Амеде Ашар - Королевская охота

Изъеденные червями доски разлетелись при первом же ударе. Эктор и брат Иоанн перескочили обломки двери и с обнаженными шпагами бросились наверх по крутой лестнице. Они очутились во внутреннем дворе, бросились наудачу в сторону и встретили Кок-Эрона. Тот бежал, волоча одной рукой рукой трактирщика, а в другой держа шпагу.

— Вы живы! — вскричал Кок-Эрон, выпуская из рук несчастного трактирщика, ноги которого дрожали от страха.

— Да, все живы. — ответил брат Иоанн, пока старый солдат обнимал своего господина. — Но что сделали вы с шевалье?

— Разве вы его не убили?

— Нет.

— Эй, Биско, мы тут! — вскричал брат Иоанн.

Ответа не было.

— Может быть, он спит, — сказал пустынник, лицо которого выражало крайнее беспокойство.

Эктор и Кок-Эрон не ответили, но пустились к калитке, возле которой пустынник поставил Биско караулить.

— Если ты, разбойник, когда ещё дашь ему убежище, я тебя зарежу, как собаку, — прибавил пустынник, обращаясь к трактирщику, рухнувшему от страха на колени.

Три искателя приключений помчались в сад. Там царила мертвая тишина, слышался только одинокий крик ночной совы, притаившейся в густых ветвях деревьев.

Калитка была отворена. Брат Иоанн выскочил на улицу, никого не увидел, однако на грязи отпечатались следы.

— Эй, Биско! — вскричал он снова.

Никто не ответил.

— Может быть, Биско преследует шевалье, — предположил Кок-Эрон.

Брат Иоанн покачал головой.

— Нет, — возразил он, — один из них убил другого.

Эктор бродил вокруг калитки, покусывая кончики усов. Он страшился за Биско и боялся в то же время, что Биско, убив шевалье, лишил его возможности отомстить.

— Вот он! — воскликнул Эктор, остановясь под густыми ветвями толстой яблони.

Подбежали брат Иоанн и Кок-Эрон.

Биско лежал на траве более недвижимый, чем самый ствол дерева, уронив голову на толстый корень. Брат Иоанн стал на колени и приподнял безжизненное тело своего товарища. Пуля попала в лоб, немного повыше брови, смерть должна была быть мгновенной. Однако тело ещё не остыло, и крупные капли крови, вытекавшие из раны, тяжело падали на ствол яблони.

Брат Иоанн приложил руку к сердцу Биско. Затем грустно покачал головой.

— Умер…

Две слезы медленно скатились по его грубому загорелому лицу.

— Мой старый товарищ, — сказал он. — Вы знали его ещё в башне на горе Ванту, маркиз…Бедный Биско! Двадцать лет мы жили душа в душу…Он шел за мной тенью…Теперь все кончено…Бедный Биско!

Брат Иоанн замолчал и прикусил усы, чтобы подавить в себе стон. Эктор и Кок-Эрон молчали. Спустя минуту пустынник поцеловал бледное лицо Биско и положил его на траву, после чего обмакнул свои пальцы в крови, лившейся из раны, и потряс ими в воздухе.

— Клянусь этой кровью, в которой замараны мои руки, отомстить за тебя, — сказал он.

Эктор и Кок-Эрон сняли шляпы.

Брат Иоанн отер руки о траву и встал.

— Идемте, мсье, — сказал он, — мертвых не воскресить.

Когда Шавайе снова появился в Марли, его мысль обратилась к герцогине Беррийской. Время, когда она обещала появиться, приближалось. Желал ли Эктор её видеть или страшился? Признаться, он сам того не знал.

В её присутствии он испытывал поистине магнетическое влечение, в её отсутствие забывал о ней.

На другой день была назначена охота с гончими. Эктор, со времени своего свидания с королем ставший известным, добился своего включения в списки охотников. День был особенный — 10-е октября, и число это перенесло его в то счастливое время, когда Кристина обещала ему не проводить этот день без свидания с ним.

Между тем общество охотников постепенно собиралось, и вскоре появилась герцогиня Беррийская. Она ехала на испанском жеребце, белом как снег, гордо танцевавшим под своей легкой ношей. Принцесса, молодая, прекрасная, пылкая, как Диана-охотница, управляла им со свободной и величавой грацией. Яркий румянец оживлял лицо герцогини; никогда глаза её не сыпали столько искр, никогда более радостная и надменная улыбка не освещала её лица, преобразившегося от душевного довольства. Она устремилась в середину круга, ища взглядом де Шавайе.

Этот взгляд, быстрый и острый, как стрела, заставил его вздрогнуть и подъехать к ней.

— Чего вы ждете от этой охоты? — спросила она с явным намеком.

— Вы будете там, сударыня, ваше присутствие более чем надежда, — сказал он, — это уверенность в успехе.

Принцесса ласкала рукой роскошную гриву жеребца.

— Вы приписываете всемогущество моей воле и думаете, что мы добьемся успеха?

— Сударыня, случай в вашем распоряжении.

— Предупреждаю вас, что охота, как я надеюсь, будет обильна самыми разными происшествиями.

— Тем лучше.

— И вы готовы идти им всем навстречу?

— Готов, — отвечал Эктор.

— Если так, то следуйте за моим белым пером. Оно будет вести вас к счастью.

Она опустила поводья, и в четыре прыжка её лошадь была вне круга придворных.

Эктор последовал взглядом за длинными белыми перьями, осенявшими шляпу герцогини Беррийской.

»— Конец ли это прошедшего? Начало ли будущего?», — подумал он.

Неизвестное открывало свои таинственные перспективы перед его воображением. Не влекло ли оно ещё раз к безграничным просторам капризов и обольщений?

Тут егеря затрубили в рога, слуги спустили собак, и кавалькада охотников понеслась в глубину аллей. Эктор помчался вслед за этим ураганом людей и лошадей.

Поль, ехавший рядом с Эктором, вдруг спросил его:

— Если вы не самый хитрый из придворных, то самый неблагодарный из людей, не так ли?

— Почему это? — резко спросил Эктор.

— Мы объясним это после; вопрос щекотливый и требует размышления. Теперь отвечайте мне откровенно, прошу вас, и без церемонии.

— Извольте.

— Когда вам мое общество станет лишним, просто отошлите меня. Вдвоем иногда помогают друг другу, но чаще мешают.

Эктор пристально посмотрел на Фуркево.

— Вы думаете, — сказал он, — дело дошло до этого?

— Да. Я ничего не слышал, но слух и не нужен, чтобы понять значение некоторых жестов и безмолвный разговор взглядов.

— Вы ужасный человек!

— Я дальновиден, вот и все. Да, мой милый маркиз, мы приближаемся к пятому акту комедии.

— Между предвидимой так скоро развязкой и настоящим временем ещё немало сцен.

— Очень коротких, мой друг, очень коротких! Одна или две, не более.

Эктор готовился было ответить, но тут мимо них проскакала герцогиня Беррийская. Она мчалась во весь опор; её свита отстала на сотню шагов. При виде двух дворян она подняла голову, приветствовала их движением руки и понеслась узкой аллеей, углублявшейся в чащу леса.

— Да, — сказал Поль, — она скачет быстро, но недостаточно скоро, чтобы опытный глаз не успел заметить легкого движения её бровей. Когда ищут людей в числе единственном, не любят встречать их во множественном…Прощайте, я удаляюсь.