Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора

— Я Майло, сэр, а это мой брат Сайлас.

Ричард буквально светился от радости. Он не видел сыновей уже три года.

— Добро пожаловать, сын, — сказал Ричард, протянув руку Майло.

Мальчик взял руку отца, но затем с криком «Папа!» бросился в его объятия. А вот второй мальчик, Сайлас, юркнул за аму, спрятаться за ее юбками и нипочем не хотел выходить. Майло повернулся и крикнул на английском:

— Выходи, братец! Иди к папе!

Макси громко смеялся. Ричард поставил Майло на землю, продолжая держать его за руку. Затем протянул вторую руку и позвал:

— Иди сюда, сынок. Я твой папа.

Майло подошел к брату, взял его за руку и подвел к Ричарду.

— Отец, это мой дорогой брат Сайлас, — проговорил он на удивительно беглом китайском.

— Я рад, что мы встретились, Сайлас, — сказал Ричард, протягивая мальчику руку.

Его рука долго висела в воздухе. Наконец он положил ее мальчику на плечо. Сайлас зашипел и укусил отца за руку. Ричард издал короткий крик. На них стали оборачиваться.

Ама прикрыла рукой в перчатке рот мальчика, Майло подбежал к брату и встал рядом с ним.

— Не сердись, отец.

— Почему он должен сердиться на маленького кусаку? — выступил вперед Макси. — Захотелось Сайласу тяпнуть папку, он и тяпнул. Хороший мальчик. Я сам кусал вашего отца много раз, и мне это всегда доставляло удовольствие. Честное слово! — Макси протянул мальчику руку. — Я твой дядя Макси, и я горд нашим знакомством.

Сайлас медленно пожал руку дяди.

— Я тоже, сэр.

Официальный тон мальчика заставил всех рассмеяться. На мгновение возникла семейная идиллия: отец и двое его сыновей. Ее разрушило появление Чэня, подбежавшего вместе с одним из людей Ричарда, Паттерсоном, присматривавшим за конюшней.

Чэнь затарахтел бешеной китайской скороговоркой:

— Простите, что прерываю, сэр, но вы должны подписать накладные, иначе судно не сможет отплыть с отливом. Прошу вас, сэр, поторопитесь.

— Паттерсон, отведи моих сыновей на склад. Покажи им наших лошадей. Я вернусь, как только смогу.

Ричард развернулся и побежал по направлению к заливу. Макси трусил рядом с ним.

Ама указала на багаж, но Паттерсон, не обращая на нее внимания, повернулся к мальчикам.

— Ну что ж, пошли, маленькие язычники, — сказал он, тяжело дыша. — Добро пожаловать в обезьянье царство.

Душный склад Чэня, расположенный в доках, примерно в миле к югу от Сучжоухэ, был доверху забит товарами. Некоторые подготовили к отправке в Англию, другие предназначались для продажи в различных городах Китая. Каждый раз, оказываясь здесь, Ричард завидовал умелым рукам Макси, устроившего на складе сложную систему блоков и лебедок. С ее помощью можно было поднимать и перемещать по складу ящик любой тяжести, чтобы маркировать его или просто переставить в более удобное место.

«Пока я учился у маленького иезуита, Макси учился у моряков», — пронеслось в голове у Ричарда.

Ко всем стропилам были подвешены длинные, в двенадцать футов, пеньковые мешки с различными сортами чая, источавшие острый, экзотический аромат. На деревянных полках громоздились уложенные друг на друга рулоны крашеного шелка — синего, красного, зеленого, опалового, красновато-коричневого, — купленного в Чжэньцзяне, Кантоне и на секретных фермах, расположенных вверх по реке, обнаружить которые из всех европейцев удалось только Ричарду. В дальнем конце склада находился отсек, отгороженный от остального пространства запертой на замок железной решеткой. Отсек был до отказа заполнен коробками из мангового дерева с отборным индийским опием. Уложенные в шесть рядов, коробки возвышались почти до потолка.

