Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Айийя, — довольный, фыркнул он.

— Что такое, Досточтимый Господин? — подозрительно спросила ама. — Что-нибудь не так?

— Ничего, ничего. Подай мне, пожалуйста, немного бренди.

— Моя госпожа не любит запаха бренди!

— Хм, Старая Женщина, подай мне бренди. Что я, глупец? Я же не варвар из «внешних провинций». Конечно же, я пожую ароматных чайных листьев перед нашей встречей. Бренди неси!

Ворча, она ушла, но Четырехпалый не обращал на это внимания: старуха лишь пыталась защитить интересы своей хозяйки, так и должно быть.

Пальцы дотронулись до маленькой коробочки в кармане. Он приобрел кольцо сегодня утром, по оптовой цене у двоюродного брата, который был ему обязан. Камень обошелся Четырехпалому по меньшей мере в сорок восемь тысяч, и, хотя это чуть ли не вдвое превышало реальную цену бриллианта, он был недурен: голубовато-белый, отличного качества, и каратов немало.

«Ещё одна такая встреча, как в последний раз, стоит того, — восторженно размышлял Четырехпалый, хотя его не оставляла тревога. — О да. И-и-и, я уж было подумал, что мой дух точно отошел навеки в Небытие, что на самой вершине жизни боги забрали его к себе! И-и-и, вот бы повезло, отправься я туда в тот самый момент! Да, но что ещё более замечательно, я вернулся, чтобы брать приступом „нефритовые врата" снова и снова!»

Старик рассмеялся вслух: он не страшился богов и был очень доволен. У него состоялась тайная встреча с Контрабандистом Юанем и Белым Порошком Ли, и его выбрали предводителем их нового Братства.

«И это абсолютно правильно, — думал он. — Разве не я вывел их на рынок через этого заморского дьявола Бана... — как бишь его? — когда одолжил денег Первому Сыну Чэнь, а тот взамен предложил включить в схему поставок опиума оружие, но имел глупость угодить в лапы к похитителям и получить лопатой по голове? О да.

И разве не я встречался на прошлой неделе с заморским дьяволом в Макао, чтобы договориться о финансировании, платежах и привести в движение всю эту широкомасштабную схему? Конечно, мне быть Великим Тигром, конечно, я должен получать большую часть прибыли!

Соединив их опыт с современными методами Прибыльного Чоя, я смогу поставить на новые рельсы контрабанду опиума в Гонконг, а также переработку доставленного сюда сырья в невероятно доходные „белые порошки" и, в конечном счете, экспорт их на мировые рынки.

Теперь, когда Пол Чой работает в отделе морских и воздушных перевозок Второй Большой Компании, а двое внуков Юаня, которые тоже учились в Америке, — в отделе таможенной очистки грузов, а ещё четверо окончивших университеты в Англии родственников Белого Порошка Ли определены в складские подразделения Благородного Дома в аэропорту Кай-Так и в погрузочно-разгрузочное подразделение „Ол Эйша эруэйз", импорт и экспорт станут безопаснее, легче и ещё выгоднее».

Компаньоны обсудили, кого нужно пристроить в полицию, в частности в морскую береговую охрану.

— Никого из варваров, никого из этих прелюбодеев! — запальчиво объявил Белый Порошок Ли. — Они никогда не будут на нашей стороне, никогда. Во всяком случае, в том, что касается наркотиков. Мы должны использовать только Драконов.

— Согласен. На всех Драконов уже выходили, и все согласны сотрудничать. Все, кроме Тан-по из Коулуна.

— Коулун нам нужен обязательно, он имеет первостепенное значение, и оттуда действует береговая охрана. Он что, набивает себе цену, чтобы выторговать условия получше? Или он против нас?

— Не знаю. Пока. — Четырехпалый пожал плечами. — Вопрос с Тан-по будет улаживать Великий Дракон. Если Великий Дракон согласится, считайте, все в порядке.

«Да, — думал Четырехпалый, — я перехитрил их, и они сделали меня Великим Тигром. И я обвел вокруг пальца Прибыльного Чоя, не уступив этому, ети его, юнцу контроль над всем моим состоянием, как он рассчитывал. О нет! Я не такой глупец! Я дал ему два миллиона и пообещал семнадцать процентов с прибыли. Посмотрим, что ему удастся сделать с этой суммой. Да. Посмотрим, что ему удастся сделать!»

Сердце старика забилось, и он почесался.

«Бьюсь об заклад, юный хитрец за неделю утроит её, — заключил он про себя с благоговейным трепетом, ведь за бриллиант было заплачено из того, что сын заработал своим умом, получив первую прибыль от продажи акций, и на год с Венерой Пань уже отложено из тех же денег, и не надо выкладывать ни единого медяка из собственного капитала! — И-и-и! А какие хитроумные схемы предлагает Прибыльный! Например, как вести себя завтра на встрече с Тайбанем».

Он беспокойно дотронулся до половинки монеты, висевшей на шее под рубашкой на толстом шнурке, такой же, как и половинка, с которой его знаменитый предок У Фанчой пришел за клипером, не уступавшим лучшему кораблю всего флота Дирка Струана.

«Но У Фанчой был глупец, — мрачно думал У. — Испрашивая услугу, он не додумался потребовать для корабля безопасного прохода, и Зеленоглазый Дьявол, Тайбань, перехитрил его.

Да, клянусь всеми богами, У Фанчой проиграл по своей вине. Но потерял не все. Он выследил горбуна по имени Страйд Орлов, который служил адмиралом у Слабака Кулума. Люди У Фанчоя схватили Орлова на берегу в Сингапуре и в цепях доставили на Тайвань, главную базу Серебряного Лотоса. Там Орлова привязали к свае, как раз на отметке прилива, и очень медленно утопили.

Я такой глупости, как У Фанчой, не допущу. Нет. Я сделаю так, что моя просьба к нынешнему тайбаню будет выполнена железно.

Завтра Тайбань даст согласие открыть трюмы своих кораблей для моих грузов — тайно, конечно. Он предоставит в мое пользование некоторые из счетов Благородного Дома, чтобы я мог растворить свои денежки в его финансовых потоках — тайно, конечно, хотя к большой выгоде для него. Он согласится, опять же втайне, профинансировать вместе со мной строительство большой фармацевтической фабрики, которая, о-хо, по уверениям Прибыльного Чоя, послужит прекрасной законной защитой для меня и моей семьи, отведя от нас подозрения в связях с наркобизнесом, и никто уже никогда нас не поймает. И последнее, Тайбань переговорит с этим получеловеком Ландо Матой и предложит меня и мой предполагаемый синдикат в качестве замены существующему в Макао золотому и игорному синдикату Прижимистого Дуна и семьи Цзинь, и он, Тайбань, даст обещание участвовать в нем».

Душа Четырехпалого замирала от восторга.

«Тайбаню придется согласиться на все. На все. И сделать все это в его власти».

— Прошу, ваш бренди.

Четырехпалый У принял бренди из рук ама и стал мечтательно попивать его с огромным наслаждением.

«О боги, прошу вас всех засвидетельствовать: семьдесят шесть лет я, Четырехпалый У, Глава Рожденных в Море У, жил по полной, и если вы, боги, возьмете дух мой во время „тучек и дождя", я буду петь вам хвалу на небесах — если они есть — во веки вечные. А если нет...»