Андрей Посняков - Меч времен

У мостков, на мели, поднимая тучи брызг, с шумом и гамом плескались мальчишки. Играли в какую-то игру — в пятнашки-догоняшки, что ли… Миша присмотрелся… Да нет, не в пятнашки — в водяника! Водящий — сиречь водяник и есть — прятался в камышах и, резко нырнув, должен был утащить кого-нибудь под воду. Кого утаскивал — тот потом и водил. Нехитрое игрище…

– Эй, парни, племянников моих тут третьего дня не видали? Оба сивые, у одного — младшего — шрам на щеке, вот тут… — молодой человек показал — где.

– Со шрамом говоришь, дядько? А они, племяши-то твои, вольные аль боярские?

– Да с усадьбы, — Миша не уточнил, с какой именно.

– Значит, боярские. А мы с челядью не водимся, так-то!

– А кто водится?

– Отдельно они купаются, вона, за той ракитою, — один из отроков показал рукою. — А ежели сюда придут, так мы их бьем, не даем спуску!

– За ракитою, говоришь…

Миша спрыгнул с мостков, зашагал, держа сапоги в руках. Дойдя до свесившейся почти до самой воды ракиты, свернул к берегу… и тут же увидал на ветвях — белело что-то. Ближе подошел… Ну конечно! Двое портов, две грубого полотна рубахи, на солнышке выбеленные. По размеру — как раз на пропавших отроков.

Значит — утопли. Голыми же в бега не подадутся? Логично. Можно возвращаться да спокойно докладывать обо всем Сбыславу.

Или не торопиться? Два дня ведь даны… вот и использовать их для себя. Дойти до Федоровского вымола… эх, жарковато в обход, через мост шагать, круг выйдет немаленький. Вон они, Федоровские мостки — через реку, видать, если хорошо присмотреться. Переправил бы кто? Сходить, поискать лодку?

Михаил внимательно посмотрел на реку — как назло, поблизости не было видно ни одного рыбачка. Ни единого! Все там, за плесом, у Жидического озера, там самый клев… Видать, придется пешком тащиться. А тогда зайти на усадьбу — пообедать, что ли?

Миша уж совсем было собрался так вот и поступить, как вдруг увидал в камышах лодку — обычную долбленую ройку. Старую и, кажется, ничью. Да — была бы чья-нибудь, так уж привязали б, или пригнали б к мосткам — чтоб на людях, на виду… Нет. Скорее всего — действительно ничья… Ишь, лежит, вроде как просто волною прибило… Ха! Так, может быть, и прибило. Откуда-нибудь сверху, с плеса. Ну да… вон, веревка-то перетерлась. Михаил наклонился, внимательно рассматривая остатки веревки. А уж когда в ройке обнаружилось и запасное весло — больше не думал. В конце концов, какая разница, куда унесло лодку — на Софийскую сторону к Рыбацким мосткам или — на торговую, на Федоровский вымол?

Кинув в лодку сапоги, столкнул в воду, уселся — эх, хороша лодочка! И идет неплохо, хоть с виду и колода колодой, а все же слушается весла и на волнах устойчива… нет, все же захлестывает. Доплыв примерно до середины реки, Миша призадумался — чем бы вычерпать воду? Неужели ничего подходящего? Обнаружив позади углубление, сунул руку — вроде бы есть что-то… Дудка! Камышовая, с каким-то утолщением посередине — чуть ли не тромбон! Михаил из озорства дунул… Ну и звук! Уханье какое-то, а не звук — аж уши завяли. Сунув дудку обратно, снова пошарил… вытащив, наконец, обломок глиняной корчаги, вполне подходящий для вычерпывания. Посидел, почерпал воду, снова взялся за весло, и вскоре уже был у Федоровских мостков. Завидев знакомого — с синими мерзлявыми губами — парня — помахал рукою:

– Здоров, Пахом!

