Юлия Голубева - Рим. Цена величия

– Приветствую, госпожа Юния Клавдилла! Твой заказ уже ожидает.

– Приветствую тебя, Аквиллий! У меня для тебя еще новый. Он сложен, но нужен к вечеру. Успеешь?

– Для меня нет ничего невозможного.

Ювелир усадил госпожу в мягкую катедру, раб подал чашу с прохладительным. Юния жадно отпила и отставила в сторону. Аквиллий разложил перед ней на выбор три прекрасных ожерелья из жемчужин с затейливыми золотыми застежками в форме раковин. Клавдилла залюбовалась:

– Отлично, Аквиллий! Ты превзошел самого себя.

Она выложила мешочек с золотыми.

– А теперь слушай внимательно! – Она склонилась к его уху. – К вечеру ты должен изготовить четыре одинаковых гарнитура и отправить в лупанар Лары Варус на Субуре. Передашь, что для меня, она все знает.

Ювелир удивленно округлил глаза.

– Прекрати удивляться, – сказала Клавдилла. – Это не твоего ума дело, старик. Выполнишь – и будешь щедро вознагражден. Мне нужны тонкие, почти невесомые кандалы из золота, связанные меж собой тончайшей цепью, на ноги и на руки. И четыре ошейника, те, что носят рабыни в лупанаре. Не украшай их никакой резьбой, сделай гладкими и блестящими.

Аквиллий не переставал удивленно кивать, стараясь запомнить. Казалось, его уже ничем нельзя поразить его, но этот заказ… Юния поднялась, но ювелир остановил ее:

– Моя госпожа, я хочу преподнести тебе подарок к свадьбе.

Из синуса тоги он извлек великолепное ожерелье. Клавдилла с восхищением взяла его в руки. Оно состояло из трех нитей. На самую короткую были нанизаны черные жемчужины несметной цены, выловленные в далеком Индийском океане, по средней шли полукруглые изящные раковины из золота, а на самой длинной нижней нити – белоснежный жемчуг. Юния залюбовалась – она в жизни не видела подобной красоты, – затем взглянула на ювелира. Аквиллий с робостью смотрел на нее. Понравится ли госпоже? Неожиданно она ласково поцеловала его в морщинистую щеку.

– Аквиллий, от души благодарю тебя! – сказала она. – У тебя золотые руки, и этот подарок не сравним по красоте со всеми украшениями, что есть у меня.

Она резко рванула свои бусы, и золотые шарики запрыгали в разные стороны. Ювелир помог ей застегнуть новое ожерелье.

– Теперь я всегда буду покупать только в твоей лавке, мои подруги тоже, я думаю, последуют моему примеру. А сейчас мне пора ехать домой готовиться к свадьбе. Прощай! И не забудь все выполнить в точности.

Аквиллий почтительно склонился перед ней и поцеловал край туники девушки. «Да пошлют боги счастье и любовь такой красавице!» – подумал он, когда Юния ушла, и принялся собирать рассыпанные драгоценные бусины. Можно будет опять нанизать их и выгодно продать.

Гай Цезарь проснулся в прекрасном настроении. Около постели стоял заботливо приготовленный поднос с завтраком и чаша прохладного вина. Неторопливо выпивая и закусывая, он с удовольствием припоминал вчерашнее собрание коллегии арвальских братьев. Вначале шло все чинно и пристойно, согласно древнему обычаю. Одетые в тоги братья собрались в доме Статилия Корвина, торжественно принесли в жертву на алтарь богини Акки Ларенции благовония и вино, Гай Цезарь обмазал ее статую маслом и освятил прошлогодние и молодые колосья и другие полевые плоды. Затем все сняли с себя тоги, пока еще удерживаясь от непристойных шуточек, омылись и, облачившись в белые застольные одежды, возлегли для совместного пиршества. И тут началось буйство! Статилий – тонкий ценитель вина, подал новый сорт, кажется из Финикии, скорее всего приправленный миррисом. Все точно обезумели, когда по его знаку в пиршественный зал впорхнула стайка полуобнаженных танцовщиц. Прозрачные накидки девушек были разорваны в клочья распаленными желанием мужчинами. Ими овладели прямо на обеденных ложах, не стесняясь друг друга, а затем меняясь. Калигула был горд собой! Ни одна из красавиц не зажгла огнем его чресла, потому что ни одна из них не могла сравниться красой и грацией с его невестой. Он, посмеиваясь, наблюдал за происходящим, изредка выкрикивая непристойные советы. Немного опомнившись, друзья принялись издеваться над его воздержанием, и все опять завершилось повальной оргией, но Гай Цезарь незаметно удалился еще в ее начале. Он спешил к своей ненаглядной.

На сегодня у него было много дел, но торопиться не хотелось. Макрон уже ожидал его, но Гай прибыл лишь спустя два часа после назначенного времени.

– Приветствую тебя, – начал с укором Макрон. – Завтра ты тоже опоздаешь на свою свадьбу?

– Нет, друг мой. Ни за что! Я не позволю, чтоб моя невеста волновалась!

– Конечно, ты даже вчера сохранил ей верность.

Калигула поморщился. От вездесущего ока префекта претория не укрылась даже невинная оргия на собрании арвальских братьев. Макрон всегда был в курсе всех дел империи, не выпуская из вида и личную жизнь римлян.

– В Регии уже собрались жрецы, обсуждая план завтрашней церемонии. Все растянется на целый день. К чему было настаивать на жертвоприношении во всех римских храмах? – недовольно спросил Макрон. – Можно было ограничиться храмами форума.

– Наш брак заключают боги, и священная конфарреация состоится, если задобрить все римские божества. Не обойду вниманием и свою любимую Изиду. Жрецы уже готовы достойно встретить свадебную процессию, – сказал Калигула.

– Только б день выдался не сильно жарким, – умоляюще сложив руки, произнес Макрон, а сам подумал: «Лучше бы ауспиции вообще не дали благоприятного результата, чтобы отложить эту свадьбу. Я не могу смириться, что божественная красота будет принесена в жертву уродству. О Юния, открой свои глаза! Опомнись! Я – старый дурак! Заманчивая возможность обрести власть над империей отняла у меня решимость похитить ее и увезти на край света».

От цепкого взгляда Калигулы не укрылась тень, пробежавшая по лицу Невия во время раздумий. «Лелеет свои планы, – подумалось ему. – Бесполезно! Тебе никогда не обладать Юнией, что бы ни казалось во время бесплотных мечтаний».

Они отправились в Регию и пробыли там довольно долго, выслушивая шумных жрецов. Калигула молча кивал, соглашаясь с понтификами, Макрон устало зевал под эту трескотню, удивленный терпением Гая Цезаря. Он с ужасом думал о завтрашнем дне, который, скорей всего, обернется для него пыткой. В качестве посаженого отца жениха ему предстояло вынести и жертвоприношения в римских храмах, и утомительные шествия по Вечному городу, и вечерние празднества с похищением невесты и разбрасыванием в толпу денег и позолоченных орехов.

По пути из Регии префект едва не задремал в носилках, но теперь язык развязался у Калигулы, и он без умолку разглагольствовал о собственной свадьбе, отчего Макрону хотелось придушить его голыми руками, но он лишь продолжал зевать. Они расстались около дворца префекта, Гай Цезарь пригласил его на обед и умчался верхом на Инцитате.