Ксавье де Монтепен - Владетель Мессиака. Двоеженец

— Он сейчас угрожал мне, но я заставила его молчать. Его женитьба на Диане — наша защита. Его легко можно заставить молчать, стоит только пригрозить обвинением в двоеженстве. Быть может, он решит, что Филипп Орлеанский простит все тому лицу, которое возвратит его настоящую дочь. Меня бы тотчас приговорили к смерти, и тогда брак его с Дианой стал бы законным! Маркиз все это понимает, теперь он молчит. Но кто знает, будет ли он молчать завтра? А! Ты был прав, Жерар, говоря, что мы идем по скользкому пути!.

— А ты еще не хотела верить мне! — На каждом шагу встречаются новые неожиданные препятствия…

— Но мы вместе уничтожим эти препятствия! — добавила Виола Рени.

— Но как же?

— Завтра же нам нечего будет бояться де Салье… Завтра письмо графини будет в моих руках.

— Мне страшно за тебя.

— Разве ты не тот же, что был прежде? Я тебе говорила: «Приготовь яд!» И ты мне повиновался. Если ты уже не тот, Жерар, тогда оставь меня. Я сумею одна справиться: восторжествую или погибну.

— Ты хорошо знаешь, что я не оставлю тебя! Приказывай, я буду повиноваться.

— Сегодня вечером де Салье будет здесь: в десять часов он дежурит во дворце. К тому времени ему надо будет передать одну записку. Он узнает, что его жену похищают нынешней ночью из дома на острове.

— Хорошо, все это будет исполнено.

— Еще, достань мне мужской костюм.

— Через два часа ты его получишь.

— А теперь приведи ко мне Рыся и Купидона, я дам им поручение.

Возвратившись от Виолы в свои апартаменты, Филипп Орлеанский велел позвать к себе маркиза де Тианжа.

— Маркиз, — сказал он ему, — маркиз де Салье подаст вам просьбу о своей отставке.

— Прикажете принять ее, ваше величество?

— Нет, де Салье ведет себя недостойно в отношении меня а я этого не потерплю.

— Что же он сделал, ваше высочество?

— Каждый день он находит новый предлог, чтобы не привозить с собою маркизу в Пале-Рояль. Он увез ее из Парижа, чтобы спрятать от меня; если бы не Жак Обри, я до сих пор не знал бы места, куда он ее запрятал.

— Де Салье защищает свою собственность.

— От меня? — воскликнул Филипп. — Что же я, вор чести? Разве я насилую женщин? Недоверие маркиза несправедливо, оскорбительно!

— Ваше высочество, вы несколько раз удостаивали его чести и называли де Салье вашим другом. Он верный подданный и предан вам. На него можно положиться…

— Это было прежде, но его настоящее поведение заставляет меня изменить свое мнение…

— Он обожает свою жену, — возразил де Тианж, — должно быть, чувство ревности приказывает ему действовать так. Салье ревнует, ваше высочество, а против ревности устоять трудно. Я не умею льстить подобно другим и осмеливаюсь дать совет, рискуя сделать вам больно: регент Франции — первый дворянин во всем государстве! Забудьте эту женщину, ваше высочество! Забудьте ее!

— Забыть ее! — прошептал Филипп. — Возможно ли это? Я повелеваю целой Францией, но не могу повелевать своими чувствами! Разве возможно изгладить из своей души образ той женщины, который наполняет ее всецело? Любовь могущественнее воли! Сердцу приказать нельзя.

— Неужели вы, действительно, любите госпожу де Салье, ваше высочество?

— Да, я люблю ее!

— Серьезно ли говорите вы эти слова, ваше высочество? Вы повторяли их так часто…

— Да, но не сердцем! Подобную любовь испытываешь только раз в жизни! Мое сердце билось часто, но не таким образом. Я любил Герминию де Сен-Жильду. Я любил ее страстно, но не той любовью, которую я чувствую к маркизе де Салье! Я ее обожаю, но в то же время не желаю ее! Мне кажется, что если бы она сказала мне: «Я люблю тебя!» — и поцеловала бы меня, я бы перестал ее любить и не мог бы простить ей, что за час блаженства она лишила меня моих поэтических грез.

— Ваше высочество, вы не должны более видеть маркизу!

— Это невозможно! Меня ничто не в силах удержать. Я буду с ней.

— Эта любовь принесет вам несчастье, ваше высочество!

— А мне кажется наоборот! Я увижу маркизу, и увижу ее скоро! Я уже сказал тебе, что знаю, куда ее спрятал муж. Он дежурит сегодня в Пале-Рояле. Мы отправимся к ней нынешней же ночью.

— Хотя я не смею прекословить, но ваше высочество…

— Мы поедем вместе, верхом, без конвоя.

— Прошу вас, ваше высочество, умоляю вас, поразмыслите…

— Я требую! — решительно проговорил регент.

— Повинуюсь! — поклонился де Тианж.

Де Салье был три раза дежурным в Пале-Рояле в течение одной недели, он был уверен, что на следующую ночь увидится с Дианой, и уведомил ее о своем приезде.

Получив же новое приказание от регента, он не хотел понапрасну подвергать беспокойству свою жену по случаю своего отсутствия, но никак не мог предупредить ее об этом с посланным, потому что никто из его слуг не знал убежища на острове. Поэтому маркиз решил съездить к ней сам, хотя времени до смены оставалось немного. Он велел оседлать лошадь и поскакал по дороге в Буживиль.

Диана не ожидала супруга так рано. При виде его она радостно вскрикнула, но скоро ей пришлось разочароваться: она узнала, что муж тотчас же уезжает и что она проведет одна эту длинную ночь в своей уединенной комнате. Надо было расставаться. Стояла удушливая жара. Большие черные тучи покрывали небо. Все предвещало скорую сильную грозу. Диана непременно хотела проводить мужа до берега Сены. У маркиза не хватило духа отказать ей в этом, и, взяв жену под руку, он повел ее по узкой тропинке к реке. Мало в отдалении следовал за супругами.

— Друг мой! — сказала Диана, — Мне всегда бывает грустно расставаться с тобой, но сегодня не знаю отчего мне еще грустнее обыкновенного. Ах! Если бы ты мог остаться со мной?

— Да, если бы я мог! — ответил маркиз со вздохом. — К несчастью, это невозможно, ты знаешь.

— Не брани меня, — продолжала Диана. — Но разве это моя вина, что я страдаю? Я не виновата, что мне так тяжело на сердце и хочется плакать! Твое отсутствие сегодня меня беспокоит сильнее, чем когда бы то ни было. Вместе нам нечего бояться, а врозь нам угрожает какая-то опасность. Ночь приближается, не случится ли с тобою несчастья в дороге?

— Не бойся ничего, милая Диана. Я верхом, при мне моя шпага.

— Одним словом, я неспокойна. Возьми мою руку… чувствуешь… у меня лихорадка…

— Успокойся, дитя мое! Тебя будет охранять Мало, наш верный, честный слуга, а завтра утром я возвращусь и снова скажу: я люблю тебя!

— До завтра еще так долго! Мне кажется, что эта ночь продлится без конца! Милый мой, скажи, придет ли то время, когда мы более не будем разлучаться?

— Скоро и даже очень скоро! — ответил де Салье.

— Ах! Благодарю Бога! Надежда, которую ты даешь, успокаивает меня. Где же мы тогда будем жить: здесь или в Париже?

— Нет, не здесь и не в Париже. Мы поедем в Швейцарию, в Италию, на край света в конце концов.