– И ты будь здрав. Вовремя пожаловал — Рангвальд Сивые Усы, гость ладожский, раненько поутру отплывает. За перевоз возьмет немного — «куницу» — но будешь у порогов, на волоке, помогать.

– Вот, славно! — обрадованно воскликнул молодой человек. — Конечно, помогу, спина не отвалится. Только вот насчет «куны»… Придется в обрат, на тот берег.

– Хорошая ройка, — Пахом оглядел Мишин челнок. — Справная.

– Да? А мне так показалось — не очень.

– Справная… да ты глянь! И двух лет ей нету… Дорого взял?

– Не моя… — Миша не стал врать, к чему? — К вымолу вон, прибило, к Рыбацким мостам.

– Добрая ройка. Я б и сам такую прикупил.

– Так бери эту! Все равно — ничья!

Пахом с сомнением покачал головой:

– У такой лодки хозяин, чай, сыщется. С плеса видать, унесло, а куда — сообразить можно! Вот увидишь, явится за нею хозяин, явится.

Сказал, и как накаркал!

Михаил едва успел сплавать туда-сюда — взять «куну» — едва привязал ройку к мосткам остатком веревки, как — на тебе! Причалил чуть ниже по реке длинный шестивесельный челн с тремя мужиками. Один из них — горбоносый, чернявый — завидев на вымоле Мишу, зашагал прямо к нему:

– Здрав будь, мил человеце.

– И тебе не хворать!

– Ройку чай, сеночь, не прибивало?

Михаил равнодушно кивнул:

– Да вона, стоит какая-то… Твоя что ль?

Горбоносый ринулся к лодке, осмотрел и, обрадованно осклабившись, обернулся:

– Моя! Она самая! Вон, тута, на боку — сучок, а там вот, дырочка…

– Твоя, так забирай, — махнул рукою Миша. — Вообще-то, хорошо б с тебя что-нибудь взять за потерю…

– А ты, мил человек, лодочник?

– Лодочник…

– Инда пришлю вечерком пива на «белку», — садясь в ройку, пообещал мужик и замахал рукою своим. — Эй, эй! Нашел, нашел, парни.

В челне засмеялись:

– Добро, что нашел. Иначе б Кнут бы тебя…

Кнут?! При чем тут Кнут? Или — послышалось… Да, наверное, послышалось.

Черт с ним, с Кнутом, не до него сейчас.

Еще тогда, когда у Рыбацких мостков обнаружилась одежка утонувших отроков, в голове Михаила зародился некий план, не то чтобы весьма остроумный, но вполне даже действенный: утонуть! Утонуть, чтоб не искали. Где-нибудь в ближайшем омуте и… не то чтоб при скоплении народа… но чтоб он, народец этот, там был, хоть сколько-нибудь — свидетели.

– Где тут омута? — Онисим Ворон — уже к этому времени приплывший — помотал головой. — А зачем тебе омута?

– Утонуть хочу, — хотел было честно признаться Миша, но передумал.

Кто его знает, как тогда сладится? Онисим, конечно, парень хороший, и вон как помогает, но… Одно — помочь с попутной ладьей — обычное дело, и совсем другое — участвовать в каком-то непонятном — и, бог знает, ради чего? — обмане. За кого тогда Мишу примут? За беглого? Или — того хуже — за шпиона орденских немцев?

Нет уж, надобно самому «утонуть», да так, чтоб потом не искали… И желательно, чтобы кто-то видел… чтоб на глазах… но чтоб спасать не полезли. В крайнем случае, конечно, можно обойтись и слухами… Мол, приходил один человек, про отроков утопших выспрашивал, сам в воду полез — да и сгинул. Только пятки сверкнули!

Кстати, и одежка тогда другая понадобится… эту-то — на берегу оставить.

– Слышь, друже Онисим, я тут подумал, что хорошо б одежку новую справить… Эта-то уж не больно богата. На две «белки», а?

– На две «белки»? — Онисим Ворон смешно наморщил нос. — Ладно, придумаем что-нибудь.