Рассел Уитфилд - Гладиатрикс

Траян поднял руки, и миловидная карийская девушка принялась промокать его кожу.

— У нас в Риме премного наслышаны о недавних играх Эсхила. Говорят, именно ты добился такого повышения уровня женских поединков, что они из второстепенного развлечения превратились в самостоятельное и едва ли не основное зрелище. У нас болтают, что здешние гладиатрикс — так, кажется, их принято называть? — достигли неслыханного уровня мастерства. Твои женщины якобы великолепно обучены, об их схватках рассказывают несусветные вещи! Кое-кто даже склонен считать, что наши столичные бойцы очень неплохи, но по сравнению с воительницами Малой Азии они просто бледная немочь. Верить ли этим слухам?

Фронтин отмахнулся.

— Не хочу врать. Пожалуй, мы действительно подняли женские бои на небывалый уровень. Но, может статься, зрители попросту увлекаются новизной? Все со временем приедается.

Траян вновь рассмеялся, и мужчины отправились одеваться.

Потом они отдыхали на удобных ложах в рабочей комнате Фронтина, закусывая маслинами и виноградом.

— Тебе, конечно, уже известно, что я прислан сюда ради одной цели. Мне поручено убедиться в том, что подготовка ко дню рождения императора осуществляется в соответствии с его вкусами, — продолжая беседу, сказал Траян. — Без сомнения, ты понимаешь, что досада императора может обернуться для нас самым худшим.

Правитель даже закашлялся, после чего ответил:

— Истинные слова.

— Мне стало известно, что в последнее время ты лихорадочно готовил игры в мою честь, — добавил Траян и не без самодовольства воспринял удивленный взгляд Фронтина. — Ты, конечно же, согласишься с тем, что без доносчиков и соглядатаев в наше время не обойтись.

— Ну, насчет лихорадочности я бы поспорил, — вежливо возмутился Фронтин. — Твоего приезда мы, в общем, не ждали. Другое дело, что здесь, в Малой Азии, еще не забыто римское искусство немедленно отвечать на вызов, который бросают нам обстоятельства, и тем подчинять их.

Да, мальчишка был прав, но прокуратор никому не позволял садиться себе на голову.

Траян не рассердился.

Он чуть склонил голову и сказал:

— Я употребил неудачное слово, господин мой.

Это прозвучало как извинение.

Фронтин им вполне удовольствовался, а сенатор продолжал:

— Как бы то ни было, я прибыл сюда узнать, правдивы ли слухи и можно ли ждать, что твои игры окажутся достойны нашего божественного цезаря.

— Я, в свою очередь, полагаю, что тебе ни в коем случае не придется скучать, Траян!

Правитель приветственно поднял кубок. В уме он стремительно перебирал варианты действий. Ясно было, что молодой сенатор стремился увидеть нечто совершенно особенное.

«Ну что ж, — решил про себя Фронтин. — Он получит желаемое».

Бальб велел доставить к себе в приемную шестерку самых здоровенных стражников луда и лично расставил их вдоль стен. Они стояли с равнодушными глазами, непроницаемыми квадратными рожами и держали наготове дубинки, чтобы не допустить каких-либо неожиданностей.

Вскоре в помещение вошел богатырь Катувольк. По обе стороны от него держались женщины. Бальб увидел, что галл счел необходимым заковать обеих в ручные и ножные кандалы, и содрогнулся. Легко было представить, чего стоило этим воительницам пережить подобное унижение.

«Прямо как дети малые! — неслышно вздохнул ланиста. — Разговаривать с ними придется соответствующим образом, потому что детки эти особые. Смертельно опасные».

Он заставил себя улыбнуться.

— Приветствую вас, красавицы, — проговорил ланиста, боясь оказать одной из них честь вперед другой.

Женщины ответили довольно-таки кровожадными взглядами, и он понял, что выбрал верную линию поведения. Бальб положил руки на стол и сплел пальцы.

— Я пригласил сюда сразу вас обеих, потому что у меня есть для вас общий подарок. Кое-что такое, чего вы обе страстно желаете. — Он поднял пергамент, лежащий на столе, и показал его им. — Это послание Секста Юлия Фронтина. Прочесть его вам?

Публику всегда следовало держать в напряжении, и Бальб, давний устроитель зрелищ, не изменил себе даже теперь.

— Прочти, — сказала Лисандра. — А то ведь эта дубина дикая грамоте не обучена.

Сорина зарычала и дернулась было к ней. Катувольк перехватил амазонку и пихнул ее в руки ближайших стражей. Лисандра презрительно хмыкнула вслед.

— Все полностью читать нет нужды.

Бальб вздохнул. Предосторожности Катуволька, увы, оказались вовсе не лишними.

— Как вам обеим известно, Фронтин устраивает игры для высокопоставленного сенатора, приехавшего из Рима. Это великое событие, равного которому наша провинция доселе не знала. — Он сделал паузу, добавляя значимости словам. — Так вот. Во-первых, женские бои впервые не будут проводиться как вспомогательные. Их не только приравняли к мужским, но и выдвинули на главное место. Во-вторых, вы обе не будете участвовать в рядовых поединках. Решено, что ваша схватка увенчает собой зрелище. Вам предстоит драться между собой насмерть при закрытии игр.

Сорина показала в улыбке разом все зубы.

— Погоди, Бальб, — сказала она. — Чтобы позабавить сенатора, следовало бы устроить бой равных. Эта девочка-тростиночка слишком быстро уступит моему клинку. Так случилось с ее любовницей, а потом и с подругой.

Лисандра вспыхнула, ее глаза сузились, но лишь на миг. Бальб мысленно возблагодарил богов за то, что бывшая жрица по-прежнему владела собой, как полагалось спартанке. Уж Сорина-то на ее месте сейчас точно рвалась бы к горлу оскорбительницы. Подумав так, он запоздало подивился той силе ненависти, что звучала в словах амазонки. Ведь она тоже некогда любила Эйрианвен, а теперь упомянула о ее смерти просто ради того, чтобы побольнее задеть Лисандру.

Какая же бездонная пропасть вражды разверзлась между ними!

— Так вот, послушайте меня, вы обе! — Бальб наставил палец сразу на обеих. — Итак, назначен день, когда вы друг до дружки дорветесь. Выйдете на арену и хоть режьте одна другую, хоть ешьте, но прежде даже не думайте! У каждой из вас есть последовательницы. Я требую, чтобы вы соблюдали сдержанность и призвали к тому же своих подруг. Если до или во время игр у нас произойдут какие-либо беспорядки — какие угодно, слышите! — то я буду считать виноватыми именно вас. Тогда я прикажу выколоть вам обеим глаза и продам в рудники. Не думайте, что это пустая угроза. Именно так я с вами и поступлю. Если на играх что-то пойдет не так, то мне и самому впору будет руки на себя наложить. Но прежде я с вами расправлюсь!

Кажется, его грозная речь заставила содрогнуться даже Лисандру. Бальб понял, что рассчитал верно. Гладиатрикс не запугаешь смертью, а вот увечьем, да еще таким…