Джин Ауэл - Охотники на мамонтов

— Посмотри, Диги! Помнишь эту вещь? — сказала Эйла, разворачивая ярко-красную кожу, которую Диги помогала ей красить. — Все равно мне никак не придумать, что из нее сделать. Я просто очень люблю этот цвет. Можно привязывать эту кожу на спину Уинни, когда она будет пастись на лугах.

— Да, такой яркий цвет бросается в глаза! — одобрительно покачав головой, сказал Валец и улыбнулся. — По-моему, это должно сработать. Увидев такое покрывало на лошади, люди поймут, что она особенная, и вряд ли решатся охотиться на нее, даже без специального предупреждения. И все же сегодня вечером мы объявим, что нельзя охотиться на кобылу с красным покрывалом и гнедого жеребца.

— Может, стоит покрыть чем-нибудь и Удальца? — предложил Талут. — Не обязательно чем-то таким же ярким, просто какой-то шкурой, сделанной человеком. Тогда любой охотник, собравшийся бросить копье, заметит, что жеребец тоже особенный.

— Кроме того, я полагаю, — добавила Марли, — что словесного предупреждения может оказаться недостаточно, поскольку не на всех людей можно положиться. По-моему, будет лучше, если ты и Мамут подумаете, как наложить особый запрет на убийство этих животных. Страх перед проклятием Великой Матери остановит любого, кто захочет проверить, смертны ли эти лошади.

— И правда, Эйла, ты ведь можешь сказать, например, что Ридаг напустит Волка на человека, поднявшего руку на лошадей, — улыбаясь сказал Бранаг. — Эта история, вероятно, скоро станет известна всем Мамутои и наверняка обрастет массой ужасных подробностей.

— Мысль неплохая, — сказала Марли и поднялась с бревна, полагая, что пора завершать это обсуждение. — По меньшей мере, думаю, стоит просто пустить такой слух.

Все проводили взглядом вождей Волчьей стоянки, и Тули, печально покачав головой, ушла в палатку, чтобы закончить устройство жилья. Талут решил найти организаторов состязаний, чтобы включить в них новый вид оружия — копьеметалку, но задержался возле Бреси и Джондалара. Перекинувшись парой слов, они ушли куда-то втроем. Диги и Бранаг вместе с Эйлой направились к лошадям.

— У меня есть на примете один болтун, который поможет нам распространить слух, — сказал Бранаг. — История с Волком уже явно известна многим, и хотя не все сочтут ее вполне правдоподобной, однако будут избегать лошадей. Мне кажется, вряд ли кто-то захочет испытать судьбу и проверить, действительно ли Ридаг может наслать на него Волка. Кстати, я с самого начала собирался спросить, как Ридаг узнал, какой знак надо ему подать?

Диги с удивлением взглянула на своего жениха:

— Я догадывалась, что ты не понимаешь. Значит, я была права. Даже не знаю, как это объяснить… Наверное, он узнает все точно так же, как мы с тобой. Фребек вступился за него вовсе не для того, чтобы защитить Львиную стоянку. Он говорил чистую правду. Ридаг понимает все, что говорят окружающие. И всегда понимал. Мы просто не знали этого, пока Эйла не научила нас языку знаков, на котором он умеет говорить. Теперь мы можем общаться с ним. Когда Фребек сделал вид, что уходит, то незаметно поговорил с Ридагом, а Ридаг спросил разрешения у Эйлы — они разговаривали на языке жестов. Мы все понимали, о чем они говорят, и знали, что должно произойти.

— Неужели это правда? — спросил Бранаг. — Значит, вы переговаривались друг с другом, а никто об этом даже не догадывался! — Он рассмеялся. — Раз уж я собираюсь породниться с удивительной Львиной стоянкой, то, может, мне тоже стоит научиться вашему тайному языку?

