Александр Старшинов - Центурион Траяна

Бастарны двигались всем племенем – с женщинами, детьми, с повозками, полагая, что на этом берегу они, ограбив и оттеснив местных, осядут на щедрой земле Мезии. Власть императора, законы провинции – все это было для них неведомо. Они шли и останавливались лишь там, где видели тучные земли. Потом снова отправлялись в путь. Как саранча, появляясь из пустыни, опустошает поля в год бедствий, так варвары раз за разом являются из неведомых земель в провинции Рима. И это, похоже, не закончится никогда.

– Ну ты и дурак! – завопил что есть мочи Кука, обнимая товарища.

Приск отстранил его, направился к бочке с водой, рукой разгреб осколки льда, снял шлем и плеснул в лицо ледяную влагу.

– Жеребца-то классного привел… небось начальство себе заберет… э-эх… А может, тебе оставят? Ты ж у нас будущий центурион…

– Братец!

Приск не сразу сообразил, что еще кто-то хочет его обнять. На первый взгляд – незнакомый подросток. Впрочем, какой там подросток – крепкий такой парень, выше самого Гая на полголовы. В плечах, правда, пока не шире, и лицо пухлое, улыбка до ушей. Темный пушок на губе едва пробивается.

– Луций! – узнал названого брата Приск. – Ну ты и медведь…

– Отец решил в последний момент, что нам с Кориоллой все же стоит отправиться в Эск. Вернее, если честно… – Луцию показалось, что он понизил голос, на самом деле его шепот можно было расслышать даже за стенами. – Это Кориолла настояла. Сказала: невеста центуриона должна ехать в лагерь. Вот. Я всегда говорил: она вредная – как решит, так и сделает. Но на этот раз она правильно решила.

Приск обернулся.

Возле коновязи стоял закутанный в толстый плащ парнишка. Он медленно откинул капюшон, на плечи хлынули потоком темные кудри.

– Кориолла… – пробормотал Приск.

– А ты смелый! Один против пятерых.

– Не один. Мне помогали Кука и катапульта.

– А, вот ты где! – Нонний отодвинул Приска, как какую-нибудь вещь, протиснулся между ним и Кукой и ухватил Кориоллу за шкирку, как щенка.

– Сбежала, дрянь!

На миг Приск опешил, затем схватил Нонния за руку.

– Отпусти ее! Это же девушка! – Он по наивности решил в тот момент, что Нонний принял переодетую Кориоллу за кого-нибудь недотепу-новобранца.

– Знаю, что девка. Сбежавшая шлюха. Я за нее четыреста денариев выложил.

– Ты лжешь! Это Ко…

Нонний вдруг выбросил вперед вторую руку и вцепился Приску в горло. Кориолла в этот миг сумела вырваться и отскочила в сторону. Луций заслонил сестру собою, сжимая кулаки, готовый броситься на Нонния. Приск напрасно пытался разжать пальцы Нонния – они как будто сделались железными. Неожиданно сзади к Ноннию подскочил Малыш, сгреб центуриона в охапку, оторвал от товарища и отшвырнул от себя. Нонний, однако, сумел удержать равновесие и даже не упал, приземлился на ноги. Приск судорожно втянул ртом воздух и замотал головой, пытаясь прийти в себя.

– Вот дерьмо… – пробормотал Кука. – И откуда он взялся на наши головы!

– Эта девушка – невеста центуриона Валенса! Корнелия, дочь ветерана… – прохрипел Приск, с трудом приходя в себя после хватки Нонния.

– Это моя шлюха, что сбежала десять дней назад, – заявил бешеный центурион.

Однако подступать к девушке не решался: на дороге у него стоял Малыш, и в руках у гиганта был огромный деревянный молоток, которым забивают в пазы деревянные детали машин. Не так уж и сильно Малышу нужно ударить, чтобы оглушить, а то и убить.

Кориолла медленно пятилась. Луций тоже, прикрывая ее своим телом.

– Нам нужен префект лагеря, – сказал Кука.

