Марк Баринов - «Вилла Эдит»

Немедленно взяв отпуск, я вылетел в Москву.

Квартира генерала оказалась именно такой, какой описал мне Саша. Генерал — сухой, подтянутый, совсем седой, но по-юношески подвижный, сам встретил меня.

— Хорошо, что приехали сразу. Я сейчас… — он замялся… — в отпуске. Сердце… — И генерал махнул рукой, как-то вдруг став знакомым и близким, словно я знал его уже много лет. Не верилось, что передо мной прославленный друг и соратник Дзержинского.

А Петровский тем временем деловито заговорил:

— Я пригласил вас потому, что, прочтя ваш рассказ, понял, как важно, чтобы эта история стала известной до конца. Вы правильно сделали, изменив имена врагов. До времени, может быть, действительно не стоило открывать карты, но теперь нет смысла таиться. Эта история поучительна еще и потому, что вначале, как вам известно, она окончилась для нас поражением.

— Вначале?! — воскликнул я. Петровский кивнул.

— И Саша ничего не знает?

— А вы давно с ним встречались? — спросил в свою очередь генерал.

Я вынужден был сознаться, что вот уже около года не видел своего друга и не переписывался с ним.

— Да, да, это похоже на вас, молодых людей, — слегка улыбнулся генерал. — Были бы вы стариком, не потеряли бы из виду друга.

Этот заслуженный упрек заставил меня покраснеть. Я отвернулся, скрывая смущение, и мой взгляд упал на большой портрет Нины, висевший в соседней комнате. Петровский остановился сзади меня и тихим голосом, в котором я уловил нотки боли, проговорил:

— Вот она какая была, моя доченька.

Я ждал, что генерал еще что-нибудь скажет о своей приемной дочери, но он уже другим тоном продолжал:

— Не будем отвлекаться, приступим к делу. Петровский подошел к дивану, сел и пригласил меня.

— Ну, что ж, наберитесь терпения выслушать до конца эту историю. И вот еще о чем я вас попрошу: не пишите от моего имени.

Я выполнил просьбу генерала и переношу вас, читатель, к следующим главам повести.

2

…Гладкая поверхность моря всколыхнулась, и из воды появились две головы в прозрачных колпаках-шлемах. Пловцы направились к маленькой шлюпке. Перевалившись через борт шлюпки, они быстро и ловко сняли с себя легкие резиновые костюмы и с наслаждением подставили обнаженные тела яркому калифорнийскому солнцу. Невдалеке виднелась зеленая шапка острова Каталина. По направлению к шлюпке спешила небольшая двухмачтовая яхта с белоснежным корпусом и сверкающими бронзой надстройками.

— Чудеса, Джон! — воскликнул один из пловцов, щурясь на солнце и потирая руки. Второй довольно рассмеялся и осторожно, стараясь не замочить, открыл пачку сигарет.

— Неправда ли, здорово, Клифтон? — Он вытащил зубами одну сигарету и ловко прикурил.

— Ваш подводный сад не имеет себе равных, особенно эта аллея актиний, — продолжал восторгаться тот, кого назвали Клифтоном. Это был уже знакомый нам Клифтон Брандт.

— А коралловая беседка?

— О беседке не говорю, прелесть!

Оба замолчали, наслаждаясь солнцем и спокойным морем.

— Алло, мистер Эллиот, какие будут приказания? — донесся крик с яхты.

Джон лениво повернул голову.

— Ждать в дрейфе. Позову.

Молчание снова нависло над шлюпкой. Вдруг на острове что-то сверкнуло раз… другой. Эллиот рассмеялся.

— Это Мэдж зовет нас обедать. Видите, Клифтон, когда я долго вожусь в своем саду, она сигналит, что пора на обед.

Клифтон вздохнул.

— Да, хорошо женатым людям. А вот меня некому звать обедать.

