Юлия Голубева - Рим. Цена величия

Дворец наслаждений Лары Варус светился огнями, дивный аромат щедро струился от цветочных гирлянд, в изобилии обвивающих ограду и высокие колонны. Огромные чернокожие рабы без устали распахивали массивные кованые двери перед многочисленными посетителями. Управляющий-египтянин крутился волчком, принимая гостей, расточал дифирамбы красоте гетер, расписывал отменные блюда. Золото текло рекой.

Лара Варус процветала, теперь уже не один лупанар принадлежал ей. Только в Риме их насчитывалось пять, были открыты отделения в Помпеях, Неаполисе, Александрии и Путеолах.

Сама хозяйка, в прозрачном хитоне из индийского муслина, встречала посетителей, из которых каждого помнила в лицо и по имени. Пухлой холеной ручкой она откидывала смарагдовый занавес, отделяющий огромный атриум с высокими дорическими колоннами, и провожала гостя на его любимое место. Повсюду были расставлены столы и драгоценные эбеновые ложа, а за малиновыми занавесками скрывались кубикулы любви. На затейливо перевитой плющом сцене шло представление. Трогая мелодичные струны лиры, тоненькая девушка нараспев читала любовные стихи.

Почти все места уже были заняты сенаторами и всадниками, отдельные столы с ложами отгораживались цветущими лимонными деревцами или ширмами, затянутыми китайским шелком. Плавно скользили красивые рабыни с обнаженной грудью, посыпали пол лепестками шафрана, разбрызгивали благовония, дарили гостям букетики белых лилий и поцелуи. Виночерпии без устали наполняли чаши гостей, следя, чтоб они не пустели. Лара приобретала только лучшее вино, и торговцы наживались на поставке огромных амфор с фалернским, цекубским сортами, доставляли в изобилии греческие – хиосское и лесбосское.

Частые перемены блюд приводили в восторг самых взыскательных гурманов. Даже легкая закуска отличалась особой изысканностью: финики и бананы из Киренаики, ароматный мед из далекой Галлии, фисташковые орехи, привычные каждому римлянину яичные желтки, оливки, ароматные паштеты и сдобные булочки.

Префект претория давно не показывался в лупанаре, и Лара, встретившая его почтительным поклоном, с легким укором напомнила ему об этом. Макрон усмехнулся и дружески хлопнул ее по плечу, отчего женщина едва не упала.

– Мне хотелось бы избежать ненужных взглядов, – сказал он. – Я собираюсь здесь встретиться с другом. Поэтому предоставь мне отдельную кубикулу поближе к боковому выходу. А когда появится Квинт Юний Силан, ты с ним знакома, проведешь его ко мне. Вели накрыть стол и подать цекубского вина с медом и травами – Силан его любит.

– Все будет так, как ты пожелаешь, – молвила Лара, сдерживая изумление. Она прекрасно знала, кто скрывался под этим именем.

Макрон заметил, как удивленно заблестели глаза сводни, и поспешил опустить в ее руку объемистый кошель. Слабо звякнув, он мгновенно исчез за широким вышитым поясом, и Лара повела префекта за колоннами атриума в дальние покои.

– Господину понравится эта кубикула? – спросила она, откидывая тяжелый синий занавес.

Комнатка была прелестна: широкое ложе, инкрустированное черепаховыми панцирями, изящный столик на причудливых ножках и матово поблескивающее зеркало. Макрон, осмотревшись, согласно кивнул.

Стайка рыжеволосых девушек впорхнула в кубикулу – они принесли вина и закусок, розовую воду для омовения, разбрызгали духи. Одна из гетер, мурлыкая любовную песенку, закружилась в танце, другая уютно устроилась на коленях у префекта претория и запустила тонкие пальчики в его седую шевелюру.

Слабый удар в медный гонг заставил их замереть. Занавес откинулся, и появился невысокий худенький юноша в шлеме, красной преторианской тунике и высоких кожаных сандалиях. Лара мелькнула в проеме и исчезла.

– Приветствую! Уже развлекаешься без меня? – поинтересовался вошедший.

– Прогнать? – Макрон указал на девушек.

Юния скинула с головы шлем и разметала по плечам лунное золото волос. Гетеры изумились, их торопливый говор смолк.

– Нет, – ответила Юния. – Пусть усладят наш слух пением и танцами, пока мы будем ужинать.

Гетера поднесла ей чашу со светлым вином и ласково улыбнулась.

– Совершим возлияние Венере, покровительнице любви и этого гостеприимного дома, – предложила Клавдилла. – Лара, смотрю, постаралась на славу. Признаться, я так пьяна.

И только сейчас Макрон заметил, как блуждает ее блестящий взгляд и плохо слушаются ноги. Он подхватил Клавдиллу на руки и усадил рядом с собой. Одна из гетер протянула ей булочку с паштетом. Юния надкусила, бросила на столик и надолго припала к чаше.

– Слава Минерве, это вино не так крепко, как то, что подавали на обеде. Твоя жена осталась ночевать в доме моего отца вместе с Ливиллой. Они даже не смогли подняться с ложа. Знаешь, а Энния подозревает нас. Изрядно выпив, она умоляла меня развеять ее сомнения. И я заверила ее торжественной клятвой, что мы не любовники. Она поверила и долго просила прощения за нелепые домыслы, даже не заметив, что я клялась Геркулесом [20].

Макрон рассмеялся и заставил ее съесть ароматный персик.

– Клянусь Марсом, если ты не протрезвеешь, я искупаю тебя в бассейне, – пообещал он.

Юния в притворном испуге заслонилась руками.

– Эй, девушки, где здесь купальня? Как могла порядочная матрона так напиться на обеде с подругами?

Клавдилла глупо улыбалась, все еще не веря его угрозам, но, оказалось, напрасно. Ревнивые девушки нашептали ему, и вскоре Юния в полном вооружении окунулась в теплую воду, безжалостно сброшенная сильными руками Макрона. Это вмиг привело ее в чувство, и, желая отомстить, она потянула за собой и насмешливых девушек. Вскоре вся компания веселилась от души. Гетеры раздели любовников, облачили Макрона в белоснежный синфесис, Юнию – в тонкий прозрачный хитон и унесли сушить одежду, оставив их наедине.

Время за любовными играми пролетело незаметно, пока они, усталые, не растянулись на широком ложе.

– Клянусь Венерой, я никогда не был так счастлив, – сказал Макрон, играя лунными завитками ее волос. – Боги отмерили мне долгую тяжелую жизнь, но я и не знал, что на ее закате меня ожидает такая чудесная награда. Но почему ты полюбила меня, божественная?

Юния в полутьме недовольно нахмурилась, желая избежать подобного разговора, но ответить пришлось:

– Потому что ты – настоящий мужчина, а о таком я всегда мечтала. Гай – глупый и лицемерный. Неужели ты думаешь, что я действительно могла любить его?

И тут же про себя подумала: «Прости меня, мой Сапожок, но боги видят, что мое сердце принадлежит лишь тебе».

– Я привезла с Капри Тиберия Гемелла. Этот выродок даже проникся доверием ко мне и считает своим другом.

Макрон изумленно повернулся к ней.