— Эйла! — крикнула Крози, выходя из палатки. Трое молодых людей остановились и подождали ее. — Тули только что рассказала мне, как вы решили приодеть лошадей, — сказала она, подойдя к ним. — Отлично придумано! Красное будет хорошо заметно на светлой лошади, но ведь у тебя нет второго такого же яркого покрывала. Я сейчас распаковывала свои мешки и нашла одну вещь, которая могла бы тебе пригодиться. — Развернув недавно развязанный пакет, она достала из него компактно сложенный кожаный материал и, встряхнув его, разгладила рукой складки.

— Ой, Крози! — воскликнула Эйла. — Какая красота! — Она восхищенно вздохнула, увидев белоснежную кожаную накидку, отделанную рядом треугольников из костяных бусин и окрашенными красной охрой иглами дикобраза, которыми были вышиты зигзагообразные и спиралевидные узоры.

Лицо Крози озарилось довольной улыбкой, когда она заметила искреннее восхищение молодой женщины. Эйла сама сшила платье из белой кожи и понимала, как трудно достичь такого чистого оттенка.

— Это для Удальца. Мне кажется, что белый цвет будет хорошо виден на его темно-коричневой шкуре.

— Что ты, Крози! Твоя накидка слишком хороша для этого. Она быстро покроется пылью и грязью, а если Удальцу захочется покататься по земле, то с нее скоро слетят и все украшения. Нет, я не могу позволить Удальцу носиться в ней по степи.

Однако Крози явно не собиралась отказываться от своего намерения:

— Как ты считаешь, осмелится ли охотник метнуть копье, если увидит гнедую лошадь с такой красивой белой накидкой?

— Наверное, нет. Но зачем же портить такую красивую вещь, ведь ты вложила в нее столько труда?!

— С тех пор прошло много лет, — резко сказала Крози, затем выражение ее лица смягчилось, глаза затуманились, и она грустно добавила: — Я делала ее для моего сына, брата Фрали, и не смогу отдать ее никому другому. Даже представить не могу, что эту накидку носит другой человек, но выбросить ее я тоже не могу. Вот и таскаю ее с собой каждый год как бесполезный кусок кожи. Все одно получается, что труд затрачен впустую. А если эта накидка поможет защитить животное, то все же принесет пользу и можно будет считать, что мои старания не пропали даром. Я хочу подарить тебе эту кожу, ведь ты так много сделала для меня.

Эйла взяла предложенный подарок, но на лице ее отразилось недоумение.

— Не пойму, Крози, о чем ты говоришь…

— Это не важно, — отрывисто сказала она. — Просто бери накидку и используй по назначению.

Мимо них быстро шел Фребек, направляясь к палатке; однако, прежде чем войти внутрь, он посмотрел в их сторону и самодовольно улыбнулся. Они улыбнулись ему в ответ.

— Я очень удивился, когда Фребек первым вступился за Ридага, — заметил Бранаг. — А вернее, я не ожидал его увидеть даже в числе последних.

— Он сильно изменился, — сказала Диги. — Конечно, он по-прежнему любит поспорить, но уже не так рьяно. Иногда он даже прислушивается к мнению других.

— Да, надо отдать ему должное, он никогда не боялся высказывать то, что думает, — сказал Бранаг.

— Наверное, это одно из его достоинств, — сказала Крози. — Я долго не могла понять, что Фрали нашла в нем. Но, несмотря на все мои уговоры, она все-таки приняла его предложение. Хотя в общем-то ему нечего было предложить ей. Мать его имела самый низкий статус, да и сам он вроде бы не отличался особыми дарованиями. Мне казалось, что она испортит себе жизнь, соединившись с ним. Но видимо, уже одно то, что он осмелился сделать ей предложение, говорит в его пользу. Похоже, он действительно любит ее. Вероятно, Фрали правильно оценила его, мне следовало положиться на ее мнение, в конце концов, она все же моя дочь. Нельзя судить о человеке только по статусу его матери или скудости Брачного Выкупа, ведь у каждого есть шанс проявить себя с лучшей стороны.