Амеде Ашар - Королевская охота

Но поспать удалось лишь два-три часа. Среди ночи его разбудил вой стаи волков, пытавшихся разгрести его заграждение. О мотивах их стараний догадаться было нетрудно: запах зайчатины и жаворонков. Однако Эктор понимал, что, отведав дичи, они не преминут закусить и хозяином. И решил действовать прежде, чем они разрушат преграду.

С этой целью пришлось открыть стрельбу из ружья. Сначала он подстрелил одного из волков, который успел просунуть морду в пещеру сквозь щель в преграде. Его друзья быстро докончили дело, сожрав приятеля. Но не уходили, и чтобы достичь своего, Эктору пришлось ещё дважды выстрелить, после чего уцелевшие волки бросились вслед за пустившимися наутек двумя ранеными приятелями. Только тогда Эктору удалось заснуть.

Встав наутро и позавтракав, Эктор снова отправился в путь. Но пройдя семь-восемь лье, он заметил при входе в лес солдат, принадлежавших, по-видимому, к разъезду стражников, начальник которого верхом на лошади явно кого-то поджидал на дороге.

Эктор заметил солдат, несколько запоздав, и те тоже его заметили. Начальник поманил его к себе. Эктор этого никак не желал, а потому бросился бежать в горы. Его звали назад, он продолжал бежать вперед. По нему выстрелили. Он бросился вниз в овраг и, ползком пробираясь по дну, достиг заросли орешника, молодых дубов и каштанов. Забившись в них, как заяц, он решил переждать, пока солдатам не надоест его искать.

Через час шум поисков затих. Прождав ещё с час или два, Эктор решил, наконец, покинуть овраг. Но когда он выбрался наверх, была уже ночь. Спустился туман, и проплутав в нем некоторое время, Эктор понял, что он не сможет найти дорогу, с которой бежал, завидя солдат. Итак, он заблудился.

Тщетно потратив ещё час или два на поиски дороги, он забрался на дерево и провел там ночь.

На другой день, пройдя изрядную часть пути, Эктор очутился посреди дикого поля, кое-где покрытого островками дубов. Через поле вели две-три тропинки, соединявшие между собой горы и лес. Эктор задумался было, куда же ему идти, как вдруг услышал чьи-то шаги за своей спиной. Он оглянулся и увидел, что его кто-то нагоняет.

Человек был в одежду из толстой шерстяной ткани, голову его покрывал капюшон, вместо пояса — веревка, на ногах сандалии. Лицо украшала огромная рыжая борода, на шее висело толстое ожерелье из раковин, какое напяливали на себя богомольцы. В одной руке он держал палку, в другой — веревку — поводок для собаки, отличавшейся исключительно лохматой черной шерстью.

Эктор решил, что это какой-то местный отшельник, потому решил его подождать и разузнать про дорогу.

Приблизившись, отшельник остановился, большая черная собака встала перед ним.

— Отец мой, — произнес Эктор, — если вы здешний, можете вы указать мне дорогу в Авиньон?

— Вы идете в графство, сын мой? — спросил пустынник, устремив взгляд на Эктора.

— Да.

— В таком случае можете следовать за мной: ведь я иду туда же.

— Но у меня особые причины избегать больших дорог.

— Это не помешает…К тому же большая дорога удлиняет путь, и мы пойдем окольными тропками. Если мое общество вам не неприятно, идемте.

— Идем!

Через сотню шагов отшельник свернул к лесу. Собака бежала за ним.

По дороге спутники украдкой наблюдали друг за другом. Новый знакомец Эктора был крепким мужчиной лет сорока, выше среднего роста. На румяном лице светились маленькие черные глазки.

— Итак, — начал он некоторое время спустя, — вы говорили, что имеете особые причины не ходить по большим дорогам.

— По правде говоря, — ответил Эктор, так и не обнаруживший на лице отшельника никаких следов строгости, — я готов их вам объяснить с условием, что они не послужат причиной слишком длинной проповеди.

— Ну-у, сын мой! Разве человек имеет право осуждать своих ближних? Разве не все мы большие грешники?

— Так знайте, батюшка, что я дрался на дуэли и нанес два добрых удара шпагой противнику.

— Дуэль в ваши годы?

— Годы здесь не помеха…Впрочем, так как мой противник должен быть уже мертв, упреки здесь запоздали.

— Ваша правда, — философски заметил отшельник.

— Теперь вы понимаете, почему я избегаю больших дорог.

— И не только это понимаю. Ведь у вас есть ружье и нож…

— Конечно. Если я наткнусь на разъезд, то, по крайней мере, смогу защищаться.

— Если разъезд предпримет неблагоразумные действия, мы будем защищаться вдвоем.

— Как! Вы мне поможете?

— А почему нет? Я всегда любил людей храбрых и решительных.

— Благодарю вас, отец мой. Но я думаю, что с вашей палкой вы не представите большой угрозы для людей, вооруженных ружьями и саблями.

— Найдется что-нибудь и кроме палки, — ответил отшельник.

И распахнув одежду, он продемонстрировал своему изумленному спутнику два больших седельных пистолета и длинный нож с роговой ручкой, висевший у его пояса.

— Ух ты, черт возьми! — воскликнул Эктор, глядя на отшельника, который, казалось, теперь вырос на целый локоть.

— Да, сын мой, сторона здесь дурная…Столько людей зарятся на имущество бедных, что приходится принимать меры. — Веселый вид странствующего отшельника, казалось, говорил обратное.

— Ваши почтенные года не терпят возражений.

— Не скажите…Есть такие упрямцы, что не внемлют ничему, пока им не предъявишь убедительных доводов.

— Так не для защиты ли имущества бедняков вы водите за собой этого огромного пса?

— Моего Грантюра? Он мне служит в основном ночью: стережет мою пустынь.

— Стало быть, есть что сторожить в вашей пустыни?

— У меня есть образ Богородицы из массивного серебра, на поклонение которому стекаются богомольцы за десять лье вокруг.

— Безрассудство! Вы ушли, не оставив Грантюра дома!

— Я отдал образ в ремонт одному золотых дел мастеру в Авиньоне. Он должен сделать новый золотой венец к образу.

— Благодаря даяниям бедных?

— Как же…Дары милостыни возвращаются на небо, — ответил отшельник с видом умиления на лице.

Веселое расположение духа своего собеседника, на все имевшего готовый ответ, понравилось Эктору. Он ведь, как мы знаем, не любил поучительных бесед, а поначалу платье нового знакомого внушало ему некоторые опасения. Теперь же он окончательно поправил настроение, и лишь присутствия Кок-Эрона ему недоставало.

Наконец, пришло время обеда. Из своей котомки пустынник извлек четверть жареного барашка, несколько ломтей ветчины, колбасу и другую провизию. Вместе с манеркой белого вина, освеженного предварительно в холодном ручье, все это подняло настроение Эктора на ещё большую высоту.

Расположившись на травке, они приступили было к трапезе.

— Но сегодня ведь пятница! — вскричал Эктор, видя, что его спутник поднес ко рту кусок ветчины.