Петр Заспа - Волчий камень

Дон Диего широко улыбнулся и произнес:

– Я счастлив приветствовать вас на нашем гостеприимном острове! Сеньоры подводники, все мы рады такой чести, но не сочтите за оскорбление – кухарки запаздывают. Еще совсем немного времени, и я как губернатор этого острова с почтением приглашу вас за стол разделить нашу радость по поводу прибытия на Бенито!

Дон Диего нагнул голову, скрыв красными полями шляпы свое скривившееся лицо. Его едва не стошнило от собственных слов.

За спиной губернатора с мрачными лицами стояли Чуи и Томас. А из-за их спин выглядывал, вцепившись двумя руками в крест на шее, пастор Соломон. Не далее тридцати метров от причала длинной, изогнутой шеренгой в три ряда стояло почти все мужское население острова. У кого-то сабли висели у пояса, а кто-то, не стесняясь, держал их уже наголо, готовый в любую секунду броситься на чужаков.

– Ты улыбайся, но кобуру держи открытой, – шепнул Гюнтер Герберту.

Но лейтенант и без подсказки командира уже заметил выражение «радушия» на бородатых лицах. Оценивая степень опасности, он так же шепотом спросил:

– Так нам рады или не рады? А то я уже сомневаюсь.

– Правильно сомневаешься.

– Так, может, их просто перестрелять и дело с концом?

– Тебе бы только пострелять. Видишь, нам рады, – ехидно произнес Гюнтер. – Старались, накрыли на стол, а ты сразу – перестрелять. Еще успеем.

Уже все плоты выгрузились, и моряки едва умещались на переполненном причале. Увидев злую толпу встречающих, они недвусмысленно направили на испанцев автоматы. Щелкнули затворы.

«А ведь кто-то может не сдержаться и открыть огонь», – подумал Гюнтер.

– Дон Диего, – обратился он к губернатору, – прикажите вашим людям спрятать оружие, а то они не слышали ваших слов и не знают, как они счастливы нашему прибытию. Не испытывайте терпение моих людей.

Дон Диего со злостью крикнул с балкона:

– Спрячьте свои тесаки, идиоты! Вы что, не видите, что это приплыли гости, к приему которых мы готовимся уже несколько часов? – В очередной раз изобразил гостеприимство на лице и, прокашлявшись, пробасил: – Проходите, сеньоры! Поднимайтесь по тропе и присаживайтесь за стол. Пока готовятся блюда, я буду угощать вас вином. Мы с вашим капитаном уже оценили вкус солнечного нектара, запутавшегося в виноградной лозе, и подружились. Так попробуйте вина и вы, сеньоры, в добрый знак начала нашей дружбы.

Гюнтер удивленно поднял брови – да дон Диего почти поэт. Ведь может, когда страшно. Он улыбнулся и предупредил Удо:

– Это переводить не надо.

Затем, повысив голос, начал инструктировать своих матросов:

– Напиваться запрещаю! Местные пьют вино как воду, и не вам с ними тягаться. Никому никуда не отходить, держаться всем вместе. Особенно опасны джунгли! Автоматы не снимать даже за столом. Не хочу сказать, что мы на вражеской территории, но здесь все не так. Ну, а сейчас, излучая дружелюбие, идем за стол. И помните, вина не больше двух кружек!

Кюхельман в шутку показал команде кулак и, повернувшись, пошел вслед за губернатором.

– Гюнтер, нам на лодке почудилось, что мы слышали выстрелы? – спросил шагающий рядом Герберт.

– Это я охотился на ягуара.

– Ты! На ягуара! Но зачем?

– Потом расскажу.

Губернатор сел в середине стола, приглашая присесть рядом Кюхельмана.

– Я сяду напротив, хотел бы видеть свой корабль, – возразил Гюнтер.

Дон Диего понимающе улыбнулся и кивнул. Чужаки осторожны, а возможно, и боятся.

Подводники, бряцая автоматами, начали рассаживаться за столом по обе стороны от своего командира.

– Герберт и ты, Вилли, – приказал Гюнтер. – Сядьте напротив меня, рядом с губернатором, и смотрите, что делается за нашими спинами.

Губернатор встал и, высматривая среди столпившихся островитян самых, на его взгляд, достойных, рассаживал их по обе руки от себя. Остальные держались на почтительном расстоянии, с завистью наблюдая за счастливчиками, одаренными губернаторским вниманием.

Не успел дон Диего наполнить первый кубок и предложить тост за гостей, как из чадящей кухни потянулись вереницей кухарки с блюдами в руках. Они расставляли на столе вырезанные из дерева тарелки, круглые и овальные, больше похожие на тазики. Несколько бронзовых тарелок с тушками куриц, набитых фруктами, заняли центр, разделив стол на две половины. И наконец единственное серебряное блюдо, с еще дымящимся румяным поросенком, вынесла сама дона Дебора. Сопровождаемая голодными взглядами присутствующих, она поставила «лакомство» между губернатором и Кюхельманом.

Среди женщин была и хрупкая девушка, помогавшая накрывать на стол, которую Гюнтер уже видел в губернаторском доме. Дон Диего ее тоже заметил:

– Оставь, Кармен! И без тебя управятся. Иди садись сюда.

Губернатор указал ей на место между собой и Вилли.

– Это моя дочь, Кармен, – поймав взгляд Кюхельмана, пояснил он.

– Я не знал, что у вас есть дочь, – сказал Гюнтер.

– Ну-у… – замялся губернатор. – Она моя приемная дочь. Ее отец, мой лучший друг, давно погиб, и растил ее я.

– Это делает вам честь, – произнес Кюхельман, в очередной раз удивляясь противоречивости натуры дона Диего.

Кармен на вид было лет шестнадцать, не более. Типичная смуглая испанка с длинными черными волосами. Худая, почти мальчишеская фигура с тонкими руками и хрупкой шеей. Девушка была похожа на подростка, наряженного во взрослое женское платье.

«Да в ней, наверное, и сорока килограммов весу нет», – подумал Гюнтер и чуть не рассмеялся, увидев, как густо покраснел Вилли. Казалось, штурман сейчас перестанет дышать от стеснения.

Кармен, не смущаясь, разглядывала сидевших за столом подводников. С детским любопытством она уставилась на белую фуражку Кюхельмана с орлом на тулье. Затем очередь дошла до штурмана. Кармен с интересом окинула взглядом его длинную фигуру, пощупала тонкими пальцами ткань его куртки и подергала за пуговицы, отчего штурман теперь горел как красный семафор.

Кармен хотела что-то сказать, но ее перебил дон Диего. Взглянув на накрытый стол, он остался доволен его видом и проревел:

– Уберите это пойло для щенят! Не будем оскорблять жареного поросенка, запивая его вином! Давайте сюда напиток для мужчин!

Мгновенно исчезли кувшины. Вместо них прикатили просмоленный бочонок с джином.

Что-то мокрое тронуло руку Гюнтера под столом. Наклонившись, он увидел прижавшегося к его коленям огромного лохматого пса. Заискивающе глядя на Кюхельмана, он явно ждал костей. Вокруг стола, отталкивая друг друга, кружились еще несколько таких же лохматых и огромных чудовищ.

С хлопком вылетела пробка из бочонка. В кубки полилась мутно-розовая жидкость с резким запахом можжевельника.