними самими нет, наверное, полного понимания. Своеобразные позы, выражения лиц, оттенки голоса давали Эйле ключ к пониманию глубинных, тайных побуждений, но невозможно постичь все тайные помыслы. И даже если Зеландони удастся прекратить разглашение тайных знаний, то появятся новые источники волнения. И эти более глубокие течения, изменчивые и скрытые, проявятся на поверхности лишь едва заметной рябью да легкими водоворотами. И так будет всегда, пока существуют люди.

— Я хотела бы проведать лошадей, — сказала она Джондалару. — Ты пойдешь со мной, или у тебя есть другие планы?

— Пойду, только подожди немного, — попросил Джондалар. — Я хочу захватить с собой копьеметалку и дротики, которые я сделал для Ланидара. Они уже почти готовы, надо просто проверить их в действии, но для меня они маловаты. Может быть, ты сможешь испытать их. Я понимаю, конечно, что они маловаты и для тебя, но, может, тебе легче будет понять, подойдут ли они ему.

— Уверена, что отлично подойдут, но стоит все-таки испытать их, — сказала она. — Конечно, лучшим ценителем мог бы стать сам Ланидар, но для этого ему надо сначала овладеть этим оружием. По крайней мере теперь он сможет тренироваться, и я уверена, он будет очень доволен. У меня такое ощущение, что ты сегодня просто осчастливишь этого мальчика.

Солнце приближалось к зениту, когда они начали собирать вещи. Они почистили и расчесали лошадей, и Эйла тщательно проверила их состояние. В теплые сезоны крылатые насекомые обычно пытались отложить личинки во влажных и теплых уголках глаз разнообразных травоядных, оленей, лошадей в особенности. Иза показала ей очищающий сок одного голубовато-белого, сухого на вид растения, что встречалось в тенистых рощицах. Оно прорастало на гниющих деревьях, ему недоставало яркой зелени обычных трав, и его восковидная поверхность темнела от любого прикосновения, но сок, выделяющийся из его сломанного стебля, являлся самым лучшим лекарством от глазных воспалений.