Петр Заспа - Волчий камень

Гюнтер улыбнулся: что ни вопрос, то добыча информации.

– Расстояние для нас не имеет значения. Для нас также неважно – плыть по воде или под водой. Мы можем жить везде, но иногда выходим на берег, чтобы посмотреть, как живут простые смертные. Поговорить с ними, попробовать угощения людей.

Намек губернатор понял, он обернулся и крикнул несколько фраз Алонсо.

– Что он сказал? – шепотом спросил Гюнтер у Герреро.

– Приказал найти какую-то дону Дебору и выгнать всех женщин ей в помощь, а Алонсо взять помощников и ставить столы возле губернаторского дома.

«Вот так-то лучше», – подумал Гюнтер. Удивило только, что дон Диего не предложил пройти на остров, как это сделал бы радушный хозяин, а, отдав распоряжение, продолжал стоять, загораживая собой узкий причал.

Затем он, глядя на Кюхельмана, задал вопрос, от которого Герреро смутился.

Гюнтер уже заметил, что губернатор обращается к нему лично, не обращая внимания на переводчика, но, когда Удо перевел вопрос, он тоже немного растерялся.

– Почему главный подводник не знает язык испанцев, а говорит устами своего слуги, похожего на раба?

– Мы говорим на великом языке, недоступном для людей! – Гюнтер попытался изобразить гнев на лице. – И нам ни к чему знать примитивную человеческую речь!

Он решительно шагнул к губернатору.

Дон Диего спохватился и, попятившись, освободил проход, запоздало взмахнув рукой, приглашая гостей пройти на берег.

– Да, конечно! Вам это совершенно ни к чему. Идемте, сеньоры подводники, в мой дом, пока мои люди будут накрывать на стол.

– Я благодарен вам, губернатор, за гостеприимство.

Гюнтер прошел мимо брошенной пушки, не замечая отшатнувшихся от него охранников. Скривился, правда, при звуке предательски хлюпнувшей воды в ботинках, но сделал лицо непроницаемым и произнес:

– Но хочу сразу предупредить, что сейчас по моему приказу на берег высадятся еще воины. Никакой опасности в этом для жителей острова нет, но я не хотел бы в одиночестве наслаждаться вашим радушием.

– Да, я понимаю вас! Таких гостей, как вы, мы рады принимать в любом количестве, – произнес дон Диего, изобразив радость на лице. – Но не мог бы сеньор главный подводник сказать, сколько будет ваших воинов? Я должен указать плотникам, какой длины готовить стол.

«Разумно», – подумал Гюнтер и, поразмыслив, какую часть экипажа можно будет отпустить на берег, сказал:

– Вместе с моей свитой рассчитывайте на тридцать человек.

– О! Вы оставите свой корабль без экипажа или хотя бы охраны?

– Конечно, нет! – ухмыльнувшись, произнес Гюнтер. Для него не осталась незамеченной хитрость губернатора – тонкая попытка узнать общее количество его команды. – Я возьму лишь малую часть, остальные будут бдительно наблюдать за нами с моря.

Дон Диего с сомнением посмотрел на темный силуэт лодки, видимый в створе бухты. То, что не было парусов и корабль скорее был похож на огромное плавучее бревно, чем на известные ему корабли, плавающие в Карибском море, удивляло и заставляло с опаской относиться к пришельцам. К тому же этот взрыв на косе, по грохоту и силе похожий на взрыв доброй бочки с порохом, да еще эта огненная звезда над островом, при виде которой его воинство побросало оружие… И все же разместить на таком небольшом корабле больше двадцати, от силы тридцати человек невозможно. Он уже успел посчитать расхаживающих по палубе матросов – их было не больше двадцати пяти.

О том, что ночью у острова появилось неизвестное судно, губернатор узнал от Алонсо еще на рассвете. Пьяница рассказывал, конечно, странные вещи. И о фонаре, который сам зажигается, и о корабле, который утонул у него под ногами. Но когда тот начал рассказывать о светящихся руках, для губернатора уже не было сомнений, что Алонсо со своим дружком Гонзало перебрали джина в кабачке у Амбросио, вместо того, чтобы патрулировать вокруг поселка и отлавливать дикарей, ворующих кур и свиней, для чего он их туда и отправил.

Но, всегда осторожный, дон Диего на всякий случай послал на утес наблюдателя смотреть за побережьем. Эмилио тоже что-то говорил о появившемся из-под воды корабле. Но он, дон Диего, не такой наивный, как окружающий его сброд, и прекрасно понимает, что такого просто быть не может. И скорее всего он знает, в чем разгадка – черный корабль стоял узким носом к берегу, и Эмилио его не видел, затем развернулся бортом, и Эмилио показалось, что он возник из-под воды. Еще раз, бросив скептический взгляд на темный горбатый силуэт, дон Диего пришел к выводу, что наверняка корабль приводится в движение веслами. И уже не первый раз пожалел, что Просперо, капитан «Черного паука», очень спешил. Сейчас бы с пушками его каравеллы они быстро отвадили бы непрошеных гостей.

Гюнтер с интересом посмотрел на задумчивое лицо губернатора и, повернувшись к своим морякам, продолжавшим сидеть в спасательной лодке, ткнул пальцем на двоих и приказал:

– Вы останетесь с нами, остальные возвращайтесь на лодку и передайте обер-лейтенанту Фишеру мой приказ! Пусть определит половину экипажа, которая сейчас ему не нужна, и отправит на берег. Лейтенанту Вагнеру даю добро тоже сойти, но артиллерийский расчет пусть дежурит у орудия. Мой разговор с губернатором вы слышали, перескажете его главному механику. Те, кто сойдет на берег, пусть вооружатся, но так, чтобы в глаза не бросалось. И пусть используют оставшиеся спасательные плоты.

Гюнтер замолчал. Он увидел, что дон Диего внимательно его слушает.

«Уж не знает ли он немецкий язык? – мелькнула мысль. – Нет, это невозможно. Просто по интонации пытается понять, о чем речь».

И, чтобы окончательно развеять сомнения, Гюнтер шепнул доминиканцу:

– Удо, молчите. – Затем, глядя в глаза дону Диего, громко крикнул: – Губернатор, сзади змея!

Нет, дон Диего не обернулся. Он удивленно посмотрел на Кюхельмана, затем на Герреро, ожидая перевода, и, не дождавшись, спросил:

– Что сказал сеньор главный подводник? Он чем-то недоволен?

– Все хорошо, дон Диего. Я сказал, что рад вашему гостеприимству. А своим людям я приказал передать экипажу, что на берегу их ждет радушный прием, – произнес, улыбнувшись, Гюнтер.

Дон Диего остался доволен ответом и, осклабившись, сказал:

– Прошу вас, сеньоры. Наверное, ваши дворцы не сравнить с моим скромным жилищем, но все же дорогие гости могут считать мой дом своим домом.

– Наш дом – это океан, – многозначительно произнес Гюнтер, решив, что не помешает лишний раз напомнить губернатору, кто они такие.

Затем он с грустью подумал, что его фраза не так уж далека от истины. Эти средневековые испанцы темны, неграмотны и похожи на опустившихся бродяг, но они дома. А вот увидят ли великие сеньоры подводники когда-нибудь свои дома – это еще вопрос.