Все отлично помнили, чем закончился прежний конфликт с Ноннием – гибелью Квинта, бунтом в лагере и «ссылкой» бунтовщиков на строительство Данубийской дороги. Несколько дней назад Приск и его друзья едва избежали креста – и опять же по милости Нонния.

Но с префектом лагеря некогда было разбираться: уже играли сигнал тревоги.

– Луций, – приказал Приск мальчишке, не сводя при этом глаз с Нонния. – Отведи сестру в казарму пятьдесят девятой центурии, тебе любой лагерный раб покажет. И проследи, чтобы она никуда не выходила. Сам будь при ней. Неотлучно. Понял?

– А на стену?

– Сестру охраняй! – рявкнул Приск.

В этот момент очень удачно появился Пруденс.

– Тревога! Или не слышали? – зарычал он. – Нонний, что ты тут делаешь?

– Со шлюхой своей дрался, – пробормотал Нонний.

– Она не шлюха, – вскипел Приск.

– Молчать! – оборвал его Пруденс. – Потом бабу будете делить. Сейчас не до этого.

Он быстро перевел взгляд с Приска на Куку:

– Слушай приказ: Кука здесь старший. Стену удержать. Нонний – за мной.

Приск в бессильной ярости проводил Нонния взглядом.

Впрочем, Нонния со стены Пруденс не отпустит – просто поставит подальше от «славного контуберния».

«Жаль, что так далеко, я бы ему меч меж лопаток всадил, и дело с концом…» – подумал Приск.

Вслед за первыми всадниками, что, выпустив тучу стрел, умчались дальше – к канабе, к лагерным стенам накатывала серо-коричневая волна пеших варваров. Приск, Кука и Малыш отыскали свое место недалеко от угловой башни. Здесь уже были Тиресий и Молчун.

– Валенса бы сюда к нам, – заметил Тиресий.

– Да уж, он бы разобрался с этим Ноннием…

– Я не про Нонния. Я про варваров, – отозвался прорицатель.

В этот момент первые смельчаки из-за реки попытались прорваться к воротам – сразу человек двадцать крепких парней. Но до самих ворот никто не добежал – всех сняли дротиками и стрелами. Копья из катапульт и камни из баллист вели постоянный обстрел напиравших варваров. Всякий раз копье или камень находили цель, но, казалось, варвары не обращали внимания на потери. Когда один атакующий падал, на его месте возникал другой. Римляне тоже несли потери – на стену дождем сыпались стрелы. Залп. Перерыв. Вновь залп. Нехитрую тактику варваров защитники вскоре разгадали. Пережидали смертоносный укус, укрывшись за зубцами стен и щитами, потом вскакивали и сами метали дротики или заряжали машины. Обмен ударами продолжался примерно с час. Или гораздо меньше? На клепсидры никто не смотрит в такие моменты. Да и нет их на стене.

Взять укрепленный лагерь с наскока не получилось, и варвары отошли. Телеги обоза составили в круг к востоку от лагеря. Внутри, за их защитой, воздвигали шатры и разжигали костры.

Конные роксоланы двинулись дальше – в ближайшие усадьбы, а пешие даки и бастарны принялись окружать лагерь со всех сторон. Однако штурмовать ворота пока больше никто не стремился. Обломав зубы о лагерные стены, варвары устремились в никем не охраняемую канабу, потоком разлились по улицам, вышибая запертые двери. Выяснилось, что два десятка мужчин и женщин, не в силах расстаться со своим добром, все-таки остались в поселке. кто-то схоронился в подвале, кто-то заперся в доме. Заречные пришельцы не разбирались, чей дом стоит на улице поселка – местного, получившего гражданство варвара или римского ветерана. Грабили всех подряд, убивали тех, кто пытался хоть в малейшей мере противиться. Поджигали дома – выгорала внутри брошенная мебель и деревянные балки, рушились оставшиеся без опоры черепичные крыши. Особо рьяные варвары крушили стены.