Александр Старшинов - Центурион Траяна

– Пусть трудятся, раз отыскали эту долину, – проворчал наместник. – Путь в Тартар, и тот, кажется, легче.

– Соседние долины тоже укреплены. Пленные языги тоже говорили, что самый лучший подход к столице именно отсюда, – попытался оправдаться Адриан. Покойного Проба он упоминать не стал.

– Мы здесь просидим до самых морозов, – предрек Лаберий Максим. – И пусть «быки Декстра» возьмут с собой две сотни альпийцев. Сдается мне, даки просто так не позволят нам ползать по их горам.

– А, ну да, мы как всегда впереди! – ворчал, собираясь в разведку, Кука, с некоторых пор подобное бурчание вошло у него в привычку. – Слушай, Фламма, там в твоих свитках про эти горы ничего не написано?

– Про Апул писали, – отозвался Фламма.

– Апул мы уже взяли, я сам могу понаписать много чего интересного про эту крепость. А кроме Апула?

– Не читал. Но наверняка где-нибудь… Вот если бы у меня были свитки…

– Их у тебя нет! – с удовольствием одернул его Кука.

Разведчикам пришлось пройти долиной какой-то очередной горной речки, впадающей в Апа-Грэдиштя, и потом карабкаться на утес Костешти с юго-запада. Близко не подходили, потому как дорогу перегораживал частокол. Остановились от него на расстоянии полета стрелы. За частоколом были три башни, фланкирующие каменную стену высотой не меньше десяти футов. Сложенная из прямоугольных массивных камней, она, возможно, радовала глаз защитников, но совсем не вызывала восторга у тех, кто смотрел на эту стену снаружи.

Насколько удавалось разглядеть, каменной стена была только с юга, там, где к крепости было проще всего подобраться. К стене примыкал еще один частокол из толстых дубовых бревен, он окружал всю вершину, огорожено было не менее тридцати югеров, а то и больше. Никто не сомневался, что внутри укрылся не такой уж маленький гарнизон. К тому же выше по холму – насколько можно было рассмотреть издали – возвышались новые укрепления, и за ним вставали стены двух каменных башен – одна за другой, и между ними высокая деревянная, на самой высокой точке, явно наблюдательная.

Да и сам холм, с крутыми обнаженными склонами наверху, казался естественной частью крепости. Пока Кука и его товарищи вели наблюдение с дороги, альпийцы рыскали по склонам, пытаясь отыскать путь наверх. Их вскоре приметили из сторожевых башен даки и тут же смельчаков, что пытались взобраться наверх, засыпали стрелами.

Выводы разведчиков были неутешительные: подобраться к крепости можно было только с юга – с других сторон скала была почти отвесной, и вскарабкаться на нее можно было только без оружия, да и то если сверху тебе сбросят веревку, а не камень на голову. Была еще старая дорога по северному склону, но сейчас она была завалена деревьями, к тому же она отлично простреливалась с двух сторожевых башен. Выходило, что окружить крепость невозможно. Значит, как только начнется осада, даки будут спускаться по крутому северному склону и нападать с тыла, уж они-то друг дружке веревки скинут, не пожадничают.

– Что меня радует, – заметил Адриан кислым тоном, выслушав донесения Куки и Приска, – так это то, что здесь все-таки можно поставить штурмовую башню.

На месте поселка разбили лагерь. Практически все дома снесли, уцелел лишь домик Эпикрата, где он теперь и жил под присмотром легионеров. Не в силах выносить царящую в комнате вонь, Приск выкинул все стариковские тряпки, взамен принес чистую одежду, новый матрас и пушистую желтенькую овчину вместо одеяла. Фламма должен был не только кормить старика с ложечки кашей из солдатского котла, но и мыть его и следить за тем, чтобы старик не пачкал одежду оправляясь. А кроме этого, запоминать и записывать все, что выбалтывает греческий архитектор. Оказалось, что, уяснив задачу, Фламма очень даже неплохо с нею справляется. И за стариком следил, и сведения собирал. Первым делом удалось выяснить, что обе крепости – и цитадель Костешти, и Блидару – как бы спаяны вместе, взять Блидару не взяв Костешти невозможно. Даки их так их и называли – «близнецы»: одна крепость прикрывала спину другой. У крепостей было одно уязвимое место: родники находились ниже укрепленных стен, так что защитники могли уповать только на дожди, частые, но совершенно необязательные в этих местах. Сам Эпикрат построил две цистерны в Костешти: одну внутри частокола, другую снаружи. Совсем недавно прошел сильный дождь – тот самый, что залил пожар в поселке, так что надеяться, что защитники ослабеют от жажды, не приходилось. Что касается снабжения водой второй крепости Блидару, то и там имелась большая цистерна из камня с применением римского бетона для сбора дождевой воды.

– Строил римлянин, из тех, что пришел сюда вчера, когда погиб Фуск, – пояснил старик.

Все, что относилось к прошлому в его жизни, случилось для Эпикрата вчера.

Вчера были молодость, женитьба, дети, внуки, войны с Домицианом, вчера умерли близкие, вчера ушли из поселка внучка и правнуки. Жизнь укладывалась в три дня. Долгое вчера, быстротечное сегодня, ненадежное завтра. Архитектором он был так давно, что его родные и соседи позабыли, чем же в молодые годы занимался Эпикрат, перенявший науку у своего деда. Старик уже давно бормотал невнятное про это свое «вчера», да к тому же бормотал на греческом, что его посчитали бесполезным мешком из кожи и костей.

Впрочем, не все получалось так уж гладко с добыванием сведений. Расспросив старого архитектора, Декстр вместе с Приском и Фламмой, а порой и с Адрианом, долго ломали головы, о чем же таком толковал старик. Так, его длинный и нудный рассказ о воротах крепости, о том, что два входа рядом, и один ведет в старую крепость через башню, а второй вход в новую крепость, относился к южной крепости Блидару, а не к обеим крепостям-близнецам.

Но южная крепость – как говорится, вторая в очереди.

Прежде нужно было сокрушить цитадель Костешти. Самым простым было попробовать взять крепость измором, но как раз этого и не хотел делать Лаберий Максим. Во-первых, как опасно медлить на одном месте, воюя в Дакии, римляне убедились еще в прошлом году. Во-вторых, из ближайших крепостей в соседних долинах могли явиться даки и ударить в спину, в-третьих, в Блидару тоже не будут сидеть и тихо смотреть, как римляне штурмуют Костешти. Наверняка попробуют устроить какую-нибудь пакость – что не так уж сложно, учитывая, что горных троп тут полно, и даки их отлично знают, а вот римляне – нет.

На следующий день с утра начались работы. Подтащить таран или штурмовую башню оказалось делом непростым: склон шел уступами, и поднять по нему таран на деревянных катках без специального настила было невозможно. К тому же внутри крепости народу было достаточно, чтобы не только отбить атаку, но и сделать вылазку – в чем римляне убедились, как только стали строить настилы для своих машин. Даки вырвались наружу и набросились на саперов. Если бы не подоспевшие им на выручку легионеры, всех порубили бы. Но и так многие погибли, два контуберния ауксиллариев даки отогнали к обрыву – солдаты падали на скалы, разбивались – не все насмерть, но переломанных рук и ног было достаточно, чтобы вогнать остальных в уныние.