Склад был забит товарами, но здесь не было рабочих — ни одного. Никто не передвигал мешки и ящики, не пересчитывал их, не готовил к погрузке.

Ричард повернулся к компрадору Чэню, но, прежде чем успел задать вопрос, маленький китаец уже ответил:

— Потому что они не хотят работать на тебя. Они не хотят иметь ничего общего с твоей концессией. Я пытался уговорить их, но они не пожелали грузить товары, сколько бы денег я им ни предлагал.

— Они не будут работать на меня?

— Ни на кого из вас, фань куэй.

— С каких это пор?

— Их и раньше было трудно уломать, а теперь и вовсе невозможно.

— Но почему — теперь? Что изменилось?

— Маньчжурский мандарин привез с собой даосских монахов, и те говорят людям, что они и их семьи будут прокляты, если станут работать на фань куэй.

Ричард переварил услышанное, посмотрел на Чэня, с которым работал уже много лет, и подумал: наверное, этот человечек заплатил немалую цену за то, что связался с заморскими дьяволами. Но сразу отбросил эту мысль. Он щедро платил Чэню и никогда не проявлял слишком пристального интереса к его бухгалтерским книгам. Ричард сделал Чэня состоятельным человеком, а за процветание всегда приходится платить. Сам Ричард был живым доказательством этой истины.

— Дерьмо! — рявкнул он.

Чэню всегда казалось забавным, что в устах европейцев в непристойности превращаются названия даже самых полезных вещей. Навоз, безусловно, полезен. Он используется и для удобрения полей, и для изготовления многих медикаментов. Существовал обширный рынок покупки и продажи навоза, на котором Чэнь вел активную игру и зарабатывал неплохие деньги. Это была одна из его немногих удачных ставок.

Чэнь повернулся к человеку, которого для себя до сих пор называл Ли Чар Орун, и сказал:

— Может, это и дерьмо, но дело обстоит именно так.

— Сколько ты предлагал им за работу?

— Пол-ляня серебром в месяц, и все равно желающих не нашлось.

— Я никогда не давал разрешения на…

— Они считают, что от тебя плохо пахнет и, главное, что ты приносишь неудачу. Поэтому они не хотят рисковать даже за пол-ляня серебром.

Ричард понимал, что Чэнь преувеличил предложенную сумму как минимум на пятнадцать процентов, которые он затем намеревался положить себе в карман, но все равно это в три раза превосходило плату, которую обычно получал чернорабочий в Шанхае.

— Даосские монахи…

— Сбили их с толку? — Чэнь улыбнулся. — Да, сэр, именно этим занимаются все церковники.

Ричард кивнул и вышел со склада.

Со стороны Хуанпу густо тянуло гнилью. Ричард увидел две большие джонки, волочившие по реке землечерпальную сеть. Они, вероятно, прошли мимо того места, где он стоял, с полчаса назад, поэтому на воде до сих пор плавала поднятая со дна грязь и отбросы.

Ричард посмотрел на лежащий по другую сторону реки Пудун, и по его телу пробежал холодок. Этот район обладал какой-то своей особенной дикостью, и даже китайцам становилось не по себе в тех редких случаях, когда им необходимо было посетить его. Если верить слухам, Пудун населяли шлюхи, пираты, мошенники, убийцы, владеющие древними боевыми искусствами, и колдуны. Опыт научил Ричарда с уважением относиться к слухам, циркулирующим в Срединном царстве. Выходцы из Месопотамии — выдумщики. Да, впрочем, любой человек на Ближнем Востоке был отъявленным фантазером и лгуном. Но жители Срединного царства практичны. Очень практичны. Если их что-то пугало, к этому следовало отнестись со всей серьезностью. Ричарду лишь однажды довелось побывать в Пудуне, и он не хотел бы повторить этот опыт.