— А я давно говорю тебе, дружище, что пора жениться. Хватит жить бобылем, губить молодость, — наставительно произнес Эллиот. Брандт расхохотался.

— Молодость, сэр! Где она, моя молодость? На Севере? В Германии? На полях России?! И потом дело не только в молодости. Мне почему-то кажется, что до тех пор, пока я не буду иметь такой яхты, как ваша “Рыбка”, такой виллы, как ваша “Звезда”…

— Такого подводного сада… — подсказал Эллиот.

— Нет, Джон, с подводным садом я бы подождал, — серьезно возразил Брандт.

— Словом, — перебил его снова Эллиот, — ты недоволен своим материальным положением. Не так ли?

— Я не могу этого сказать, — осторожно возразил Брандт.

— Во всяком случае, ты не прочь заработать?

— Что-нибудь новое, Джон? — догадался Брандт.

— Нет, Клифтон, не угадал. Старая история. То, на чем ты дважды чуть не сломал себе шею.

— “Вилла Эдит”? — удивленно произнес Брандт.

— Она. В пятьдесят первом ты впустую прогулялся к ней. Сознаюсь, в тот год я немало пережил, нас преследовали неудачи за неудачами. Потерять такой самолет! Это слишком дорогое удовольствие, и я представляю ликование русских, когда они отправили его на дно Балтийского моря. Но теперь все о’кей: мы нашли человека…

— Нашли Вольфа?!

— Да, мой друг, — торжествующе подтвердил Эллиот.

3

…Развалясь в шезлонге, человек читал газету. Рядом на легком столике лежала целая груда газет и журналов. Поодаль от кресла стоял еще один стол с пишущей машинкой и кипой бумаги. Солнце, пробиваясь сквозь зеленые побеги плюща, которыми были увиты потолок и стены террасы, бросало на пол и на человека яркие блики.

Отбросив газету, человек встал, хрустнул пальцами, энергично прошелся по террасе. Он был еще не старый, держался бодро, хотя под глазами набухли мешки, а фигура предательски расплылась.

— Ральф Краузе, старый разбойник, — бормотал он, косясь на газету. — Ге-не-рал Ральф Краузе снова на коне! Старый дружище, удачно увильнувший от петли в Нюрнберге! Ха-ха! — Человек остановился у окна.

— Да, да, эту мысль необходимо записать: старые кадры становятся надежным оплотом нового мира, — пробормотал он, поворачиваясь к машинке, и, не садясь, стал бойко выстукивать.

— Ральф, черт побери, генерал Ральф! Как его называли у нас в Бухенвальде?.. Ах, да — “Смерть-Краузе”… Но, нет! С меня довольно! Не выманишь даже генеральским чином. Паола! — вдруг закричал человек. — Паола, мой кофе!

В глубине дома послышался шум, и на террасе появилась старая женщина с подносом.

— Мартинес докладывает, что машина готова, синьор, — проговорила она.

Хозяин рассеянно кивнул головой, беря чашку с кофе и гренки. Старуха ожидала, стоя позади шезлонга.

— Эй, где тут гасиенда “Ночная роза”? — вдруг раздался веселый громкий голос со стороны дороги, скрытой густым кустарником. Хозяин замер с недонесенной до рта чашкой.

— Синьор, это к нам; — проговорила старуха.

Бешеными глазами хозяин взглянул на старуху, а в это время с дороги снова послышался все тот же голос:

— Алло, есть тут кто-нибудь живой, черт побери?!

Кусты затрещали, и прямо перед террасой появился человек в светлом спортивном костюме и такой же светлой шляпе. Он весела расхохотался.

— Ай-ай-ай, дружище, разве можно заставлять меня в мои годы лазить через заборы, словно мальчишку, — проговорил он, легко взбегая по лестнице на террасу. — Вы так спрятались, что вас сразу не найдешь. Полчаса езды от Буэнос-Айреса, а глушь, словно в центре сельвы.