Гарри Тертлдав - Череп грифона

Этот хитрец мигом сообразил, каким образом можно раздобыть угощение.

Дамонакс показал на рог, торчавший из основания черепа.

— Жаль, что он, похоже, обломан. Хотел бы я знать, как выглядела эта тварь, когда была живой.

— Я полагаю, не столь красивой, какими все считают грифонов, — ответил Соклей. — А что ты скажешь о его зубах?

— Я не обратил на них внимания, — признался Дамонакс.

Точно так же, как и в свое время Соклей на рыночной площади Кавна, хозяин дома поднял череп и повернул его, чтобы получше рассмотреть. Когда Дамонакс снова положил диковинку на скамью, его лицо было задумчивым.

— Похвастаться клыками грифон не может, верно?

— И я подумал то же самое, — сказал Соклей. — Каким же образом он мог охранять золото на краю света и бороться с ворами?

— Может, с помощью когтей, — предположил Дамонакс, и Соклей кивнул — то была хорошая идея, которая не пришла в голову ему самому.

Хозяин дома переводил взгляд с гостя на череп грифона и обратно.

— Скажи, о почтеннейший, теперь, когда ты заполучил эту замечательную вещь, что ты собираешься с ней делать? Ты хочешь хранить диковинку у себя в доме и рассказывать о ней истории до конца своих дней?

— Нет, клянусь Зевсом! — воскликнул Соклей.

— Ага, — с мудрым видом отозвался Дамонакс. — Тогда, полагаю, ты хочешь ее продать?

Как он ни старался, он не смог скрыть легкого презрения в голосе, и Соклей понял — что бы Дамонакс ни говорил, он и сам смотрел на торговцев сверху вниз.

— Вообще-то я мог бы предложить тебе за него хорошую цену, — вежливо продолжал Дамонакс. — Я бы с удовольствием его приобрел.

«Чтобы держать череп у себя и рассказывать про него собственные истории», — подумал Соклей.

Он покачал головой.

— Я собирался взять череп грифона в Афины, чтобы показать его философам Лицея и Академии.

Дамонакс продолжал так, будто Соклей не услышал:

— Что скажешь насчет двух мин?

— Двести драхм? — Соклей отчаянно постарался не выказать своего удивления.

Менедем наверняка немедленно продал бы череп и весь следующий год хвастался тем, какую выгоду извлек из никчемных уродливых костей.

Дамонакс, должно быть, принял удивление Соклея за отказ, потому что сказал:

— Что ж, если не хочешь взять две мины, что скажешь насчет трех?

Все-таки Соклей был очень неплохим торговцем, и поэтому его заинтересовало, какую максимальную цену предложит Дамонакс, желая купить череп. Однако другой Соклей, который ценил знания ради знаний, в ужасе содрогнулся.

«Боги сделали мою семью достаточно зажиточной, чтобы мне не пришлось продать эту диковинку в ответ на первое попавшееся выгодное предложение».

— Ты очень добр, — ответил Соклей, подразумевая «ты очень жаден», — но я и впрямь намеревался отвезти череп грифона в Афины. И сейчас я был бы уже на пути туда, если бы нам не пришлось вернуться, чтобы привезти сюда с Кавна родосского проксена и его родных.

— Четыре мины? — с надеждой спросил Дамонакс.

Соклей снова покачал головой.

Дамонакс вздохнул.

— Ты и впрямь собираешься везти его в Афины?

— Разумеется, — ответил Соклей.

— А я-то думал, что настоящий торговец продаст за деньги все, что угодно.

Дамонакс, казалось, даже не понимал, что Соклей может воспринять это как оскорбление. А ведь хозяин дома почти назвал гостя шлюхой.

— Ты, кстати, так и не объяснил, почему тебе пришлось увезти из Кавна родосского проксена, — продолжал Дамонакс.

— Неужели не объяснил? — удивился Соклей. И рассказал о нападении Птолемея на Ликию.

— О, вот это новость! — воскликнул Дамонакс. — Ты уверен, что не хочешь обдумать мое предложение? Я желаю тебе удачно добраться до Афин, но как только эта новость распространится, в Эгейском море будет полно военных галер. Многих ли моряков Птолемея и Антигона будет волновать череп грифона?

Соклей поморщился.

Флот Птолемея базировался на острове Кос, в то время как военные суда Антигона плыли из портов, расположенных на островах Ионического моря дальше к северу или на анатолийском побережье. Дамонакс был прав: столкновений не избежать.

— Но ведь наш полис свободен и независим, — сказал Соклей. — Родос нейтрален. Ничье судно не имеет права чинить нам препятствия.

— Это мы, родосцы, так считаем, — с безукоризненной вежливостью, как и полагается богатому землевладельцу, ответил Дамонакс. Что, однако, не помешало ему задать гостю очевидный вопрос: — Неужели ты думаешь, что капитаны противоборствующих генералов или пираты, которых они наняли для разведки и набегов, согласятся с нами?

— Кто их знает, — заявил Соклей вместо того, чтобы сказать: «Ты прав, нет ни малейшего шанса, что они с нами согласятся». — И все-таки «Афродита» постарается добраться до Афин.

— Ты упрямый парень, верно? — заметил Дамонакс. — Положим, я дам тебе за череп шесть мин?

— Я принес его сюда не для того, чтобы тебе продать. — Соклей громко позвал: — Арлисс! Куда ты запропастился?

Когда раб-кариец явился на зов, щеки его оттопыривались, как у садовой сони.

— Мы уже уходим? — с набитым ртом разочарованно спросил он.

— Боюсь, что да.

Соклей указал на череп грифона.

— Заверни его в ткань и пойдем.

Ему хотелось побыстрей убраться отсюда.

Дамонакс выказал даже больше интереса к черепу, чем ожидал Соклей, но не того интереса, на который он рассчитывал. Если господин-землевладелец вдруг кликнет полдюжины крепких рабов… Даже если подобная идея пока не пришла в голову Дамонаксу, Соклей счел разумным убраться прежде, чем такое случится.

— Ты уверен, что мы так и не договоримся? — спросил Дамонакс. — Я предложил хорошую цену: шесть мин — большие деньги.

— Согласен, почтеннейший, — ответил Соклей. — Но я хочу отвезти череп грифона в Афины. И кто знает? Может, там я смогу получить больше.

Сам он не верил в это ни на одно мгновение. Судя по выражению лица Дамонакса, тот не верил тоже. Так или иначе, но хозяин не попытался удержать Соклея, и никаких дюжих рабов, чтобы отобрать череп грифона, не появилось.

Снова очутившись на улице, Соклей испустил долгий вздох облегчения. Они с Арлиссом сделали всего несколько шагов по направлению к дому, когда раб спросил:

— Я не ослышался — он и вправду сказал, что даст тебе шестьсот драхм за эти несчастные старые кости?

— Да, так оно и есть, — кивнул Соклей.

— И ты отказался! — недоверчиво проговорил Арлисс. Раб не просто удивлялся: он говорил так, словно только что стал свидетелем чуда. — Клянусь Зевсом Лабрандским, хозяин, сомневаюсь, что ты бы отказался, если бы кто-нибудь предложил за меня шестьсот драхм.

Вполне возможно, раб не ошибся. Карийские рабы стоили дешево и во множестве попадали на Родос, тогда как череп грифона был — и, как считал Соклей, будет — здесь единственным в своем роде.