Джин Ауэл - Охотники на мамонтов

Дойдя до реки, она долго шла по течению в поисках подходящего места. Там, где небольшой ручей впадает в реку, она остановилась. Струйка воды огибала гряду камней на противоположном берегу, преграждавшую доступ ветру. Только что распустившиеся кусты и деревца со всех сторон плотной стеной окружали этот участок; здесь скопилось немало высохших древесных стволов и веток, занесенных еще предыдущим паводком.

Джондалар смотрел на реку из своего укрытия, но он был так погружен в себя, что ему было не до бурной, стремительной, мутной воды. Он даже не заметил, как уменьшились тени, когда солнце высоко поднялось на горизонте, внезапно он резко обернулся на звук чьих-то шагов. У него не было настроения разговаривать с кем бы то ни было, поддерживая любезную беседу; он спрятался за куст, чтобы переждать незамеченным, пока этот человек пройдет. Когда он увидел Эйлу и понял, что она собирается остаться здесь, он растерялся. Ему хотелось ускользнуть отсюда, но Эйла — хорошая охотница. Она наверняка его заметила бы. Тогда он подумал о том, чтобы выйти из кустов, притворившись, что он облегчался, и пойти своей дорогой, — но так ничего и не предпринял.

Стараясь не обнаружить себя, он сидел затаившись и ждал. Она готовилась к какому-то ритуалу, считая, что она здесь одна. Он был заворожен. Как будто ему зачем-то надо было видеть это.

Эйла быстро достала кремни и огниво, развела огонь и положила в пламя несколько камней, которые использовались для приготовления пищи. Она хотела провести весь ритуал в точности так, как он проходил в Клане, но некоторые изменения были неизбежны. Например, надо бы добывать огонь так, как добывали его в Клане, — крутить между ладонями прутик на плоском куске дерева, пока он не разгорится как следует. Но в Клане женщины не допускались к добыче огня или к его ритуальному использованию. И она решила, что если в этом ей приходится отступить от правил, то уж и огонь она может приготовить по-своему.

Женщинам, однако, разрешалось изготовлять ножи и другие каменные орудия — если только они не использовались для охоты или для изготовления охотничьего оружия. Она решила, что ей нужен новый мешочек для амулетов. Расшитый кожаный мешочек Мамутои, которым она обычно пользовалась, не годился для ритуала Клана. Чтобы сделать новый так, как надо, ей и нужен был цельный кусок кремня, который она попросила у Уимеза. Поискав, она нашла на берегу небольшой, величиной с палец, обточенный водой камешек. Им она начала счищать внешний, меловой слой кремня, постепенно придавая заготовке форму. Она уже довольно давно не изготавливала орудий, но не забыла, как это делается, и вскоре работа пошла споро.

Когда она закончила, темно-серый блестящий камешек принял форму овала с затупленным концом. Она оглядела его, сделала последний штрих, потом срезала уголок с затупленной стороны, получив таким образом заготовку для острия. Поставив камень в надлежащее положение, она сняла еще одну чешуйку в намеченном месте и получила лезвие, повторявшее овальную форму камня и при этом острое как бритва.

Хотя она использовала только каменный резец, у нее получился вполне годный к употреблению острый нож. Эйла отрезала длинный тонкий кусок от принесенного с собой куска оленьей кожи, затем загнула один из его концов и по кругу обрезала края. Потом она снова взяла резец. Отколов несколько кусочков камня, она сделала наконечник ножа острым, как игла. Этим острием она проделала по краю кожаного кружка отверстия и продела в них длинный кожаный шнур.

Надев этот мешочек на шею, но не завязывая пока узел, она взяла свои амулеты, знаки своего тотема. Какое-то время она смотрела на них — и наконец с замирающим сердцем сложила их в свой новенький мешочек, затянув шнурок туже. Она приняла решение остаться с Мамутои и соединить свою жизнь с Ранеком, но почему-то она не получила никакого знака, исходящего от ее тотема Пещерного Льва, который подтвердил бы, что этот выбор — верный.

Закончив с амулетом, она спустилась к ручью и, набрав воды, опустила в сосуд горячие камни из костра. В это время года еще не найти настоящего мыльного корня, а для хвоща здесь места слишком открытые, он любит сырость и тень. Нужно было найти какую-то замену традиционным очищающим веществам, использующимся в Клане.

Опустив кожистые, со сладковатым запахом цветы в горячую воду, она добавила кучку древесных корней, цветы водосбора и березовые почки для запаха весенней свежести — и отставила варево в сторону. Ей потребовалось немало времени, чтобы решить, чем можно заменить средство от блох и вшей, которое делалось из папоротника. Получилось так, что ей ненароком рассказала Неззи.

Быстро раздевшись, она взяла два туго завязанных узелка и направилась к реке. В одном был мыльный состав, в другом — немного жеребячьей мочи.

Когда Эйла стала раздеваться, у Джондалара захватило дух; зрелище ее полнокровной, зрелой красоты наполнило его желанием, которое он едва в силах был сдержать. Но мысль о тех неслыханных действиях, которые совершил он, когда пожелал ее в последний раз, остановила его. Зимой она снова стала заплетать косы, и когда она сейчас распустила волосы — он припомнил, как впервые увидел ее обнаженной… В жаркий день в долине — прекрасное золотистое тело, влажное после купания. Он уговаривал себя не смотреть на нее — и мог незаметно ускользнуть, когда она отвернулась и вошла в воду, — но даже если бы от этого зависела его жизнь, он не в силах был шевельнуться.

Эйла начала очищение с того, что смазалась жеребячьей мочой. Она резко пахла и щипала кожу, но хорошо очищала и убивала вшей и блох. Она даже немного высветлила волосы. Речная вода была все еще ледяной от талого снега, но это лишь бодрило; поток, полный песка и мелких камней, без остатка смывал грязь — вместе с резким запахом мочи.

Когда она вышла на берег, ее чистое тело порозовело от холода, но сладковато пахнущая, богатая сапонином жидкость была по-прежнему теплой и хорошо пенилась, когда Эйла стала втирать ее в свою кожу и волосы. Потом Она направилась к заводи, где вода была не такая мутная, как в реке. Ополоснувшись, она завернулась в мягкую выделанную шкуру, чтобы обсохнуть, а тем временем расчесала волосы жестким гребнем и заколола их заколкой из мамонтовой кости. Как это приятно — чистота и свежесть!

Хотя он мучительно желал соединиться с Эйлой, сама возможность наблюдать за ней доставила ему странное удовольствие. Он не просто видел ее пышное, с богатыми женскими формами, и все же стройное, статное тело с развитыми мышцами. Ему нравилось смотреть на нее, следить за ее движениями, полными природной грации, за ее работой, обличающей опыт и мастерство. Разводила она огонь или мастерила что-то — она точно знала, как надо работать, и не делала лишних движений. Джондалар всегда восхищался ее умом и сноровкой. Это придавало ей еще большую привлекательность. И все же он тосковал по ней, и лицезрение ее красоты наполняло его желанием быть с ней рядом.