Андрей Посняков - Меч времен

– Надо было… Тс-с!

Нет, собаки с ними не было. Да и не охотниками были те, кто вот как раз сейчас подошел к краю ямы. Белобрысый круглоголовый Страшок и с ним тот старикашка, староста Нежила.

– Ну? — внимательно осмотрев ловушку, староста оглянулся на парня. — И где ж он?

– Тут должен быть, — Страшок озадаченно взъерошил затылок. — Ну, никак он ямину эту миновать бы не смог… провалился б, тут же ее и не заметишь. А заметишь, так уже поздно будет… О! Да вот же, юшка!

– Да где?

– Вон-вон, на кольях.

– Ну, юшка… — старик призадумался и вдруг, неожиданно, изо всех сил закатил Страшку оплеуху. — Нна!!! Едино дело доверил, и то не смог как следует сладить!

– Так, дядько…

– Я те покажу дядьку! Иди вон теперь, рыскай по лесу, аки волк, ищи. И покуда не найдешь — не возвращайся.

– Да найду я, дядько Нежила…

– Найдешь?! — староста с подозрением посмотрел на обиженно засопевшего парня. — И где ты его тут найдешь — в чаще? А собаку не дам! Нечего наших всех бередить.

– Да и не надобно собак, дядько Нежила, — вдруг ухмыльнулся Страшок. — Он, если и уйдет, так недалече. Других троп тут нет, а эта — к Чоге-реке выведет. И не свернуть — болота кругом, трясина. Я посейчас ройку возьму — на речке его и встречу.

– Встретит он… — староста сварливо потряс бородой. — Эх, надо было сразу, как вывел, ножиком в бок…

– Так я же так и предлагал! А ты все — заметят, заметят… Оттащили б потом в овраг — никакие б собаки вовек не учуяли.

– Ин ладно, — Нежила махнул рукой и строго посмотрел на собеседника. — Пойдем, возьмешь лодку. Но смотри…

– Ты ж знаешь, дядько, — я стрелой белку в глаз бью!

– Ладно хвалиться-то — в глаз!

– Христом-Богом клянусь… И еще Родом с Мокошью!

Во как! Не только Христом, но и Родом с Мокошью! Двоеверы, однако, язычники…

Голоса постепенно затихли, и Михаил, вздохнув, повернулся к Василию:

– Ну-с, господин лоцман, в свете услышанного что делать будем? По тропе идти — на стрелу нарваться, а свернуть, похоже, нигде и нельзя — было бы можно, не были б они так уверены.

– Даже не знаю, что и сказать, — новгородец искоса взглянул на Мишу и усмехнулся: — Чаю теперь — яму-то не для меня, для кого-то другого готовили.

Михаил глухо хохотнул в ответ:

– Этот другой — перед тобою сидит!

– А я догадался! — ухмыльнулся Василий. — Я вообще — догадливый.

– Как же ты, догадливый наш, в яму-то угодил?

Лоцман отмахнулся:

– Ладно тебе смеяться-то. Лучше думать давай — как выбираться будем.

– А что там думать-то? На усадьбу вернемся! — резко, как отрубил, заявил Михаил.

– На какую еще усадьбу?

– Есть тут одна… Откуда тропа. Сам же слыхал все. Вперед нам нельзя, в стороны — невозможно, остается куда? Правильно — назад. Туда сейчас и отправимся. Что смотришь? Нет, ночи дожидаться не будем — к чему? На усадьбе-то нас как раз сейчас никто и не ждет. Ай да староста… ай да Страшок! Ай да я, глупый дурачина…

– Ты про что это?

– Так, друже Василий, о своем, о девичьем…

– О девичьем? — лоцман зачем-то потянул с себя кушак.

