Филипп Ванденберг - Проклятый манускрипт

Добравшись до Риальто, где через большой канал был переброшен деревянный мост, она остановилась. Большой канал, пересекавший город в виде буквы S, сильно вонял, но Афра все же была рада тому, что воняло не горелым человеческим мясом.

На Риальто, жители которого были намного богаче жителей Каннарегио, смерть была не краше, чем в других частях города. Как и повсюду, боясь заразиться, мертвецов оставляли у дверей. Только здесь их еще накрывали белой тканью. Это приносило сомнительную пользу, потому что, когда появлялись могильщики и стаскивали эту ткань, им сначала приходилось отбиваться от полчищ крыс, бесстыдно сновавших по мертвецам. Некоторые из этих жутких животных были уже величиной с кошку и бросались на могильщиков, когда те пытались отогнать их палками.

Из роскошного дома с колоннами и балконами, выходившими на Большой канал, доносились веселая музыка и крики пьяных женщин, хотя перед дверьми лежало два трупа. Афра не могла понять, что происходит в доме, и ускорила шаг. Тут распахнулась дверь, из нее выскочил одетый в бархат молодой человек, схватил Афру за запястья и втащил внутрь. Афра даже не успела понять, что произошло.

В атриуме дома, обставленного дорогой мебелью, капелла, состоявшая из духовых, щипковых и ударных инструментов, исполняла восточную музыку. Ярко накрашенные девушки в ярких костюмах танцевали. Из кадила распространялся одурманивающий запах.

— Venga, venga! — кричал молодой человек, пытаясь заставить Афру танцевать. Но она стояла неподвижно, словно статуя.

Молодой человек все говорил и говорил, но Афра не понимала его. Наконец он попытался поцеловать ее. Тут Афра оттолкнула его от себя с такой силой, что он упал. Это вызвало всеобщий смех.

Откуда-то появился врач и подошел к Афре. У него под мышкой была птичья маска. Он приветливо улыбнулся ей:

— Вы с севера, из-за Альп? — сказал он на ее языке, но с сильным акцентом.

— Да, — ответила Афра. — Что здесь происходит?

— Что здесь происходит? — Доктор рассмеялся. — Жизнь, девушка, жизнь! Вы знаете, сколько это продлится? За одну ночь в доме двое мертвецов! Делать больше нечего, остается только танцевать. Или у вас есть предложение получше?

Афра покачала головой. Она устыдилась своего вопроса.

— А есть ли средство против эпидемии?

— Есть много напитков и тайных эликсиров. Весь вопрос только в том, зачем это нужно. Некоторые венецианцы утверждают, что чуму принесли шарлатаны, чтобы люди пили их эликсиры. Кое-кто из горожан даже предоставил шарлатанам свои дворцы, только бы они защитили их от смерти. — Врач закатил глаза.

Афра посмотрела на веселившихся людей. На двух обтянутых золотой парчой диванах, стоявших напротив почерневшего от сажи камина, у всех на глазах любили друг друга две полураздетые парочки. Полная рыжеволосая матрона задрала юбки и в экстазе любила сама себя деревянным фаллосом. Молодые люди наблюдали за всем этим и ободряюще покрикивали.

Врач пожал плечами и посмотрел на Афру, словно бы извиняясь.

— Каждый хочет взять то, что, как он думает, упустил в своей жизни. Как знать, смогут ли они сделать это завтра?

Не мертвецы, лежавшие у дверей домов, а эта отчаянная веселость, страх, написанный у всех на лицах, несмотря на показное оживление, помогли Афре осознать, во что она, собственно говоря, ввязалась. И впервые она засомневалась, стоит ли пергамент всего этого.

Афра никогда не верила в дьявола. Она всегда считала его выдумкой Церкви, созданной с целью запугать прихожан. Страх был главным средством давления Церкви — страх перед всемогущим Богом, страх перед наказанием, вечный страх. Это казалось абсурдным, но, тем не менее, в тот момент Афра спрашивала себя, не дьявола ли рук это дело — все, что касается пергамента.

— Что вас привело в Венецию в такое время? — услышала она вопрос врача. Казалось, что его голос доносится издалека.

— Я приехала из Страсбурга, разыскиваю купца по имени Гереон Мельбрюге. Он едет в монастырь Монтекассино. Вы случайно не встречали его?

Врач рассмеялся.

— С тем же успехом вы могли спросить, не встречал ли я некую определенную песчинку на острове Бурано. Купцов в Венеции — как песка в море. Если позволите дать вам совет, спросите о нем в «Фондако деи Тедеши», длинном здании, которое находится, прямо у моста. Может быть, там вам смогут помочь.

Афра с интересом наблюдала за тем, как врач открыл две бутылки вина. Одну он протянул Афре, другую приложил к губам. Заметив нерешительность Афры, медик сказал:

— Пейте! Красное вино из Венето — лучшее средство от чумной эпидемии; может быть, даже единственное. Пейте из бутылки и никому ее не давайте. В первую очередь берегитесь воды, если хотите выжить в этом городе.

Афра, не раздумывая, приложила бутылку к губам и выпила половину. Вкус был пряным, но ей понравился. Закрывая бутылку, девушка увидела молодого человека в зеленом бархате. Он сидел на полу, прислонившись к мраморной колонне, и широко раскрытыми глазами смотрел на танцующих.

Афра подошла к нему и, стараясь перекричать музыку, сказала:

— Простите, что толкнула вас на пол. Но я не люблю, когда срывают с губ поцелуи.

Врач подошел к ним и, поскольку молодой человек не отреагировал, пояснил:

— Он не понимает вашего языка! — и перевел слова Афры на венецианский. Когда молодой человек по-прежнему ничего не ответил, врач схватил его за плечи и крикнул:

— Avete il cervello a posto? [17] Avete il cervello a posto? — Ты еще хоть что-то соображаешь? (итал.) (Примеч. авт.)

Тут молодой человек упал на бок, словно мешок с костями. Музыканты, ставшие свидетелями происшествия, постепенно перестали играть. Барабанщик воскликнул:

— Еl morto! — Он мертв!

Танцовщицы, только что, смеясь, выставлявшие напоказ свои безупречные тела, окружили скрючившегося молодого человека и смотрели на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Потом они бросились прочь вместе со всеми остальными гостями.

Афра тоже побежала к выходу, вслед за ней — доктор. Он покачал головой.

— На один день и одну ночь он стал самым богатым венецианцем. Это сын судовладельца Пьетро Кастаньо. Только вчера эпидемия унесла его отца и мать. Такова жизнь.

Против обыкновения, в «Фондако деи Тедеши» царила гробовая тишина. Уже несколько недель здесь не появлялся ни один торговец. В складских помещениях вперемежку лежали меха, ткани, пряности, экзотическое дерево, бокалы для вина и сушеная рыба. В огромных залах витал непонятный запах. Тем, кто не имел особого права, вход преграждали вооруженные стражники.

В углу холла скучали два раздраженных конторщика. Судя по внешности, они были венецианцами, но немецким языком владели, и их лица внезапно озарились радостью, когда Афра спросила о Гереоне Мельбрюге, страсбургском купце, который хотел здесь остановиться.