Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора

Мне стало легче, но как, интересно знать, они это определили? Наверное, потому, что я был воспитан на корнуоллском диалекте и с легкостью мог перейти на этот говор, что и сделал немедленно.

– Знамо дело, – сказал я. – Мой старик работал олово там на Редруте, прежде чем мы подались в Канаду. Он сказывал, что родился в Боскасуэлле, знамо дело, а потом работал на Боталлеке, в самом нутре, пока эту лавочку не прикрыли.

Старик одобрительно кивал:

– А я что говорил? Теперь мне все улыбались.

– Слушал я тебя, парень, и мне вспомнились старые времена, как мы шахтерили в Камборне да в Редруте. Тогда, мне помнится, шахты работали вовсю и в забоях было полным-полно корнуэльцев, что приехали невесть откуда и говорили на всяких чудных заморских языках. А как дела пошли похуже, они враз собрали свои пожитки да и вон. Это было в девяностых. Знамо дело, не было такого места на земле, где бы они не побывали, понимаешь. Чили, Перу, серебряные рудники в Лиме – туда подался старина Дик Травесек, – Кимберли, Ионесбург, Штаты – всюду они работали, всюду, где только есть шахты. А как дела начались у нас дома, они враз и вернулись. Чудная на них была одежа, и привычки чудные появились, а вот говор наш родной они не забыли, так же как и ты, парень. – Старик грустно прокачал головой. – В те времена и деньги были, можно было заработать. Не то что теперь. Папаша мой сказывал, бывали дни, когда только у нас работали штук пятьдесят шахт. А нынче всего одна. – Он вынул изо рта трубку и сплюнул. – Да и то одна механическая работа, и больше ничего. В старые времена сюда возвращались парни грубые, простые. А ты, видать, образованный. – Он посмотрел на меня. – Ты небось работы ищешь, а, парень?

Я ничего не сказал, да он и не ожидал от меня ответа.

– Нынче в наших краях работы для шахтера не найдешь. Разве я не прав, Гардж? – обратился он к хозяину.

– Верно говоришь, Билл. – Хозяин обернулся ко мне. – Тебе наговорят, что у нас в Корнуолле все забои выработаны, – сказал он. – Это неверно. Нужно вглубь идти, глубже, чем они проходят сейчас, при своих машинах. В прошлую войну правительство затеяло некоторые шахты открыть. Одну и сейчас видно, вон там, возле бухточки, позади Кейп-Корнуолла. Это было, когда японцы захватили Малайю. Ну и деньжищ ухлопали там в этой долине. А вышло то же, что и у авантюристов. Только-только добрались до олова, как на тебе! Тут же все и прихлопнули. Потому узнали, что олово можно привезти из Боливии или еще из какого другого места. Когда я был парнишкой, у нас здесь была только медь, ни о чем другом и мысли не было. А когда медь выбрали, шахту закрыли. А под медью-то оказалось олово, да еще какое! Можешь спросить любого из наших ребят, кто на глубине работал. Они тебе скажут то же самое. Есть под медью олово. Я сам видел. Вот только здорово накладно его добывать, ведь в шахтах полно воды, залиты они по самый вход.

– А как же желваки? – спросил я. – Ведь и над водой, наверное, остались богатые участки.

– Работают тут одна или две артели, кое-как перебиваются. Только нет в этом никакого будущего.

– А другие ковыряются у самого входа в шахту, только денежки напрасно тратят, – вставил старик. – У нас в самом Боталлеке есть один такой. Завладел старой шахтой Уил-Гарт, получил над ней контроль. Установил насосы и откачал воду, дошел до уровня ста двадцати саженей. Да все едино – пустая трата денег, и больше ничего. А только наша старушка Уил-Гарт – шахта богатая, это точно. Ее прикрыли в самую депрессию, после того как эти шакалы, тогдашние владельцы, купившие шахты за бесценок, поскандалили меж собой – году в тридцать первом, а может, в тридцать втором. Шакалы-го тоже перетрусили. Думали, слишком много придется тратить на подготовительные работы. Они ведь вообще ни хрена не понимали. Когда работали медь, так не отличали жилы от самородка, знали только, сколько стоит медь на рынке и сколько ее выдают на-гора. А когда дошло до переоборудования для добычи олова, которое лежало глубже, они просто-напросто закрыли шахту и выбросили на улицу две сотни шахтеров.

Но я больше не слушал. Мне в глаза бросился заголовок в газете, которая лежала на стойке. «Загадка брошенного таможенного катера: исчезла команда из четырех человек». Я быстро огляделся. Все они увлеклись спором о будущем горного дела в Корнуолле. Опасаясь, что мой интерес к этой истории будет замечен, я тем не менее потянул газету к себе. После первой же строки у меня появилось ощущение, что мои внутренности наполнились свинцом, но я продолжал читать, полностью отрешившись от посторонних звуков:

«Таможенный катер, который был послан на перехват судна, подозреваемого в перевозке контрабанды, был обнаружен на отдаленном участке побережья недалеко от Мэрезайна. До сих пор не обнаружено никаких следов четверых таможенных служащих, которые составляли команду катера, и таможенная служба в Пензансе заявляет, что не располагает никакой информацией относительно пропавших людей. Рыбак по имени Перси Редклиф, проживающий в Мэрезайне, в доме номер 4 по Хиллсайд, обнаружил судно в шесть часов утра, оно сидело на мели на песчаном берегу. Он немедленно сообщил в полицию. Полиция и таможенная служба осмотрели судно. Они утверждают, что рулевая рубка и правый борт повреждены, как после сильного шторма. Накануне катер несколько раз видели проходящие суда. В последний раз его заметили с военного корвета. Капитан этого судна доложил, что катер находился в пяти милях от Ньюлина и направлялся на юг со скоростью пять узлов; море было спокойно. В данное время ведется расследование по поводу «Айл оф Мул», пятидесятипятитонного кеча, принадлежащего мистеру Дэвиду Джонсу. Предполагается, что это судно могло заметить катер позже, чем корвет. До тех пор пока не будет обнаружено это судно, официальные лица от дальнейших сообщении воздерживаются. Возможно, что прошлой ночью катер столкнулся с другим судном и был оставлен командой. Мистер Редклиф. однако, утверждает в своем интервью, что катер, когда он его обнаружил, был в полном порядке. По его мнению, у команды не было каких оснований покидать судно. Далее он отметил, что, по его мнению, повреждения не явились результатом столкновения. Имена пропавших: Франк Райли…» Я перестал читать и поднял голову. До моего сознания дошли какие-то слова, сказанные одним из мужчин. Теперь говорил хозяин:

– Я так думаю, – сказал он, – старик что-то там прознал.

И тут я понял, что именно вызвало мой интерес.

– Кто, Менэк? – спросил аккордеонист. – Да он просто трехнутый, и больше ничего.

– Верно говоришь, трехнутый, – вмешался один из игроков в кегли. – Тронулся, бедняга, когда убили его жену.

– А потом еще эта женщина, что помешалась, – вставил второй.