Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Ублюдок.

— Просто у меня друзья наверху. Как и у вас. — И тут, словно между прочим, он расставил ловушку: — Не поужинаете ли вы с Линком Бартлеттом со мной сегодня?

— Линк занят.

— Тогда, может, вы? В восемь? Давайте встретимся в холле отеля «Мандарин».

Он уловил то, что она хотела скрыть, но не смогла, и почти физически ощутил, как вскипело волной её сознание. «Значит, Линк занят! И чем может быть занят Линк Бартлетт, если об этом говорится таким тоном? Орландой Рамуш? Должно быть, так, — рассуждал он про себя, довольный тем, что вычислил настоящую причину — настоящий ответ на вопрос, что подвигло Кейси помочь ему. — Орланда! Орланда ведет к Бартлетту и ведет к Горнту. Кейси в ужасе от Орланды. Но чем вызван этот ужас? Тем ли, что за натиском Орланды стоит Горнт, или это просто безудержная ревность? Желание отомстить, сделать так, чтобы Бартлетт покатился вверх тормашками?»

17:35

Кейси встала в одну из длинных очередей к турникету «Голден ферриз». Напирая друг на друга и толкаясь, люди торопились протиснуться по проходу, чтобы успеть на паром. Раздался резкий звук сигнального колокола, и те, кто шёл впереди, прибавили ходу. Кейси невольно тоже ускорила шаг. Шумная, разгоряченная человеческая масса вынесла её на паром. Найдя место, она села и стала уныло смотреть на гавань, размышляя, получилось ли у неё провернуть свою часть сделки.

— Господи, Кейси, — воскликнул тогда Мэртаг, — да головной офис ни за что не пойдет на такое!

— Не пойдет, значит, упустит величайшую возможность в своей жизни. И ты тоже. Для тебя это прекрасный шанс — хватай его обеими руками! Только подумай, какое вы все заработаете лицо, если сейчас поможете «Струанз». Когда Данросс придет к тебе...

— Если придет!

— Придет. Я сделаю так, чтобы он пришел! А когда он придет, скажи, что все это придумал ты, а не я, и что ты...

— Но Кейси, не...

— Нет. Это должна быть твоя идея. Я поддержу тебя на тысячу процентов с Нью-Йорком. А когда Данросс придет к тебе, скажи, что помимо всего прочего хочешь статус Старого Друга.

— Господи, Кейси, мне и так хватает забот. Как я объясню этим тупицам дома, что такое Старый Друг и «лицо»?

— Так и не объясняй им ничего. Если ты это провернешь, станешь самым значительным американским банкиром в Азии.

«Да, — сказала себе Кейси, замирая в надежде, — а я вытащу Линка из ловушки Горнта. Я знаю, что права насчет Горнта».

— Ни черта ты не права, Кейси! — зло возразил на это сегодня утром Бартлетт. Впервые за всю историю их знакомства он разозлился на неё.

— Но это очевидно, Линк, — парировала она. — Я не пытаюсь вмешиваться...

— Как же, не пытаешься!

— Ты заговорил про Орланду, а не я! Ты соловьем разливался, рассказывая о ней. Ах, как она великолепно готовит, как прекрасно танцует, как замечательно одевается и как с ней здорово! Я ведь только спросила, хорошо ли ты провел время.

— Ну да, конечно. Слышала бы ты себя! Что за гнусный тон! Настоящая ревнивая мегера. И дурак поймет, что ты имела в виду. «Надеюсь, ты отвратительно провел время!»

«Линк прав, — мучительно думала Кейси. — Если он хочет провести ночь на стороне, это его дело. Мне следовало промолчать, как всегда, и не разводить антимоний. Но ведь сейчас все по-другому. Он в опасности и не понимает этого!»

— Боже мой, Линк, этой женщине нужны твои деньги и власть, больше ничего! Сколько ты с ней знаком? Пару дней. Где ты познакомился с ней? У Горнта. Должно быть, он ею и руководит! Таких хитрых типов ещё поискать! Я навела кое-какие справки, Линк. Он платит за её квартиру, оплачивает её счета. Она...

— Она все это мне рассказала, все про него и про неё, и это в прошлом! Можешь забыть про Орланду! Ясно? И перестань поливать её грязью. Поняла?

— У «Пар-Кон» многое поставлено на то, будет это Данросс или Горнт. И тот и другой воспользуются любыми тактическими приемами, чтобы подорвать твой авторитет, уложить или подвергнуть напад...

— И главное слово здесь «уложить»? Брось, Кейси, ради бога! Ты никогда раньше не была ревнивой, а сейчас, согласись, тебя хоть связывай. Она — все, чего только может пожелать мужчина, а ты...

Она вспомнила, как он осекся. К глазам подступили слезы.

«Он прав, черт возьми! Я не такая. Я проклятый автомат для ведения бизнеса. Не женственная, как она. Меня нелегко затащить в постель. И мне не интересно быть домохозяйкой, по крайней мере пока. И у меня никогда бы не получилось, как у неё. Орланда мягкая, уступчивая, с золотистой кожей, замечательно готовит, прекрасное тело, великолепные ноги, хороший вкус, вышколенная и сексапильная. Господи, какая она сексапильная! И лишь одна мысль в её треклятой башке: как заполучить богатого мужа. Эта француженка права: Линк для любой никчемной куклы, азиатской авантюристки, — легкая пожива, простак, которого легко обвести вокруг пальца, а Орланда по этой части переплюнет всех в Гонконге.

Черт!

Но что бы ни говорил Линк, все же я права насчет неё и насчет Горнта. Или не права?

Давай смотреть правде в глаза: опереться мне не на что, кроме неясных слухов и собственной интуиции. Орланда обратила меня в бегство. Я улепетываю, сама не своя от страха. Моя ужасная ошибка в том, что я вела себя с Линком так несдержанно. Вспомни, что он сказал перед тем, как вышел из люкса. Чтобы с этого момента ты, черт побери, не лезла в мою личную жизнь!

О боже!»

Дул приятный ветерок, паром летел через гавань, двигатели мерно работали, сампаны и другие лодки проворно уступали дорогу, низко нависшее небо было затянуто тучами. Не обращая на все это внимания, она смахнула слезы и, вынув зеркальце, проверила, не потекла ли тушь. Донесся гудок грузового парохода, величественно проплывавшего мимо с трепещущими на ветру флагами, но Кейси его не видела, как не заметила и громады ядерного авианосца, пришвартованного у Адмиральской пристани на гонконгской стороне.

— Давай-ка соберись, — пробормотала она, горестно обращаясь к своему отражению в зеркале. — Господи, ты выглядишь на все сорок.

На тесных деревянных скамьях было полно народу, и она неловко пошевелилась, зажатая между другими пассажирами, большинство которых составляли китайцы, хотя тут и там попадались увешанные фотоаппаратами туристы и другие европейцы. Нигде не оставалось ни дюйма свободного места: были забиты все трапы, все сиденья, и на обеих палубах группы пассажиров уже толпились на аппарели, готовясь сойти на берег. Сидевшие рядом китайцы, несмотря на неудобства, умудрялись читать газеты — так читают в метро. С той лишь разницей, что время от времени они шумно отхаркивались, чтобы прочистить горло. Один сплюнул. На переборке прямо перед ним красовалась огромная надпись на китайском и на английском: не плевать! штраф двадцать долларов. Он снова отхаркнулся, и Кейси захотелось выхватить у него газету и надавать ему по голове. В памяти всплыло сказанное как-то Тайбанем: «Мы уже больше ста двадцати лет пытаемся изменить их, но изменить китайцев не так-то просто».