Татьяна Минасян - Белый континент

"Рыжая разведчица" обежала вокруг почти всего склада, когда, наконец, обнаружила перед собой высокий снежный сугроб. Должно быть, его намело у стены вчерашней метелью, а хозяева еще не успели убрать лишний снег. Собака поскребла сугроб лапой — так и есть, за ночь рыхлый снег смерзся в твердую белую массу, и теперь на него можно встать всеми четырьмя лапами, а затем — перепрыгнуть с него на стену!

Спутники "разведчицы" больше не скрывали свой интерес к ее действиям. Они тоже остановились в нескольких шагах от сугроба и во все глаза смотрели, как рыжая собака забралась на найденную ею "ступеньку" и устроилась на ней поудобнее, а потом, примерившись, оттолкнулась от твердого снега задними лапами и взлетела вверх. Она проделывала это уже не один раз, но ей почти никогда не удавалось допрыгнуть до окончания стены, а если и удавалось, она все равно соскальзывала вниз, не сумев как следует зацепиться за край передними лапами. Но на этот раз похожей на лисицу собаке повезло: она прыгнула достаточно высоко, и ее когти крепко вонзились в смерзшийся снег на верхушке ограждения. Помогая себе задними лапами, собака подтянулась и вскоре уже стояла на стене, довольно виляя пышным закрученным хвостом.

Оба ее кавалера прокомментировали этот успешный прыжок громким заливистым лаем. А сама она, красуясь перед ними, стала медленно вышагивать по стене, высоко подняв хвост и изящную остроухую голову. Двухметровая высота, на которой она теперь находилась, собаку не пугала — она была достаточно ловкой и гибкой и даже если бы вдруг оступилась, обязательно смогла бы по-кошачьи извернуться и не упасть, а упруго спрыгнуть на землю на все четыре лапы. Тем не менее, она была достаточно осторожной и прежде, чем спрыгнуть внутрь склада, принялась высматривать внизу наиболее подходящее для этого место.

Это промедление и помешало хитрой "разведчице" сделать свое черное дело — она все еще находилась на стене, когда ее громко лающие друзья заметили высокую и широкоплечую мужскую фигуру, быстро приближающуюся к складу со стороны палаток. Оба пса мгновенно перестали лаять, но было уже поздно — их идущая по стене рыжая соратница была отлично видна даже с очень большого расстояния, и у нее не было никаких шансов остаться незамеченной.

— Снуппи, мерзавка! — крикнул вышедший из палатки Бьолан. — А ну брысь оттуда!

Он не столько возмущался, сколько изумлялся упрямству этой собаки, уже как минимум в пятый раз пытавшейся штурмовать неприступную ограду, чтобы полакомиться тюленьим мясом. Когда Снуппесен попыталась забраться на склад впервые, полярники решили, что ей не хватает еды, и ее порция была увеличена — хотя Амундсен сразу предположил, что для рыжей красавицы это был "еще один вид спорта". И Снуппи быстро подтвердила его правоту, раз за разом осаждая мясной склад и привлекая к этому делу Лассе и Фикса — своих верных товарищей, повсюду ходивших за ней хвостом.

Теперь Снуппи, услышавшая окрик Бьолана, прижала уши и как будто бы сделалась ниже ростом, после чего ползком двинулась по стене обратно, к тому месту, где остался сугроб, на который она могла спрыгнуть. "Соучастники" ее преступления, при появлении хозяина снова сделавшие вид, что смотрят в другую сторону, поджали хвосты и начали медленно, бочком уходить от склада. Однако внимание Бьолана пока было приковано к главной четвероногой грабительнице: он был уже совсем рядом со стеной, когда она, наконец, собралась соскочить с нее на землю, и теперь готовился поймать Снуппи во время ее прыжка. Но это оказалось не просто — рыжая собака сделала вид, что примеривается прыгнуть в сугроб, но в последний момент грациозно метнулась в сторону и полетела вниз чуть левее от разгневанного лыжника.

Несмотря на то, что прыгать ей пришлось с высоты почти двух метров, она, как кошка, приземлилась на лапы и, вывернувшись из рук попытавшегося схватить ее Бьолана, бросилась прочь от склада вслед за своими кавалерами. Все трое несостоявшихся воришек громко залаяли, словно сообщая другим собакам о своей неудаче — и издалека им немедленно ответило несколько "сочувствующих" собачьих голосов.

— Рыжая дрянь! — возмутился Бьолан и громко выругался, но догонять умчавшихся с места преступления собак не стал — только махнул рукой и, развернувшись, зашагал обратно к палатке, из которой вышел, привлеченный собачьим лаем.

— В чем дело, Улав? — из-за угла снежной ограды вышел Амундсен.

— Снуппи, чтоб ее, опять на стену полезла! — Бьолан вновь разразился руганью в адрес убежавших собак. — Дрянная воровка — и сама по стенам скачет, и женихов своих за собой таскает!

— А теперь она где? — усмехнулся Руал. Бьолан неопределенно махнул рукой в ту сторону, куда умчалась компания четвероногих "уголовников":

— Как всегда, сбежала. Ничего, вечером придут корм получать, тогда-то я ее и высеку! И Фикса с Лассе тоже, чтоб не повадно было!

— Не надо, оставь их, — неожиданно покачал головой Амундсен. — Она ведь ничего не украла?

— Не успела, — буркнул Бьолан, удивленно глядя на своего начальника — на его памяти тот впервые проявлял подобную мягкость по отношению к провинившимся псам.

— Если в следующий раз поймаем ее с поличным — тогда накажем, — объявил Руал. — А так — не за чем. До вечера она уже забудет, что сделала и не поймет, за что ее бьют.

— Ну, если ты так считаешь… — пожал плечами Бьолан, и они вдвоем зашагали к палаткам. — Ты же сам говорил — собак надо держать в строгости, иначе они на шею нам сядут.

— В строгости — да, но ты с ними обращаешься слишком жестоко, — с задумчивым видом отозвался Руал. — Да и я сам тоже. А им, возможно, жить осталось — до конца зимы. Пусть пока резвятся, напоследок.

— А чего так трагично? — снова удивился лыжник. — В смысле… мы ведь изначально предполагали, что с собаками может всякое случиться, поэтому и брали их "с запасом"…

— Вот именно, что тогда мы это предполагали, — хмуро ответил глава экспедиции. — А теперь это уже очевидно.

— Ты так думаешь?

— А ты вспомни, сколько собак вернулось из последней поездки! С полюсом будет так же — до него доберутся только самые выносливые. Я учитывал и такой вариант, на крайний случай. Теперь вижу, что так и будет.

Бьолан понимающе кивнул: все зимовщики хорошо помнили, как еще осенью, когда они устраивали один из промежуточных складов, Руалу пришлось застрелить первую умирающую от истощения собаку из своей упряжки и как он долго сидел после этого с опустошенным видом, хотя и был уверен, что поступить иначе было нельзя…

До собачьих палаток они дошли в молчании. Но когда из одного "дома для четвероногих" послышался тонкий щенячий писк, Руал слегка оживился и полез в палатку, поманив за собой своего товарища: