Николь Галланд - Месть розы

С этими словами менестрель рассмеялся и устремился вверх по холму к шатру, где возобновил свой безобидный, но вместе с тем бесстыдный флирт с разодетыми в пух и прах замужними дамами.

Усталый Виллем медленно потянулся, расправляя плечи, и последовал за ним.

Не успел он подойти к шатру, как на пути у него возник граф Бургундский. Он сжал руку Виллема с таким энтузиазмом, что тот едва не вскрикнул, и рывком втащил его на платформу.

— Блестяще, мой мальчик, просто блестяще. Вся Бургундия вправе гордиться тобой, — громко воскликнул граф таким сердечным тоном, точно они давние друзья.

Уже второй день граф вел себя таким образом — с необъяснимой, настойчивой, натужной фамильярностью. Виллему это было глубоко противно. Он ничего не ответил. Граф слегка понизил голос и льстиво добавил:

— Ходят слухи, что на турнире ты возглавишь королевский отряд.

Виллему стало неловко.

— Некоторые люди его величества почтили меня предложением выступать на моей стороне, но было бы чрезмерной самоуверенностью утверждать, что я могу возглавить королевский отряд, не принадлежа к королевскому дому.

— Пока не принадлежишь, но я слышал, это вскоре может измениться… — возразил Альфонс все тем же фальшиво компанейским тоном. — Пусть даже косвенно, все равно.

Виллем опешил.

— Это не более чем слух. — Он залился краской. — Я бы никогда не поставил будущее сестры в зависимость от своих успехов в боевых искусствах. И сомневаюсь, что его величество поставит в зависимость от них будущее империи.

— Значит, слухи безосновательны? — произнес кто-то у него за спиной.

Оглянувшись, Виллем встретился взглядом с сенешалем Конрада, высоким, приятным человеком по имени Маркус, Он исчез после первого вечера Виллема во дворце. Черную тунику сенешаля покрывала пыль, волосы растрепал ветер; обожженное солнцем худощавое лицо было лишено всякого выражения.

— Имеются веские основания верить этим слухам, — встрял, не глядя на Маркуса и растянув рот в широкой улыбке, Альфонс. — Ты прекрасный боец, и я желаю тебе удачи на турнире, а также большого счастья тебе и твоей сестре.

Он подобострастно поклонился и отошел. Маркус с Виллемом проводили его изумленными взглядами.

— Я не доверяю этому человеку, — тихо признался Виллем, Маркус, совершенно подавленный, кивнул в знак согласия, а Виллем добавил:

— И не понимаю его.

Маркус не сдержал вздоха душевной боли.

— Зато я понимаю, — сказал он и зашагал прочь.

8,9,10 июля

Сто фунтов — подарок Конрада — были истрачены с экстравагантной широтой под неусыпным оком Жуглета. Хотя бы по несколько пенни досталось каждому цеху — и почти каждому отдельному ремесленнику в городе.

А на следующий день после возвращения Маркуса, под нежный шорох летнего дождя, когда Виллем опять уже был без гроша (зато стал обладателем множества туник, заколок, сапог, деревянных сундучков, кожаных мешочков, ложек, шляп, четок и священных реликвий, специй, астрологических карт, горшков для приготовления пищи, тканей, музыкальных инструментов, на которых он не умел играть, драгоценностей и даже нескольких листков настоящей бумаги), прибыл купец из Монбельяра с огромным грузом рыцарского снаряжения для Виллема — и все в кредит. Этот купец был его поставщиком с тех пор, как Виллема впервые опоясали мечом, и потому всегда имел запас красно-синих (цвета Виллема) вымпелов и флагов.

Привез он и копья, щиты, лошадиные попоны, туники специально для турниров.

Стоя под струями теплого дождя, Виллем старался не думать о долгах, в которые влезает, приобретая снаряжение не только для себя, но и для Эрика и двух своих мальчиков-пажей. Другие рыцари — те двадцать два, что прибыли из Бургундии, и те тридцать из людей Конрада, что вызвались сражаться на стороне Виллема, — готовы были удовлетвориться лишь вымпелами его цветов, а одеждой и всем прочим обеспечивали себя сами.

Сердечно поблагодарив купца, Виллем предложил устроить его в гостиницу, где Жуглет уже хлопотал, пытаясь сосватать за купца Мюзетту, дочь хозяина.

— Везде-то ты поспеваешь, — беспомощно рассмеялся Виллем, когда до него донесся из комнаты дальше по коридору шум взаимных поздравлений и радостных выкриков.

Из открытого окна пахнуло прохладой. Небо приобрело оттенок серого стекла.

— И всем приношу удачу, — довольно согласился Жуглет. — А ну-ка, давай надевай свою новую шерстяную тунику. Конрад снова приглашает тебя поужинать во дворце.

Купец — поставщик рыцарского снаряжения — прибыл вместе с мгновенно возникающим и так же резко заканчивающимся наплывом людей, который неизменно сопровождал крупные турниры. Невзирая на то и дело начинавший накрапывать дождь, в Селестат хлынули толпы рыцарей со своими оруженосцами и слугами. Сначала оказались забиты все гостиницы, потом все возможное съемное жилье, после чего за пределами городских стен начали возникать лагеря. Со всех сторон в город, в надежде найти временную работу, также стекались представительницы известной древнейшей профессии, и их ожидания оправдывались.

Улицы запрудили крестьяне и лоточники, на разных языках предлагая прохожим свои товары, и от первого до девятого удара колокола продавали все, что душе угодно, — от фальшивых талисманов («зуб, выбитый на турнире из челюсти противника Мишелем из Гарнса!») до поддельных чудес («святой эликсир, который Виллем из Доля выпил перед крестовым походом, чтобы сокрушить неверных!»). Конрад придумал исключительно хитрый ход: в обмен на денежное пожертвование определенного размера в любой валюте каждый гость получал значок с эмблемой империи, который потом можно было отвезти домой и показывать родным и знакомым. А прибывшим из Рима за те же деньги выдавались два значка — второй предлагалось подарить его святейшеству.

В течение двух дней перед турниром Конрад предоставил всему двору возможность окунуться в эту фантасмагорию. Виллем, возвращаясь домой с мессы в соборе Святого Фоя, заметил Жуглета в толпе рядом с лавочкой серебряных дел мастера: тот покупал что-то маленькое, роясь в подозрительной на вид переносной аптечке. Виллем собрался перейти площадь и заговорить с менестрелем, как вдруг услышал поблизости знакомый голос, произнесший с веселым удивлением:

— Так вот где он это берет!

Повернувшись, Виллем увидел королевского посланца, Николаса. Как и сам Виллем, тот, оставаясь незамеченным, следил за манипуляциями Жуглета.

— Берет что? — спросил Виллем.

Николас вздрогнул, но тут же пришел в себя и вежливо поклонился.

— Доброе утро, сударь. — Он кивнул в сторону менестреля. — Я имею в виду пузырек с настойкой, который Жуглет так ревностно охраняет.