Хэммонд Иннес - Проклятая шахта.Разгневанная гора

– Мое слово, – ответил он. – Я никогда не отступался от своего слова. Прайс. Ты отбудешь на «Арисеге» в понедельник вечером, если к тому времени Мермейд соединится с морем.

– И меня укокошит эта свинья Малиган.

Его лицо потемнело, и он схватил меня за руку:

– Я же сказал, что не отступаюсь от своего слова. Верно? Он получит инструкции высадить тебя в Неаполе.

Наши взгляды встретились, и я понял, что он сделает то, что обещал.

– Ладно, – сказал я.

Он кивнул и вернулся в клеть. Фраер повернул рычаг, она, дребезжа, поехала вниз и скрылась во чреве шахты.

– Что у вас там случилось, парень? – спросил Дэйв. – Я ждал, ждал, думал, ты никогда больше не вернешься. Не нравится мне это место, в особенности когда сидишь здесь один. Всюду капает вода, и больше ничего не слышно. – Я ничего не ответил, и он спросил: – Ты что, с капитаном поскандалил?

Дребезжание клети смолкло. Наступила тишина, только вода продолжала капать. Меня охватила дрожь, и я повернулся к Дэйву. Он отпрянул назад:

– Ты что, парень, призраков увидел? Бледный ты как смерть и мокрый насквозь.

– Верно, – сказал я. – Промок и замерз.

Я пошел по галерее к тайнику. Дэвид отступил в сторону, чтобы дать мне пройти, держа руку в кармане. Он меня боялся, боялся Менэка, боялся самого себя. У меня от него тоже нервы разгулялись.

Как только я вошел в убежище, он тут же поставил на место плиты и задвинул засов. Но и после этого старался держаться подальше. Я разделся догола и закутался в полотенца. Все это время он приставал ко мне с вопросами. В конце концов я рассказал ему, как старый Менэк пытался со мной разделаться.

– Уж-жасно! – сказал он. – Уж-жасно! – Сидя на своей кровати и покачивая головой, он сам переживал все те страдания, которые испытывал я, со всей эмоциональностью, свойственной его валлийской натуре. – Но почему он хотел это сделать?

– Он не хочет, чтобы затопили его возлюбленную шахту, – сказал я.

– Надо было тебе оставаться со мной, – сказал он. – До смерти я за тебя волновался. Думал, может, полиция сюда заявилась. Один раз вышел на воздух, но потом подумал, что полиция станет обыскивать шахту, и снова закрылся на засов. Сидел здесь, как в гробу, право слово. Страшно было. Здесь так тихо, и ничего не знаешь, что на белом свете происходит.

Он говорил и говорил, в то время как я пытался обдумать свое положение. Старик вырвался на свободу и разгуливает по шахте. А Кити сидит одна в этом доме. Как я могу с ней встретиться, когда Дэйв Таннер сидит здесь со своей пушкой, перепуганный, как котенок? Ну а если мы встретимся, куда нам податься? Я дурак. Назначая ей свидание, думал только о том, как нам отсюда выбраться, и больше ни о чем. Забыл, что меня ищет полиция, забыл, что о моих приметах можно прочесть во всех газетах. И пока я над всем этим размышлял, проклятый валлиец продолжал болтать. Я пробовал заставить его замолчать, но это было вес равно что пытаться удержать воду в бутылке с разбитым дном. Ему нужно было выговориться. Просто необходимо, потому что он боялся тишины.

В конце концов я просто не мог больше всего этого выносить.

– Я хочу выйти отсюда, – сказал я ему.

Мне нужно было выяснить, нашли они старика или нет. Но стоило мне подняться на ноги, как Дэйв тут же подскочил ко входу, с пистолетом в руке.

– Нельзя, – сказал он.

– Послушай, Дэйв, я хочу подышать свежим воздухом.

– Я тоже, – отозвался он. – Но капитан велел, чтобы я держал тебя здесь, а я не тот человек, чтобы идти против капитана, ослушаться его приказа.

– Не могу больше здесь находиться, – сказал я. – Как в гробу.

– Правильно говоришь, только…. – Он пожал плечами.

– Неужели ты не понимаешь, что старик твердо решил меня убить? Он уже пытался и будет пробовать снова и снова. В данный момент он свободно разгуливает по шахте. Вполне возможно, что он уже находится здесь, рядом с нами. Достаточно одного заряда, и мы уже не сможем отсюда выйти, нас завалит.

Дэйв от ужаса вытаращил глаза:

– Ты действительно так думаешь? Я кивнул:

– И они не сумеют вовремя до нас добраться.

– Думаешь, они будут пытаться?

– Возможно. Но я не хочу оказаться в ловушке, а ты?

– Конечно не хочу. Я вообще ненавижу, когда меня запирают.

– Вот и ладно, значит, давай поднимемся наверх, – предложил я. – Убегать я не собираюсь, если ты этого боишься. Куда мне деваться? Ты же знаешь, меня ищет полиция, так же как и тебя.

– Верно, верно. – Он подошел к выходу и отодвинул засов. – Подождем здесь, в этой галерее.

– А почему не наверху? – предложил я.

– Капитан может вернуться.

Пришлось удовольствоваться этим. По крайней мере, я мог слышать, как будет подниматься клеть. Мы вытащили наружу два ящика и уселись. Дэйв, не желая рисковать, сел позади меня. Некоторое время он еще продолжал говорить, но потом затих. Я устал, и мне хотелось спать. Время тянулось медленно. Я, должно быть, задремал, потому что вздрогнул, услышав дребезжание клети, которая поднималась вверх. Дэйв потушил свою лампу. В конце галереи показался слабый огонек. Он становился все ярче, по мере того как усиливался шум подъемника. Затем на короткое мгновение мелькнул свет шахтерских ламп и бородатая физиономия старшего Менэка, который стоял между сыном и Фраером.

В темноте вспыхнула спичка, и Дэйв вновь зажег лампу.

– Я иду наверх, – сказал я.

– Оставайся на месте. – По голосу Дэвида чувствовалось, что он опять нервничает.

– Я хочу убедиться в том, что старика благополучно выдворили из шахты, – сказал я. – Господи помилуй, Дэйв, что это с тобой? Ну куда я побегу, когда капитан Менэк рядом?

Это его, видимо, успокоило, он больше не протестовал и шел за мной по галерее до перекрестка, а потом к шахте и по лестнице наверх. Луна склонялась к морю, отбрасывая длинные тени. Я глубоко вдохнул свежего воздуха, и мы уселись на полянке, поросшей папоротником, среди терновых кустов. Мне показалось, что на свежем воздухе Дэйв нервничает гораздо меньше.

Мы пробыли там всего несколько минут, когда из-за шахтных построек показались темные фигуры. Их было четверо. Фраер и Слим шли по обе стороны от старика, держа его за руки. Сын шел за ними следом. Они стали подниматься на холм, двигаясь в нашу сторону. Когда они подошли поближе, стало слышно, как они разговаривают.

– Здорово нам повезло, – сказал Слим.

– Аж пот прошибает, как вспомнишь. – Это был голос Фраера.

– Смотри не проговорись при Прайсе, – предупредил Менэк. – Я не хочу, чтобы он боялся.

– Я бы с удовольствием вернулся к славной мирной работе. Как насчет бордюрных плит, Слим? Бордюрные плиты – самое милое дело.

– Ты совсем другие песни пел, когда мы тесали эти выступы, – ворчливо отозвался Слим.