Джеймс Клавелл - Благородный дом. Роман о Гонконге.

— Нет, Почтенная Дама.

— Хм, как сама дама Нелли Мельба [95] Нелли Мельба (1861-1931) — всемирно известная оперная певица, сопрано, примадонна лондонского театра «Ковент-Гарден». Уроженка Австралии. В 1918 г. за вклад в сбор средств во время Первой мировой войны возведена в ранг дамы-командора ордена Британской империи. . Она вплыла, прижимая платок к глазам, а за ней — её старший сын Кевин. Не люблю я этого мальчишку. А мой бедный племянник Филлип тащился позади, как поваренок второго класса. Хм! Единственный раз Диана Чэнь плакала во время биржевого краха в пятьдесят шестом: её акции упали, она потеряла целое состояние и напустила себе в подштанники. Ха! Смотри, какая самодовольная! Делает вид, что расстроена, когда все понимают, что она уже чувствует себя вдовствующей императрицей! Уж я бы оттаскала её за щеки! Какая гадость! — Она обернулась к Брайану Квоку: — Найди моего внучатого племянника Джона. Не хочу, чтобы эта женщина или её выродок стали лао-банем в нашем доме.

— Но ведь он может стать тайбанем?

Оба засмеялись. Очень немногие европейцы знали, что, хотя слово «тайбань» и значило «великий вождь», в старые времена в Китае «тайбанем» в разговорной речи именовали управляющего борделем или содержателя общественного туалета [96] Как отмечалось выше, к иностранцам — директорам компаний, торговавших с Китаем, традиционно применялся лишь один термин — «тайбань» («дабань»). Однако игра слов, которую вводит автор, вполне допустима как из-за наличия в китайском языке множества одинаково звучащих слов, которые пишутся различными иероглифами и имеют абсолютно разное значение, так и благодаря разнице в произношении тех же слов в южно-китайских диалектах, тем более если речь идет о старом Китае: как и в других языках, китайское произношение со временем меняется. . Поэтому ни один китаец никогда не называл себя «тайбанем», а только «лаобанем», что тоже значило «великий вождь» или «главный вождь». И китайцев, и евразийцев немало забавляло то, что европейцам нравится величать себя «тайбанями», неразумно оставляя без внимания правильный титул.

— Да. Если он правильный «бань», — сказала старушка, и оба хихикнули. — Найди моего Джона Чэня, юный Брайан Квок!

— Да-да, мы найдем его.

— Хорошо. Ну, а каковы, по-твоему, шансы Голден Леди в субботу?

— Хорошие, если будет сухо. При трех к одному она может принести кучу денег. Следите за Ноубл Стар, у неё тоже есть шанс.

— Хорошо. Найди меня после ужина. Хочу поговорить с тобой.

— Да, Почтенная Дама. — С улыбкой глядя ей вслед, он был уверен: единственное, что ей нужно, — сосватать за него какую-нибудь внучатую племянницу. «Айийя, придется вскоре что-то предпринять по этому поводу», — подумал он.

И снова перевел взгляд на Кейси. Ему доставляло удовольствие видеть, какие грозные взоры бросают на неё все женщины — и как тщательно скрывают восхищение их спутники. Туг Кейси подняла глаза и, заметив, что Брайан пристально смотрит на неё через зал, какое-то время так же пристально рассматривала его, оценивая столь же откровенно.

« Цзю ни ло мо , — смутился он, чувствуя себя раздетым. — Вот бы мне такую». Тут он заметил Роджера Кросса, а рядом с ним — Армстронга. Собравшись с мыслями, Брайан направился к ним.

— Добрый вечер, сэр.

— Добрый вечер, Брайан. Выглядите весьма изысканно.

— Благодарю вас, сэр. — Брайан знал, что никаких любезностей в ответ говорить не стоит. — С тайбанем встречаюсь после ужина.

— Хорошо. Найдите меня сразу после этой встречи.

— Есть, сэр.

— Значит, вы считаете, что эта американка — отпад?

— Да, сэр. — Брайан вздохнул про себя. Он забыл, что Кросс умеет читать по губам на английском, французском и немного на арабском — китайскими диалектами он не владел — и что зрение у него отменное.

— Вообще-то, ничего особенного в ней нет.

— Да, сэр. — Он заметил, что Кросс сконцентрировал взгляд на её губах. «Вот черт, этот урод понимает все, что она говорит. Почему я не развил такого таланта в себе?»

— Похоже, она увлекается компьютерами, — повернулся к ним Кросс. — Любопытно, верно?

— Да, сэр.

— Что сказал Официант Фэн?

Брайан доложил.

— Хорошо. Я позабочусь, чтобы Фэн получил премию. Не ожидал увидеть здесь Лэнгана и Роузмонта.

— Возможно, это стечение обстоятельств, сэр, — вставил Брайан Квок. — Оба ярые игроки на скачках. И оба были в ложе тайбаня.

— Я не верю в стечение обстоятельств. Что касается Лэнгана, вы двое, конечно, ничего не знаете.

— Да, сэр.

— Хорошо. Вероятно, будет лучше, если каждый из вас займется своим делом.

— Есть, сэр. — Офицеры обрадованно повернулись, чтобы уйти, но остановились, потому что все вокруг замолчали и оборотились к дверям. Там стоял Квиллан Горнт, чернобровый, чернобородый. Его приход не остался незамеченным, и он это почувствовал. Остальные гости торопливо вернулись к прерванным разговорам, отводя глаза, но напрягая слух.

Кросс слегка присвистнул:

— Так, а этот что здесь делает?

— Пятьдесят против одного, что ничего хорошего он не задумал, — проговорил в равной степени изумленный Брайан Квок.

Войдя в танцевальный зал, Горнт протянул руку Данроссу и стоявшей рядом Пенелопе. Находившаяся неподалеку Клаудиа в ужасе соображала, как ей рассадить гостей за столом Данросса, потому что Горнта, конечно же, придется пригласить туда.

— Надеюсь, ты не в претензии, что в последний момент я передумал, — проговорил Горнт, улыбаясь одними губами.

— Нет, нисколько. — Данросс тоже улыбнулся одними губами.

— Добрый вечер, Пенелопа. Я посчитал, что должен передать поздравления лично.

— О, спасибо. — Её улыбка осталась той же. Но сердце забилось гораздо быстрее. — Я... я так опечалилась, узнав про вашу жену.

— Благодарю вас. — У Эмельды Горнт был артрит, и она несколько лет оставалась прикованной к креслу-каталке. В начале этого года она подхватила воспаление легких и умерла. — Ей очень не повезло. — Горнт взглянул на Данросса. — С Джоном Чэнем тоже плохой джосс.

— Очень плохой.

— Я полагаю, вы читали дневной выпуск «Газетт»?

Данросс кивнул, а Пенелопа сказала:

— Понаписали такого, что насмерть можно запугать кого угодно. — Все дневные газеты вышли с аршинными заголовками и пространными статьями про отрезанное ухо и Вервольфов. Наступила небольшая пауза. Пенелопа поторопилась заполнить её: — Все ли хорошо у ваших детей?

— Да. Аннагрей в сентябре поступает в Калифорнийский университет, а Майкл здесь на летних каникулах. Рад сообщить, оба в прекрасной форме. А ваши?

— У них все в порядке. Хотя мне хотелось бы, чтобы Адрион поступила в университет. Боже мой, как непросто сейчас с детьми, верно?