Геннадий Самсонов - Ссылка

Тут Шура всплеснула руками:

— Да, что это мы о нем. У нас ведь еще обед не готов. Заморила я гостью. Сейчас в магазин сбегаю.

Она вышла из-за стола и стала собираться. Анна кинулась к кофте за кошельком, но Шура остановила ее:

— Брось давай. Есть пока еще у меня деньги. А тебе свои еще пригодятся. Я перед похоронами машинку швейную «Зингер» продала, так что теперь шикую.

Анна стала настаивать, но Шура не стала ее слушать, накинула жилетку, взяла сумку и пошла к выходу. У порога она остановилась и сказала:

— Я тебя на замок закрою, а ты перед окнами-то не маячь. Сиди здесь на кухне. Тут с улицы не видно.

Шура ходила недолго. Она ввалилась в избу с доверху наполненной сумкой.

— Ты куда столько набрала? — удивилась Анна принимая от нее поклажу.

— Как куда? — раздевалась Шура — А ты с чем обратно пойдешь? Завтра еще что-нибудь прикуплю. В магазине сказала, что на девятый день, Алексея помянуть надо.

Остаток дня прошел незаметно. Вечерело. В соседних домах в окнах зажегся свет. Женщины стали собираться, но в последний момент Шура предложила идти позднее, когда вероятность встречи на улицах с жителями поселка будет минимальной. Женщины сидели молча, не зажигая света, думая каждый о своем, прижавшись друг к другу. Постепенно в поселке дома погружались в плотные сумерки. Наконец Шура поднялась:

— Все пойдем. Только я впереди, а ты немного сзади. Мало ли кто встретится.

— Хорошо, хорошо — согласилась Анна, суетливо собираясь. Ее весь день тянуло к могилке Алексея. Она чувствовала, что посещение могилки принесет успокоение. В любом случае христианский обычай будет соблюден. Конечно, время выбрано не совсем обычное, но ведь и обстоятельства были необычными.

Шура вышла первой, осмотрелась и лишь потом пропустила Анну. По поселку они шли задворками. Шура изредка останавливалась, оглядывалась и взмахом руки приглашала Анну за собой.

Так они прошли жилые дома, затем пошли сараи, штабеля древесины и в свете луны блеснули рельсы. Шура подождала Анну:

— Это узкоколейка на делянку ведет, где мы работали — сказала она — А кладбище тут недалеко, за полчаса дойдем. Никогда ночью не ходила туда. Страшновато что-то.

— Живых надо бояться — ответила Анна.

— Так-то так — согласилась Шура — Но все равно не по себе.

Анна скользнула взглядом по узкоколейке и спросила:

— Далеко до делянки?

— Километров пять — ответила Шура.

— Клюев и туда поедет наряды закрывать?

— А как же — тут Шура настороженно посмотрела на Анну — Что это ты все меня о нем пытаешь?

— Ничего — не сразу ответила Анна — Посмотреть на него хочется. Понять, как такие люди по земле ходят.

Она постаралась перевести разговор на другое и стала расспрашивать Шуру о своих земляках.

— Привыкают потихоньку — рассказывала та — Тяжело конечно им. И климат и работа в лесу. Ни дома, ни хозяйства, люди не знакомые. А так люди общительные, к работе, видать приучены. Думаю, со временем обживутся, на ноги встанут. Наши к ним хорошо относятся.

За разговорами свернули с большой дороги на боковую, прошли по ней немного и оказались в редком сосняке, где среди деревьев в хаотичном порядке, темными силуэтами вырисовывались надмогильные кресты. Женщинам было не по себе, но они бодрились, стараясь держаться локоть в локоть. Могилку Алексея Шура нашла сразу. Она была крайней. Анна присела около нее на корточки и провела рукой по свежему холмику. Говорить ничего не хотелось, а слез уже не было. Только острая тоска вызывала боль в груди. К этой боли примешивалась ненависть к тем, кто явился виновником смерти этого, не в чем не повинного парня.

Шура развернула на могилке взятое с собой полотенце, достала из сумки кое-какую снедь и разложила ее. Женщины по русскому обычаю выпили по рюмочке, по второй. Закусили и каждая погрузилась в свои воспоминания. Наконец Анна нарушила молчание:

— Кто помогал хоронить?

— Ваши все. Гроб сколотили, могилку вырыли. Бабы, кто что на поминки собрали. На похоронах почти весь поселок был. Жалели Алексея. Завхоз потом из общежития привез мне узел с вещами Алексея. Все я отдала вашим. Только оставила себе пиджак, да часы карманные на память. Часы себе возьмешь. Пусть у тебя память останется.

— Память у меня о нем и так останется — вздохнула Анна.

— Понятно конечно, но все равно возьмешь, храни только.

— Спасибо Шура, возьму.

— За что спасибо-то? Это твое право. — Шура всхлипнула и надолго замолчала.

Анна первой нарушила молчание. Она тронула Шуру за плечо:

— Пойдем, Шура.

— Сейчас — отозвалась та.

Она собрала полотенце. Остатки еды высыпала птицам. Женщины поклонились могилке, пожелали Алексею царства небесного, вечной памяти и тронулись в обратный путь.

— Буду ли когда-нибудь еще здесь? — проговорила Анна задумчиво.

— Бог знает — ответила Шура — По пока я жива, могилка будет в порядке.

Обратно они шли быстрее. У узкоколейки Анна приостановилась, вглядываясь на уходящие в темноту рельсы, стараясь запомнить сюда дорогу.

До дому женщины дошли благополучно, не встретив ни кого на пути. Поселок спал. Шура с трудом уговорила гостью лечь на свою кровать, а сама забралась на печь.

— Шура, я у тебя завтра еще день пробуду — в темноте с кровати сказала Анна.

— Да живи сколько хочешь — отозвалась с печи Шура — Чего спешишь. Отдохнешь хоть.

— Нет надо идти.

— Ладно, Аня, завтра поговорим. Спи.

Спала Анна долго. Шуры в доме не было. На столе стоял горячий самовар, около него вазочке с мелко наколотым сахаром и тарелка с оладьями. Анна помылась, прибрала постель и присела за стол. Вскоре появилась Шура. Она была в простой рабочей одежде, на ногах резиновые сапоги.

— Вечером в баньке помоемся — сказала Шура — воды наносила, да дров наложила в каменку. С обеда затоплю.

— Как погода? — поинтересовалась Анна.

— Солнце хорошо греет. Во всю печет. День, два и река пойдет. Вода поднялась сильно, забереги большие. Мужики на берегу собрались, говорят, что скоро лед открывать будет. У нас тут всегда так. Сначала лед оторвет у поселка и несет потихоньку. А выше по реке поворот и лед там запирается и пока вода не поднимется выше, лед там стоит, потом ломом идет.

Шура откусила щипчиками кусочек сахара, налила себе чашечку чая и обернулась к Анне:

— Я тут надумала. У меня за банькой лодка от отца лежит. Я посмотрела ее. Вроде целая. Соседи летом ее смолили. За реку на сенокос ездили. Можешь ее взять. Как только здесь лед оторвет, поплывешь по течению. Основной лед пойдет дня через два-три.

Анна быстро ухватилась за это предложение:

— Не жалко лодки? Ведь не верну.

— Не жалко. Куда она мне. Я бы и сама с тобой поплыла, куда глаза глядят. — внезапно глаза у Шуры округлились — Слушай, а ведь тебе домой нельзя. Куда же ты теперь?