Андрей Посняков - Меч времен

– Однако далече!!! А чья вотчина-то?

– Кнут Карасевич сказал, что его.

– Вот как? Именитый вотчинник, значит?

– Своеземец — я так мыслю, — кормщик шумно высморкался, утерев нос рукавом. Пожаловался: — Подпростыл что-то. Чай не лето уж.

Бирич рассмеялся:

– Да уж не лето.

Вот так вот оно и выходило — не верить кормщику оснований не было. Прельстился мужик хорошим заработком, взялся довезти людокрадов — ну, знал ведь, что людокрады, догадывался, правда, уж на этом его не поймать — песни поет, что, мол, к честным купцам нанимался, а чего ж? Пошли, мол, на Онегу в погосты дальние, и холопей туда ж повели — обычное дело. Кстати, очень может быть, что часть людишек у Кнута не украдены, а, так сказать, по собственной воле — закупы, рядовичи, челядь. Так ведь бывает — на чужой сторонушке счастья искать… иль — что вернее — горе мыкать.

Хм, Кнут Карасевич — надо же! И усадьба у него на Онеге-озере… Врет? А очень может быть, что и нет. Людей крадет — на себя работает, чай, на дальней-то усадебке работнички нужны. Да и не было б ни в чем худа, коли бы — по доброй воле. Да еще убийство это… Ну, зачем парня-то убивать? Юный совсем мальчишка, ну убег бы — да и не велика потеря. Зачем, зачем убивать?

Биричево, Ермолаев починок, располагалось на крутом берегу длинного озера и, по всему видать, постепенно превращалось в многолюдное село: кроме усадьбы бирича, уже пристраивались поблизости большие, рубленные в обло избы, пристраивались, не как у словен, а по обычаям веси — углом к дороге, крыльцом на юг, к солнышку. Веси здесь было много — их земля. Племя могучее, древнее, в летописях старинных упомянутое многажды. Нравом диким весяне не отличались, к поселенцам относились ровно, однако ж и не привечали — не любили чужих, не в обычае то было.

На другом берегу озера, на пологих холмах, тоже располагались избы, усадьбы и небольшая церквушка с куполом, искусно крытым лубяной дранкой, — глянешь издалека — чистое серебро. Погост назывался, как и озеро — Пашозерский, и пока что принадлежал князю, однако давно иноки Софийские — Новгородского архиепископа-владыки двор — давно уже точили зубы на здешние богатые зверьем и драгоценными мехами земли. Но покуда не пересилить им было князя… покуда не пересилить.

Михаил переправился на тот берег в небольшом челноке, принадлежащем худющему чернявому парню по имени Николай. Парень был не местный, ладожский, поселился тут года три назад, с соизволения княжьего — своеземцем. За жилье да землицу — платил пожилое, не такое уж и большое, в месяц по три белки — а уж этих белок промышлял Николай видимо-невидимо, такие уж тут были места. Да еще рыба! Уж этого-то добра — навалом! Серебристая форель, юркие уклейки, хитрый и скользкий налим, щуки, окунь, даже сазан и сом. Уж кого только не водилось. А в окрестных лесах — повсеместно — дичь: кабаны, лоси, медведи, да всякой птицы море — рябчики, глухари, утки. И это уж не говоря о грибах, ягодах, орехах, которых — бери, не хочу!

Окромя лесных да водных богатств, местные сеяли жито: озимую рожь, ячмень — меньше пшеницу, не вызревала она здесь, да и урождалась мелкая. На заливных лугах, на пожнях, пасли скот — коров, овец, коз. Кое-кто держал и гусей, и одомашненных уток.

– Говорить нечего — землицы богатые, — ловко орудуя веслом, ухмылялся в усы Николай. — И чужих мало. Тут ведь леса кругом, чащобы, дорог, почитай, что и нет, только зимники, а летом вот так — по озерам, по рекам…

– Понятно, — Михаил потянулся, прищурился, рассматривая показавшуюся меж деревьями церковь. — А что, Онциферовичей-бояр вотчина далеко от вас?

– Онциферовичей? Да не очень, — лодочник сплюнул. — Ох уж, бояре эти… Так и хотят землицу к себе прибрати, людей сманити…

– А, так их много здесь?! — Миша нарочно удивился. — Что, и кроме Онциферовичей еще кто-то есть?

– Да есть. Не здесь, подале, на Долгом озере — как в Заонежье да в Двинскую землю идти.

– Ну-ну-ну? И что туда, дорога есть или только зимники?

– Зимники, — привязывая лодку к мосткам, кивнул перевозчик. — Однако и так можно пройти, ежели охотничьи тропы знать. От Харагл-озера свернуть влево, вдоль — а там полдня пути…

– А до Онциферовичей вотчины как добраться?

– Так тебе туда? — Николай удивленно обернулся. — Что ж раньше-то не сказал? Вона, на другой конец озера плыти…

– Так поплывем?! — с надеждой вопросил Миша.

Лодочник улыбнулся:

– Инда сплаваем. Заодно сети проверю.

Плыть оказалось долго — озеро-то длинное, впрочем, как и почти все местные озера, — Михаил даже не смог с уверенностью сказать, сколько они добирались, пока, наконец, в камышах не показались серые деревянные мосточки — часа два, три или, может быть, больше. В общем, долго. И это еще на лодке — однодревной долбленой ройке — а если б пешком идти? Кустищами да чащобами-урочищами продираться? За день не дойдешь — точно.

– На вот тебе, добрый человек! — выбираясь на мостки из ройки, Михаил протянул перевозчику заранее приготовленную ромейскую монетку с изображением императора-базилевса.

– Ух ты! — не сдержал своего восхищения Николай. — Серебряная!!! — и тут же погрустнел. — Не, не могу принять — совестно. Больно уж дорогой перевоз выйдет.

– Да ладно, — Миша широко улыбнулся — ну, надо же, какие тут люди-то совестливые! Ишь ты, дорого им… — Бери, бери, Никола. Может, назад еще перевезешь.

– А и перевезу! — бережно пряча монетку в пояс, кивнул своеземец. — У меня тута — вона! — сети. Частенько проверять плаваю, так что, выйдешь к мосткам — кричи.

– Сети, говоришь? — Михаил усмехнулся. — А те, из вотчины, ничего? Разрешают близ своих земель ставить?

– Так озеро-то, чай, не их, общее, — резонно возразил Николай. — Да и поделено тут все давно уже. Мое место — до мостков, их — после.

Простившись с лодочником, Миша выбрался по мосткам на берег и зашагал по широкой тропинке, идущей в высокой траве к редколесью. Было пасмурно, но не дождливо, солнце давно уже встало и висело в золотистой облачной дымке тусклым желтым шаром.

Не успел путник пройти по тропе и пары десятков шагов, как его довольно строго окликнули:

– Стой! Кто таков? К кому? По какому делу?

Чувствовалось, что голос был молодой… но вот откуда кричали? Миша быстро осмотрелся по сторонам — всюду трава, деревья. Ага… во-он, из-за стога! Ну да — именно оттуда выглядывал молодой растрепанный парень с рогатиной и висевшим на шее рогом.

– Ты меня, что ли, спрашиваешь? — улыбнулся Миша.

– Тебя, а то кого же? — похоже, парень был вовсе не настроен шутить. — Говори, к кому, не то… — он угрожающе качнул рогатиной.

Путник пожал плечами:

– На Онциферовичей вотчину пробираюсь, с делом.

– С каким таким делом?

– То не тебе скажу, а тиуну.