Ольга Крючкова - Кровь и крест

Утром следующего дня отец Конрад и его верный Иоанн были уже недалеко от замка Брюгенвальд. Взор Конрада горел праведным огнём. Он был абсолютно уверен, что, как говорится, «нет дыма без огня» и ересь пустила крепкие корни в Брюгенвальде; несомненно, что фрайшефен бездействует, а возможно, и потворствует самому вервольфу и нечистой силе.

На днях отец Конрад получил донос от верного католика настоятеля Рудольфа, который также предполагает: фрайшефен связан с самим Сатаной, поэтому-то он сказочно богат, две предыдущие его жены умерли загадочной смертью, а последняя, третья жена – зеленоглаза, что само по себе является подтверждением её связи с нечистой силой.

Отец Конрад обдумывал: как ему следует поступить? Увы, фрайшефена так не свяжешь и не отправишь на костёр, слишком уж его власть сильна в Тюрингии, а их, праведных борцов за чистоту помыслов и веры, только двое, да и помощи ждать неоткуда – Брюгенвальд слишком далеко от Рима. Конечно, инквизитор был наделён полномочиями свершать аутодафе, о чём свидетельствовала Папская булла, сей святой документ, не раз выручавший его, но здесь – Тюрингия, рассадник вальденсов и, следовательно, нужно быть осторожным и хитрым.

Доминиканцы подъехали к воротам замка, стражник, уже ожидавший их появления, сразу же пропустил монахов во внутренний двор, прислуга помогла спешиться и позаботилась о лошадях.

«Гостей» встретил сам Эрик фон Брюгенвальд. Превозмогая ненависть к инквизиторам, он решил быть предельно вежливым, подобострастным католиком, хотя бы на время пребывания монахов в замке.

Отец Конрад слегка поклонился хозяину. Эрик поприветствовал «гостей»:

– Отец Конрад, я рад видеть вас в Брюгенвальде. Надеюсь, с вашим появлением щекотливый вопрос, приведший вас сюда, быстро разрешится.

– Надеюсь, – коротко отрезал Конрад, внимательно изучая Эрика.

Фрайшефен был человеком неробким и уверенным в себе, спокойно вынес взгляд доминиканца, думая при этом: «Этот монах и его одноглазый прихвостень наводят ужас на всю Тюрингию?! С этим нужно покончить! Им дай волю – и я останусь без подданных!»

– Прошу вас, отец Конрад, и вашего верного спутника отдохнуть и отобедать с нами, – Эрик старался изобразить хлебосольного гостеприимного хозяина, но сам при этом думал совершенно о другом: «Ну почему я не убил вас тогда, несколько лет назад?.. Что это: судьба или оплошность?..»

Курт целый день провёл в корчме, стоявшей на тракте между Брюгенвальдом и Мюльхаузеном.

Накануне он вспомнил про красавицу Одри, с которой у него когда-то была связь. Одри была, что называется, доступной женщиной, правда, её нельзя было назвать шлюхой – просто она часто меняла мужчин. Теперь, много лет спустя, она была уже не так молода и свежа, череда состоятельных торговцев-любовников иссякла. Что делать, – такова жизнь!

Появление Курта несказанно обрадовало Одри. Курт сразу же рассказал, что он – верный слуга фрайграфа фон Брюгенвальда, господин ценит его и всячески благоволит. В подтверждение своих слов Курт показал Одри серебряный перстень со вставкой из прозрачного горного камня. Одри невольно залюбовалась изысканным украшением.

Курт, видя, какое впечатление перстень произвёл на женщину, предложил:

– Одри, если окажешь мне услугу, я подарю тебе перстень.

– Курт, дорогой, а разве я тебе в чём отказывала?.. – произнесла женщина томным голосом.

– Нет, Одри, я не об этом… Ты слышала о мюльхаузенском вервольфе? – как бы невзначай поинтересовался Курт.

– Господь с тобой Курт, поминать это чудовище! – Одри перекрестилась. – Кто ж о нём не знает?!

– Так вот, Одри, если ты поможешь мне его изловить, то перстень будет твоим. Мало того, фрайграф наградит тебя более щедро, поверь мне. Пора подумать о себе, обзавестись, например, торговой лавкой в Мюльхаузене. Неужели тебе нравится обслуживать мужланов?

– Ох, Курт, если бы ты знал, как я устала от них!

– Стало быть, ты согласна помочь?

– Конечно, если только не придётся лезть в пасть чудовищу.

– Одри, как ты могла подумать такое! Не придётся, я приставлю к тебе двух верных людей, они будут хорошо вооружены. Потерпи уж их пару-тройку дней…

– Курт, а ночью?

– Они будут охранять тебя и днём, и ночью, не смыкая глаз.

Одри многозначительно хмыкнула – ночью с двумя мужчинами… Это не так уж плохо…

Курт делал вид, что пьёт много вина и пива. На самом деле он сливал горячительные напитки в бурдюк из овечьей шкуры, привязанный с внутренней стороны плаща, в котором приходилось париться в тёплую погоду. Затем он выходил, чтобы совершить естественную нужду и отливал содержимое бурдюка.

Курт открыто демонстрировал свой роскошный перстень и щедро расплачивался за выпивку. Майордом схватил девицу, прислуживавшую в корчме, за пёструю юбку.

– Красотка, как тебя зовут? – он посадил девицу к себе на колени, демонстративно поигрывая перстнем.

– Я – Гретта, сударь, – ответила девица рассеяно, она была явно поглощена изысканным украшением.

– Красивая вещица, нравится? – Курт ещё раз покрутил перстнем перед Греттой, тот расточал блеск и смотрелся великолепно.

– Да, сударь. – Она тут же сделала вывод – господин богат, раз может позволить себе такие украшения.

– Принеси-ка мне ещё вина, да самого лучшего! Пиво надоело!

– Да, сударь, как прикажете…

Гретта принесла откупоренную бутылку вина, налила хмельного напитка в чашу Курта и подсела к нему, одарив томным взглядом, а затем предложила:

– Сударь, может быть, проведём эту ночь вместе?

Курт улыбнулся, достал из кошеля серебряную монету.

– Вот возьми, Гретта. Сегодня я проведу ночь у Одри, она живёт здесь неподалёку, а уж завтра наведаюсь к тебе. Возьми – это аванс, чтобы ты не забыла о своём обещании, завтра получишь ещё.

Весть о том, что в корчме сидит богач, расплачивающийся серебром, облетела тут же все окрестные дома. Девицы, промышлявшие древним женским ремеслом, с завистью передавали друг другу новость, как непутёвая Гретта подцепила состоятельного господина. А пуще всего досталось «старухе Одри» – и чем она мужиков берёт? Девицы сошлись на том, что она ворожит, не иначе как ведьма.

Досидевшись в корчме до сумерек, Курт встал, пошатываясь, расплатился и направился к дому Одри. Её дом стоял неподалёку, но надо было пройтись по дороге в направлении Мюльхаузена и свернуть направо. Курт плотно запахнул плащ, под ним с левой стороны висел небольшой арбалет, и он предусмотрительно держал оружие наготове.

«Место оживлённое и хорошо просматривается, здесь вервольф не нападёт, скорее всего, он выждет до темноты и попытается забраться в дом – так вернее…» – размышлял он по дороге.