Александр Старшинов - Центурион Траяна

– С какой стати?

– Он будет счастлив, в отличие от Децебала, называть себя другом римского народа. Дакия будет жить по законам Рима, большего и не нужно желать.

– И ты думаешь, дакийский царь, пусть даже самый наш большой друг, согласится на подобные условия?

– Согласится, – кивнул Адриан. – Потому что в случае вторжения без помощи наших легионов дакийский лимес ему будет не удержать.

Наместник молчал довольно долго, оценивая сказанное Адрианом.

– Иди, – сказал Лаберий Максим. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Кука и Приск вели отряд по разведанной прежде тропе. С легким вооружением и почти без припасов отряд совершал марш-бросок на головокружительной высоте. Кроме альпийцев, шли с разведчиками еще и лучники, и небольшой отряд с мулами – везли припас сухарей, сыр, связки чеснока. Когда доберутся до опасной крутизны, носильщики с мулами повернут назад. Разводить костры было запрещено строжайше.

Поначалу, следуя вдоль русла реки, римляне укрывались в густых лесах, что подступали к самому берегу, потом стали подниматься все выше и выше. Среди зеленых еловых ветвей начали то и дело проглядывать безлесные склоны. Не горы – а настоящая каменная пила. Снизу, из долины казалось, что вскарабкаться сюда человеку невозможно.

Кука то и дело зябко поводил плечами – сражаться без лорики ему казалось делом почти безумным, но пройти в полном вооружении по этим склонам было немыслимо. Щит, шлем, меч да немного личной поклажи – фляга с водой, сухари – все, что можно было нести на себе в этом пути. Фастигаты, [159]на которых легионеры привыкли таскать поклажу, пришлось оставить, – в этом подъеме по вьючной тропе каждому нужны были две свободных руки. Щит висел за спиной на ремне, плащи сняли и скатали, теперь они тоже болтались за спиной. Пилумы сюда не пронести: носильщики на спине тащили связки легких дротиков. Что удивительно – Адриан взял с собой трубачей, и не только из когорты альпийцев, но и прихватил из Пятого Македонского вместе с инструментами.

– Это на случай, если сорвемся со скал и разобьемся, чтобы нас оттуда, со дна ущелий ревом труб поднять, – мрачно шутил Приск.

Обрывы здесь встречались такие отвесные, что не менее мили человек падал бы вниз, ударяясь об острые камни. Шли без палаток – ночевать приходилось под открытым небом, на небольших террасах, улегшись вплотную друг к другу и укрывшись плащами. Хорошо, если удавалось набрать немного сухой травы, чтобы камни не резали бока и спины.

– Ничего, следующая ночевка нас ждет уже в лесу – там можно хотя бы лапника наломать и устроить шалаши, – ободрял подопечных Валенс.

Уже немолодой центурион шагал не менее бодро, нежели его подчиненные.

Они вышли наконец из зоны леса – вершины хребтов были покрыты камнями, из которых там и здесь торчали клочья травы. Идти приходилось след в след – тропа была рассчитана на одного человека. Кое-где – там, где природа не оставила никакого прохода, рука человека вырубила неровные ступени.

По гребню хребта проходила дакийская дорога. Но вела она не туда, куда шли разведчики, – наверняка к какой-нибудь дакийской крепости, мимо которой не проскочит даже горный козел. Приску показалось, что именно этот хребет он видел в своем сне. Тогда ему привиделось, что со склона вниз его сбросил Нонний.

– Куда теперь? – спросил Кука у Приска, останавливаясь. – Мне кажется, нам надо спускаться вон там.

Он неопределенно махнул рукой, скорее всего, наугад.

– Спуск здесь, – поправил его Приск. – Я сам рисовал на карте эту тропу.

– Что вы тут застряли? – к ним подошел Адриан. – Наверняка нас кто-нибудь да заметил, а мы должны опередить любых гонцов и выйти с другой стороны перевала, прежде чем даки придумают, как нас встретить. Куда идти? – повернулся он к Куке.

Тот на миг замешкался, а потом указал направление, выбранное Приском.

– Вперед! – приказал Адриан.

Внизу открывался тем временем совершенно удивительный вид – глубокая котловина, а на дне крошечное озерцо, наполовину покрытое льдом, наполовину полной ярко-голубой воды – будто некая драгоценность, оброненная беспечным богом. Но любоваться картиной слишком долго не довелось: внезапно наполз туман, скрыл перспективу – теперь не удавалось ничего рассмотреть впереди. Адриан то и дело подзывал Приска и Куку к себе и сверялся с картой. Заблудиться в этих горах – означало не просто сбиться с пути, а крах всей кампании. Во всяком случае – крах честолюбивых планов Адриана.

С очередного перевала спустились на снежник. Шли гуськом, в который раз воздали богам хвалу за то, что некто придумал калиги, подбитые гвоздями, – ноги не скользили, шляпки гвоздей впивались в снег. Потом вновь стали карабкаться наверх – в этот раз тропа была круче прежней. К вечеру все выдохлись так, что уже не могли сделать ни шагу. На счастье, для ночевки отыскали пещеру – здесь, видимо, в прошлом году ночевали пастухи, осталось немного прелого сена. Выставили караульных и забылись мертвым сном.

Рассвет в горах – это всегда внезапное действо, как атака нумидийской кавалерии. Еще несколько мгновений назад вокруг было темно – и вдруг ледяные вершины на востоке осветлились, сделались алыми, потом засверкали белым. И вот уже солнечный свет скользит по вершинам деревьев, пронизывает зелень, заставляя пятна света играть, перескакивая с одной ветки на другую.

Приск, любуясь пейзажем, застыл недвижно.

Приказа подниматься еще не было – но несколько человек проснулись и уже завтракали сухарями с холодной водой. Ночевку на голой скале лучше не затягивать.

– Ты ничего не напутал? – спросил Кука. – Мне почему-то кажется, что мы проходили другой тропой.

– Нет, это именно та дорога… Что ты так переживаешь? – усмехнулся Приск. – Мы идем точнехонько – куда надо.

– Гай, ты что, забыл? Адриан подозревает нас… Будто я прикинулся нумидийцем и убил Проба.

– Прикинулся нумидийцем? – переспросил Приск. – Но ты ведь и есть нумидиец, правда, наполовину.

– Хватит дурачиться! Мне не до смеха. Адриан не говорил, что мы будем делать, когда спустимся?

– Полагаю, будем драться.

– С кем? – Кука так возвысил голос, что эхо отозвалось в горах.

– Тише! – прошипел Приск и схватил приятеля за руку.

– Если даже мы ударим стоящим на перевале дакам в тыл, это ничего не решит. Они опрокинут нас в реку. У нас нет ни машин, ни конницы…

– Нам не нужны ни тяжелые машины, ни конница, – отозвался один из сидевших на скале людей и обернулся.

Это был Декстр. Поразительно он умел притворяться – еще миг назад Приск был уверен, что невдалеке сидит обычный солдат из центурии альпийцев.

Декстр поднялся.