А Мише, честно сказать, не до него сейчас было. О себе думал — ну надо же, так глупо попасться! Поверил, блин, хитрецам. Да что там, хитрецам, стоило только повнимательней присмотреться к поведенью Страшка — и все стало бы ясно уже с самого начала. Ведь все, как нарочно — и двор пустой (на луга все ушли, как же!), и сам Страшок стоял как хозяин — даже не моргнул, а ведь нехорошим делом занимался — пленнику убегать помогал. Эх, чего уж теперь говорить? Одно хорошо — из всего следовало, что его, Михаила, староста и Страшок замыслили убить в тайне от всех. И это очень хорошо, что в тайне…

– Идем, идем, не сомневайся, — на ходу обернувшись, Миша весело подмигнул своему спутнику. — Чего кушак-то снял?

– Показать хочу кое-что… Ты тут про девок давеча говорил? Так вон, взгляни — может, встречал такой где поблизости, у реки, вдоль озер, на тропинках…

Василий с грустной улыбкой протянул новому знакомцу… девичий изящный браслетик синего новгородского стекла!

– Гламурненько! — с хохотом заценил Михаил. — Видал, а как же! На Паше-реке один, и один уже здесь, к Пашозерью ближе.

– Так ты видал?! Видал?! Здесь? — лоцман аж весь затрясся и чуть было не схватил собеседника за грудки, да ведь и схватил бы, кабы не помешала рана. А так — дернулся, застонал — у-у-у…

– Ничего, вылечат скоро твой бок, — пообещал Миша. — Твою девчонку что, людокрады похитили?

– Похитили, так… — новгородец посмурнел ликом. — Ненаглядную мою Добронегу…

– С Федоровского вымола?

– Там… рядом… Постой! А ты что, бывал в Новгороде? По выговору вроде не новгородец.

– Да уж приходилось, бывал… А девчонка у тебя сообразительная — ишь, выдумала знаки после себя оставлять.

– Мы с ней раньше в такую игру играли… Она спрячется где-нибудь… браслетиками путь укажет, а я ищу. Браслетов этих я ей много дарил… мог бы и серебряных, да Добронега любила стеклянные. Нравились они ей почему-то.

Михаил хмыкнул:

– Да уж, серебряными-то не поразбрасывалась бы — отняли бы сразу.

– Слушай-ка, Михайла… А ты-то кто такой, откудова? Не поверю, что местный!

– Так с Заволочья! И на новгородской службе бывал.

– А, вон оно что.

– Скажу, не хвастаясь — с князем Александром вместях лихо свеев рубили! Прямо, как в той песне — мы красные кавалеристы и про нас… Впрочем, ты эту песню, верно, не знаешь.

– Я много песен знаю!

– Эту — нет. А вот про браслетики… Ты такой, золотисто-коричневый, в виде змейки, случаем, не встречал?

– Золотисто-коричневый? В виде змейки? — Василий задумчиво покачал головой. — Нет, не встречал… Разве что только обломки!

– Обломки?! И где?

– Да здесь, рядом, на Чоге-реке… Я ж как раз оттуда к яме этой чертовой вышел!

Подойдя к усадьбе, беглецы не стали хитрить, а просто-напросто постучались. Прямо в калитку, как могли, громко…

– Эй, эй, открывай! Да открывайте же, мать вашу за ногу!

– Чего лаетесь? — наконец откликнулись со двора. — Кто такие?

– Друг мой торговый гость, а язм — тиун. Отворяй быстрее, дурья башка, надоело уже тут мерзнуть!

– А вроде не холодно… жарковато даже…

Тем не менее калитка открылась… и уж теперь-то на дворе было полно народа — видать, вернулись охотники… или рыбаки…

– Ого! — завидев Мишу, удивленно воскликнул кто-то из давешних парней, подручных старосты Нежилы. — Вот так да! Вернулся в обрат, сам пришел!.

– А я никуда и не убегал, — Михаил пожал плечами. — Так просто, погулять вышел…

– Мисаил! Мисаиле!!! — из толпы собравшихся рванулись вдруг двое парней… чернявый и рыжий… Авдей и Мокша!!!

Обнимая их, Миша аж прослезился:

– Господи… господи… живы… Постойте-ка! А Марья где? Она ж с вами шла, с вами…