Александр Дюма - Виконт де Бражелон или десять лет спустя

Войдя в комнату, Арамис, не останавливаясь ни на мгновение, не произнеся ни слова — любые слова показались бы излишними в такую минуту, подошел к переодетому мушкетеру и сжал его в объятиях с такой нежностью, в которой самый подозрительный человек не обнаружил бы холодности или притворства.

Д'Артаньян также горячо обнял его.

Портос схватил нежную руку Арамиса своей громадной рукой, и д'Артаньян заметил, что Арамис протянул колоссу левую руку, как, должно быть, всегда делал. Портос, наверное, десятки раз причинял боль его пальцам, унизанным перстнями.

Покончив с приветствиями, Арамис посмотрел прямо в лицо д'Артаньяну, предложил ему стул, а сам сел в тени, предоставив свету падать на лицо собеседника. Эта уловка, обычная для дипломатов и для женщин, весьма напоминала прикрытия, которых ищут противники на поединках.

Д'Артаньян понял намерение Арамиса, но не показал виду. Он знал, что попался, но именно поэтому чувствовал себя на пути к открытиям. Он был старым воякой и не боялся мнимого поражения, надеясь извлечь из него все выгоды.

Первым заговорил Арамис.

— Ах, дорогой друг, милый д'Артаньян! — сказал он. — Какой радостный случай!

— Этот случай, мой почтенный товарищ, я назвал бы дружбой, — ответил д'Артаньян. — Я вас отыскал, как всегда, когда мне хотелось предложить вам какое-нибудь предприятие или когда у меня было несколько свободных часов, которые я мог посвятить вам.

— А! — без всякого подъема произнес Арамис. — Вы искали меня?

— Ну да, дорогой Арамис, — вмешался Портос, — и вот доказательство: он нашел меня в Бель-Иле. Правда, любезно?

— А-а… — протянул Арамис, — в Бель-Иле…

«Ну вот, — подумал д'Артаньян, — мой простодушный Портос, сам того не подозревая, начал обстрел».

— В Бель-Иле? — спросил Арамис. — В этой дыре, в этой пустыне! Да, это действительно любезно.

— А я сообщил ему, что вы в Ванне, — все тем же тоном продолжал Портос.

Д'Артаньян улыбнулся тонкой, почти иронической улыбкой.

— Ну, нет, я и сам знал это, я только хотел посмотреть…

— Что?

— Жива ли еще наша прежняя дружба; забьются ли при свидании наши сердца, огрубевшие от старости; вырвется ли еще из них радостный крик, которым приветствуют друзей.

— И что же? Вы должны быть довольны! — сказал Арамис.

— Так себе.

— Почему?

— Портос мне сказал: «тес!», а вы…

— Что я?

— А вы меня благословили.

— Что делать, мой друг, — с улыбкой проговорил Арамис. — Благословение — величайшая драгоценность бедного прелата.

— Полноте, друг мой!

— Уверяю вас.

— А между тем в Париже говорят, что Ванн одно из лучших епископств Франции.

— А вы говорите о благах временных? — с рассеянным видом заметил Арамис.

— Понятно: ведь я ими дорожу.

— Тогда поговорим о них, — с улыбкой произнес Арамис.

— Вы признаете, что вы один из богатейших французских прелатов?

— Дорогой мой, раз вы заводите речь о деньгах, скажу вам, что Ванн приносит двадцать тысяч ливров ежегодного дохода, ни больше ни меньше. В этой епархии сто шестьдесят приходов.

— Недурно, — заключил Д'Артаньян.

— Великолепно!.. — сказал Портос.

— Но, — продолжал мушкетер, не спуская глаз с Арамиса, — не навсегда же вы похоронили себя здесь?

— Простите, но я не признаю таких слов.

— Мне кажется, что, живя так далеко от Парижа, человек чувствует себя похороненным.

— Мой друг, я старею, — ответил Арамис. — Столичный шум и суета не годятся больше для меня. В пятьдесят семь лет ищешь покоя и размышлений.

Здесь я их нашел. Что может быть суровее и в то же время прекраснее этой страны? Здесь, дорогой Д'Артаньян, я нашел противоположное всему тому, что когда-то любил. А в конце жизни необходимо жить не так, как жил в начале. Порой ко мне наведываются удовольствия прежних времен, не отвлекая, однако, меня от забот о спасении души. Я еще живу на земле, а между тем с каждым часом приближаюсь к небу.

— Какое красноречие, мудрость, скромность! Вы — образцовый прелат, Арамис, поздравляю.

— Но, — с улыбкой ответил Арамис, — ведь вы же не для того только навестили меня, чтобы осыпать комплиментами… Скажите: что привело вас сюда? Неужели я так счастлив, что могу оказать вам какую-нибудь услугу?

— По счастью, нет, дорогой друг, — сказал мушкетер. — Ведь я богат и свободен.

— Богаты?

— Да, конечно, не так, как вы или Портос. У меня около пятнадцати тысяч ливров ренты.

Арамис недоверчиво посмотрел на него. Глядя на скромный костюм своего друга, он не мог допустить мысли, что мушкетер разбогател.

Д'Артаньян понял, что пора объясниться, и рассказал о своих приключениях в Англии.

Он видел, как глаза прелата во время его повествования то и дело вспыхивали, а тонкие пальцы трепетали.

Портос же не Только восхищался д'Артаньяном, а просто преклонялся перед ним и был вне себя от восторга. Когда Д'Артаньян умолк, Арамис спросил:

— А что же дальше?

— Вы видите, — отвечал мушкетер, — в Англии у меня есть друзья и собственность, а во Франции — деньги. И я вам предлагаю все, что имею.

Вот зачем я приехал.

Несмотря на всю свою твердость, Д'Артаньян не вынес выражения глаз Арамиса и перевел взгляд на Портоса. Так отскакивает шпага, наткнувшись на непреодолимое препятствие, и ищет нового направления.

— Однако, — сказал епископ, — это довольно странный костюм для путешествия.

— Он ужасен, знаю, но мне не хотелось ехать под видом военного или важного вельможи. Разбогатев, я стал скупым.

— И вы отправились в Бель-Иль? — не дав д'Артаньяну опомниться, спросил Арамис.

— Да. Я знал, что застану там Портоса и вас, — ответил мушкетер.

— Меня! — воскликнул Арамис. — Меня? Вот уже год, как я здесь и ни разу не переправился через пролив.

— О-о! — протянул Д'Артаньян. — Я не считал вас таким домоседом.

— Ах, дорогой друг, я уже совсем не тот. Мне трудно ездить верхом, и море меня утомляет. Я бедный, простой священник; я вечно страдаю, вечно жалуюсь; стремлюсь к строгой жизни, которая, как мне кажется, приличествует старости; я люблю беседовать со смертью. Я живу на одном месте, мой дорогой д'Артаньян, на одном месте.

— Тем лучше, мой друг, так как мы, вероятно, будем соседями.

— Да? — заметил Арамис не без удивления, которого он даже не старался скрыть. — Вы будете моим соседом?

— Ну да!

— Каким образом?

— Я хочу купить доходные солончаки между Пириаком и Круазиком. Представьте себе, мой друг, добыча соли даст около двадцати процентов чистого барыша: никаких убытков, никаких лишних затрат. Океан — верный, аккуратный поставщик — через каждые шесть часов будет приносить вклад в мою кассу. Я первый парижанин, придумавший такое предприятие. Не надо только разглашать этого. Мы скоро будем соседями. Я получу полосу в три лье за тридцать тысяч ливров.