Георг Борн - Грешница и кающаяся. Часть II

Увидев в окне спальни Маргариту, Мартин зашел в комнату Урсулы, взял завещание и принес его благородной дочери господина Эбергарда. После этого он удалился, и Маргарита начала читать завещание старухи.

С каждой прочитанной строчкой сердце ее билось все сильнее, затаив дыхание, с лихорадочным волнением вчитывалась молодая мать в каждое слово и когда дошла до того места, где упоминалось о брошенном ребенке, которого Самуил Барцель нашел зимней ночью в парке, Маргарита с жаром воскликнула:

— Это он, это мое покинутое дитя, из-за которого я столько выстрадала и которого наконец нашла! Жозефина, ты слышишь? Иоганн — твой брат и мой потерянный сын! Даст Бог, скоро они вернутся с охоты, и мы сможем обнять его!

Жозефина от этих слов вскочила со своего места, личико ее выражало радость и вместе с тем тревогу.

— Иоганн — мой брат? Ах, если бы он совсем не уезжал, мне так страшно за него!

Маргарита прижала к груди руки и старалась унять расходившееся сердце. Счастье переполняло ее, и она совсем забыла о зловещем предсказании старой цыганки.

Она целовала листки завещания и жалела, что доброй верной Урсулы нет в живых и нельзя расспросить ее о всех подробностях. Конечно, главное Урсула рассказала, но сколько важных мелочей осталось в памяти ее и вместе с ней ушло в могилу. А сколько труда стоило ей вырисовывать буквы, сколько времени должна была она провести за этим непривычным занятием!

В особняке на улице Риволи царствовали радость, надежда и трогательное ожидание.

Мартин разделял общее ликование и часто повторял:

— Вот если бы теперь вернулись господин Эбергард и Иоганн, это было бы просто здорово, черт побери!

— И это вы, добрый Мартин, нашли завещание старой Урсулы, примите же мою искреннюю благодарность! — сказала Маргарита и протянула руку смущенному моряку.

— При чем тут я,— бормотал он,— на все воля Божья. Скорей бы вернулся господин Эбергард с мальчиком.

— О добрый Мартин, мы украсим гирляндами веранду и ворота в честь их возвращения.

— А я буду их приезд караулить! — горячо воскликнула юная Жозефина.

— Раньше завтрашнего дня они никак не приедут, сегодня продолжается охота,— напомнил Мартин.

— Зачем только мы их отпустили,— вздохнула Маргарита.

— О, вспомни, что нагадала старая цыганка,— прошептала в ответ Жозефина.

Сияющая от радости мать вдруг побледнела, в памяти ее возникли слова старой Цинны, они начинали сбываться!

— Пресвятая матерь Божия, сохрани нас и помилуй! — горячо проговорила она, молитвенно сложив руки.

— Это цыганская болтовня! — успокаивал ее Мартин.— Если верить всему, что они говорят, то жизнь превратится в сплошные слезы и мучения. Во дворце Сен-Клу теперь, должно быть, весело, господину Эбергарду не до нас. А к завтрашнему дню мы сплетем гирлянды и соорудим триумфальную арку в честь наших охотников. Вот будет радости, когда они вернутся, большей и придумать трудно! Господин Эбергард так всегда любил маленького Иоганна, будто предчувствовал, что это его родной внук! Странные, все-таки, вещи происходят на белом свете, кто бы мог подумать, что так все получится?

Вера старого моряка во все хорошее заставила Маргариту и Жозефину забыть мрачное предсказание цыганки и предаться радостному ожиданию предстоящей встречи.

Кающаяся. Магдалина нашла наконец обоих своих детей! Когда Мартин вышел из комнаты, Маргарита упала на колени, Жозефина последовала ее примеру, и обе начали горячо молиться.

Теперь у них было только одно желание: поскорее увидеть Эбергарда и юного Иоганна и объявить им радостную весть. До этой минуты оставалось еще несколько часов, и они считали их с нетерпением.

«Что скажет князь?» — вновь и вновь спрашивала себя Маргарита.

Истек наконец этот бесконечный день, стало смеркаться, теперь следовало только дождаться завтрашнего дня.

С наступлением вечера Мартин со всей прислугой занялся плетением гирлянд, которыми украсили веранду и соорудили роскошную триумфальную арку.

Наступила ночь, а Мартин никак не мог налюбоваться своим произведением искусства. И действительно, было чем любоваться. Особняк, разукрашенный множеством цветов и освещенный нежным светом луны, представлял великолепное зрелище.

Маргарита и Жозефина еще не спали, возбужденные событиями минувшего дня, и сидели рядом, как две сестры, исполненные блаженных надежд.

Когда было уже далеко за полночь и Мартин собирался опять идти в комнату старой Урсулы, чтобы заступить на свой ночной пост, на улице послышался топот лошадиных копыт.

Мартин прислушался и вернулся на веранду.

Маргарита и Жозефина бросились к окну.

— Кто бы это мог быть? — бормотал кормчий.— Это не господин Эбергард, я вижу только одного верхового. Может быть, Сандок? Нет, проезжает мимо — значит, это посторонний.

Но наездник направил вдруг свою великолепную лошадь прямо к воротам особняка.

— Это к нам! — пробормотал Мартин и пошел к воротам.

— Кто приехал? — в один голос воскликнули Маргарита и Жозефина.

— Сейчас посмотрю,— отвечал Мартин, направляясь к ограде.

— Эй,— закричал молодой голос,— это особняк князя Монте-Веро?

— Точно так, благородный господин,— отвечал Мартин, узнавший в наезднике испанского офицера.

— В таком случае, доложите обо мне донье Маргарите,— сказал он.— Вы удивлены? Без сомнения, вы и есть тот Мартин, о котором говорил мне князь.

При этих словах старый моряк почувствовал, как по всему его телу пробежала дрожь.

— Это я, благородный господин. Не случилось ли чего, что вы приехали в столь поздний час? — спросил Мартин вполголоса и отворил ворота.

— Донья Маргарита уже спит? Да, я торопился изо всех сил, посмотрите на мою лошадь, и вы все поймете… Доложите поскорей обо мне донье, я послан князем.

— Хорошо, благородный господин, о ком я должен доложить?

— Ах, да! Ужасное происшествие заставило меня совсем потерять голову. Доложите, что приехал граф Рамиро де Тэба. Не поможете ли вы мне исполнить мое тягостное поручение? Князь назвал вас своим доверенным.

— Конечно, благородный господин, располагайте мной,— сказал Мартин, передавая взмыленную лошадь другому слуге.— Я вижу, произошло какое-то несчастье?

— Да, ужасное несчастье!

— С князем?

— Нет, с его питомцем.

— С юным Иоганном?!

— Да, он умер… Застрелен неизвестным преступником сегодня около полудня, во время охоты в Сен-Клу.

Мартин не мог вымолвить ни слова, он был бледен как мрамор.

— Умер! — вымолвил он наконец дрожащими губами.

— Князь преследует злоумышленников. Угольщики видели в лесу двух незнакомых людей… Завтра к вечеру тело бедного мальчика доставят сюда. Князь Монте-Веро, которого я за несколько дней успел полюбить, попросил меня подготовить к этой печальной встрече обитателей особняка.