Андрей Посняков - Индейский трон, или Крест против идола

– Я пришел сообщить вам одну вещь, – причмокнув губами, негромко сказал тлатоани. – Вчера явились с докладом мои почтека… Они видели на побережье людей с белой кожей.

Все ахнули.

– Людей с белой кожей, – еще тише продолжил правитель. – И с бородами. Еще среди них были люди-чудовища, люди-звери на четырех ногах и с двумя головами!

Всадники на лошадях – догадался Куатемок.

Среди присутствующих пробежал глухой ропот.

Люди с белой кожей… И с бородами…

– Их предводитель именно таков – бледнолиц, бородат… И мечет огненные молнии!

– Кецалькоатль!!! – в ужасе произнес стоявший рядом с Куатемоком отвратительно пахнувший кровью жрец в синем плаще, украшенном мозаикой из вышитых человеческих черепов. – Это Кецалькоатль, он вернулся… Вернулся нам на горе и на погибель! Мы должны немедленно принести самые богатые жертвы!

Хорошее предложение! Прямо замечательное – ну как же без жертв?

– В храме великого Кецалькоатля все готово! – Жрец подбоченился – вислогубый, с горбатым носом и вытянутым, словно бы лошадиным лицом, испещренным многочисленными шрамами, он чем-то напоминал Кальтенбруннера, не настоящего, а того, что из фильма «Семнадцать мгновений весны». Как поздней оказалось, и звали его подходяще – Кецалькуэшликатль.

– Да-да, – милостиво – и даже с на миг промелькнувшим испугом – кивнул тлатоани. – Мы обязательно принесем богатые жертвы! Думаю, не только пленников, но и красивейших юношей и девушек из самых знатных семей.

Кальтенбруннер довольно осклабился, бросив вокруг воссиявший победным торжеством взгляд. Однако радовался он рано.

– О, великий тлатоани, – выступил вперед тучный мужчина самого грозного вида, в одной набедренной повязке и курке из человеческой кожи, снятой так аккуратно, что даже остались «перчатки» – кисти рук с пальцами, и ноги. – Я думаю, великого Тескатлипоку тоже не следует обижать! Надо принести жертвы ему!

Во молодец! – Куатемок тихо восхитился. Вот это правильно – тяни одеяло на себя, куй железо, не отходя от кассы!

– А Тлалок? – сварливо заметил еще один жрец – коротышка с выбритыми висками и одутловатым, каким-то бабьим лицом. – Как же Тлалок? Или вы все недостаточно почитаете великого бога? Не боитесь остаться без дождя?

Прямо классика: «А ну, кто против советской власти?» Интересное кино… Богов у ацтеков много, если каждый жрец начнет просить…

– Уицилопочтли! Так-то вы чтите своего покровителя!

– Тлалок!!!

– Кецалькоатль!

– Я рад вашим словам, жрецы. – Одним движением глаз Моктекусома прекратил едва не начавшийся спор. – Рад, что вы приняли все так близко к сердцу. Конечно же, мы не обидим никого из богов – мы принесем жертвы всем!

Жрецы приосанились, а Куатемок едва не рассмеялся: ну конечно же – всем. А что? Людишек хватит, чего их жалеть – бабы еще нарожают.

Ай да жрецы! Ай да правитель!

– Но, – между тем продолжал тлатоани, – я бы хотел знать точно, что это за бледнолицые люди?

– Надо следить за ними…

– Мы следим.

– Отправить посланцев! – высказался кто-то из военачальников. – Усыпить бдительность богатыми дарами, выведать все…

Молодец – вот это по-настоящему, молодец. Куатемок с уважением посмотрел на высокого мускулистого человека лет тридцати, с мощной, украшенной шрамами грудью и мужественным лицом Гойко Митича.

– Великий тлатоани! – Тут вперед выступил старый знакомый, тот самый жрец с перекошенным от укуса лицом. – Хочу напомнить, что в мастерских при храме Тлалока есть очень хорошие художники. Они могут зарисовать все!

Моктекусома кивнул. Дельное предложение.

Остальные жрецы завистливо скривились.

– А я вот что думаю, – снова произнес Кальтенбруннер. – Ты, великий тлатоани, хочешь знать наверняка, да и все мы хотим – что это за люди? Кто их вождь? Так вот что надобно сделать – в числе всех прочих даров послать предводителю бледнолицых два костюма, один – Кецалькоатля, из перьев и змеиных шкур, второй – Тескатлипоки, из человеческой кожи. Какие одежды наденет бородатый вождь? И все будет ясно.

– А если никаких не наденет? – не выдержав, перебил Куатемок. – Я бы, так…

Моктекусома осуждающе покачал головой, и все присутствующие посмотрели на юношу, словно на умалишенного. Поня-а-атно – всяк сверчок знай свой шесток. Мнения молодежи – пусть даже принцев – на этом сборище явно не учитывались.

– Твое предложение хорошо и разумно, Кецалькуэшликатль, – с чувством похвалил правитель. – Так мы и сделаем – пошлем костюмы.

– А может, лучше послать войско? – громко предложил Гойко Митич. – Ведь чужаков не так уж и много! Всего какая-то горстка, мы расправимся с ними так, что…

– О, глупый Атонак! Ты что же, задумал воевать с богами?!

Жрецы издевательски засмеялись. Все, кроме, как ни странно, Шочипильцина, перекошенное лицо которого выражало лишь тихое презрение и грусть. Хотя, может быть, оно и ничего такого не выражало, просто Куатемоку так показалось. Но, по крайней мере, Шочипильцин не смеялся над словами военачальника, восприняв их вполне серьезно. Да и его идея с художниками тоже не казалась глупой. В отличие от костюмов. Что ж, он очень и очень не глуп, этот жрец Тлалока… Увы, не самый главный жрец этого храма, главный тянул на себя одеяло и громче всех кричал.

Впрочем, и все остальные жрецы не были такими дураками, как сейчас казалось, и Куатемок это прекрасно знал. Просто у жрецов имелись свои собственные интересы. Жертвы, кровь – власть. Нет, даже не совсем так: страх, жертвы, кровь – власть! Так будет вернее. Как заметил кто-то из марксистов, чем больше в стране горя, тем крепче религия. Именно так, вполне по-марксистски, и рассуждали сейчас жрецы, не понимая, куда толкают империю.

А может быть, им просто надоел тлатоани Моктекусома Шокойоцин? Может, они вообще хотели установить теократию?

Начало шестнадцатого века! Именно так, кое-что вспомнив, Куатемок квалифицировал время. Не так и много, как выяснилось, он знал про конкисту. Ну, испанцы – в основном пока они, ну, шестнадцатый век… Перу, и вот – Мексика…

А ведь завоюют, черти полосатые, с такими советниками, как эти чертовы жрецы, – сжуют и не подавятся! Ведь кто такие ацтеки? По сути, народ, еще не отошедший от каменного века, с соответствующими представлениями и верованиями. Наивные дикари – не в обиду будет сказано! Да, свирепые, да, кровожадные – это если брать жрецов, но по-первобытному наивные, словно дети. А ведь им противостоит банда циников и пройдох! Конкистадоры… Люди, умеющие только воевать, обожающие воевать, не желающие делать ничего иного! Испанский король наверняка перекрестился левой пяткой, спровадив подобный сброд из страны! Опасные, деструктивные люди. Опасные не только своими воинскими умениями, но и изощреннейшей хитростью, и коварством… и умением заставлять работать на себя все обстоятельства.