Александр Степанов - Порт-Артур. Том 1

– У меня к вам, Василий Васильевич, есть деловое предложение. Я, как – вы знаете, остаюсь здесь. Артур же, верно, будет обложен. Не возьмете ли на себя труд присмотреть за моими артурскими предприятиями?

– Сколько я за это получу?

– Два процента от чистой прибыли.

– Меньше десяти я не согласен.

– Видит ваш русский бог и все китайские идолы, больше трех процентов я вам дать не могу.

– Семь!

– Только для вас – четыре!

– Последнее слово – пять!

– Так и быть – сойдемся на четырех с половиной, но с одним условием: я всегда должен быть в курсе всех артурских дел.

– Но если он будет блокирован?

– Нет такой блокады, которой не прорвали бы деньги.

– В свою очередь, вы будете информировать меня о всех моих делах в Китае, Корее и Японии

– В Артуре вам придется кое-кому платить – некоторым регулярно, а другим от случая к случаю. Одним словом, обычные российские порядки.

– Я вас слушаю, друг мой. – И Сахаров вынул записную книжку.

– Артурскому полицмейстеру Тауцу ежемесячно по сто рублей и ни одной копейки больше. Если он вздумает вымогать, – шепните об этом Вере Алексеевне Стессель с соответствующим, конечно, подношением, и она быстро поставит на место этого жулика. Ей самой – почтительнейшие подношения: старинное китайское золото и серебро, камни и всякие дамские украшения, но отнюдь не деньги; цена подарка – в зависимости от важности ожидаемой услуги. К генералу, само собой разумеется, ни-нини: раскричится сдуру и все испортит. Комиссар артурского городского совета полковник Вершинин глуп, как пробка, и потому честен. Подъехать к нему можно, уступая за бесценок разные нужные ему вещи: отрез на шинель, белье, платки, духи – кстати, душиться он очень любит.

– Одним словом,» борзых щенков «, а не деньги, – понял Сахаров.

– Можете и щенков, если в них будет надобность. Затем, крепостной интендант капитан Достохвалов. Ему постоянный оклад в триста рублей в месяц. Крепостной инженер полковник Григоренко – в случае надобности, сколько найдете нужным, но не больше тысячи. Крепостным жандармам, ротмистру Микеладзе, ввиду его общепризнанной глупости, хватит и пятидесяти рублей в месяц, зато поручику Познанскому, как особо вредному и жадному, меньше сотни платить нельзя. Теперь моряки. Прежде всего адмирал Григорович. В деньгах он не нуждается: своя рука владыка во всем портовом хозяйстве эскадры, зато честолюбив. На этой его слабости и играйте. В Управлении портом, кроме того, приходится давать всем и вся, но по мелочишкам – не больше четвертного. Вот, кажется, и все великие и малые артурские акулы.

– Крепостной санитарный инспектор и крепостной контролер? – напомнил Сахаров.

– Сдельно, от каждого протокола и акта; сумма – в зависимости от важности дела.

– Связь с вами?

– Через верных людей, они к вам будут заходить под видом нищих или разносчиков.

– Особые услуги?

– Что вы под этим подразумеваете? – несколько смутился Тифонтай.

– Военные тайны, – отрезал Сахаров.

– Они меня не интересуют, – лицемерно ответил Тифонтай.

– Не поэтому ли вы и имеете про запас паспорт японского подданного?

– Только в целях личной охраны, имея в виду предстоящее вступление японцев. Но откуда вы это знаете?

– Чтобы такая продувная бестия, как вы, да не имела бы двойного или тройного подданства! Не обижайтесь, Николай Иванович, – на вашем месте я поступал бы точно так же.

– Приятно слушать умные речи. Если бы не это обстоятельство, то разве знали бы мы сегодня в два часа дня о цзинджоуском разгроме как раз в тот момент, когда этот дурак Надеин посылал в Артур свои победные реляции.

– Я все больше удостоверяюсь в том, что японская разведка поставлена на необычайную высоту.

– Это вам, Василий Васильевич, особенно надо иметь в виду в Артуре: каждый ваш шаг тотчас будет известен нам и соответственно оценен.

– Прикажете ваши слова понимать как угрозу?

– Бог с вами, это всего лишь дружеское предупреждение, не более, – расплылся в улыбке Тифонтай.

Вошедший слуга подал Сахарову на серебряном подносе телеграмму.

– От Стесселя. Фок уже в Нангалине. Быстро это он пролетел двадцать с лишним верст от Цзинджоу! – сообщил Сахаров своему собеседнику. – Почитаем, что он нам дальше пишет.» Не позже двух часов ночи вывезти из Дальнего в Артур всех русских подданных. Паровозы немедленно отправить в Нангалин, а людям отступать пешком. Одновременно сообщите командиру Шестнадцатого полка Раздольскому о необходимости немедленно приступить к уничтожению портовых сооружений, электрической станции, железнодорожных мастерских, запасов провианта и боеприпасов. Шестнадцатый полк должен в пять часов утра выступить к деревне Талингоу «.

– Надеюсь, вы, Василий Васильевич, не особенно поторопитесь извещать об этой телеграмме Раздольского?

– До его штаба шесть верст. По темноте – час езды верхом. Сейчас около двенадцати часов. Следовательно, Раздольский может получить это извещение не ранее часа ночи. Еще через час выступит, подняв полк по тревоге, и будет здесь еще часа через полтора, то есть не ранее половины четвертого. Тогда на подрывные работы у нас останется полтора часа, – рассчитал Сахаров.

– Отсюда явствует, что телеграмму надо отправить отсюда с нарочным не ранее чем через полтора-два часа, тогда в его распоряжении вовсе не будет времени для производства взрыва.

– Он может выслать вперед конноохотничью команду, тогда она будет здесь не позже чем через два часа.

– Сколько их человек?

– Сорок-пятьдесят.

– Необходимо их задержать любыми средствами. В Дальнем есть саперы?

– Человек пять, не более, и с ними инженер-капитан Зедгенидзе.

– Сами они многого не сделают, а с помощью охотников успеют, пожалуй, взорвать половину Дальнего. Нельзя ли Зедгенидзе подкупить, не останавливаясь перед суммой?

– Боюсь, что нет: это ученик и последователь Кондратенко, который весьма хорошо подбирает себе людей. Но, кроме него, тут есть еще лейтенант Сухомлин, беспробудный пьяница.

– Прекрасно! Конных охотников направим к Сухомлину, а Зедгенидзе ничего сообщать не будем. Лейтенанта до приезда охотников накачаем до потери сознания. Я этим озабочусь сам, – быстро решил Тифонтай. – Пошлите телеграмму в половине второго. В половине четвертого охотники будут здесь, а полк придет после пяти и, следовательно, не задерживаясь двинется дальше.

– Ладно, все будет сделано, как мы с вами договорились, Николай Иванович. Надеюсь, мы еще увидимся с вами перед моим отъездом? – спросил Сахаров.

– К двум часам, когда вам надо будет выступать в Артур с вверенным вам гражданским населением, я буду здесь. – И купец направился к двери.