Александр Степанов - Порт-Артур. Том 1

– Я мало понимаю в строительном деле… – пытался возражать прапорщик.

– Вам помогут, господин прапорщик, – перебил генерал.

– Я протестую против распоряжения вашего превосходительства. Еще не выяснено, что явилось причиной не вполне удовлетворительной кладки бетона, а я уже признан в ней виновным и отрешен от должности, – хмуро проговорил Лилье.

– Протест ваш, капитан, является грубейшим нарушением воинской дисциплины, за которое я вас подвергну немедленному аресту. Потрудитесь отдать ваше оружие прапорщику Звонареву, который сейчас же вас и доставит на гауптвахту. О поведении поручика Борейко, как лица, мне не подчиненного, мною будет сообщено командиру Квантунской крепостной артиллерии для принятия соответствующих мер, – решил генерал и тронулся с батареи.

Звонарев, отобрав у Лилье шашку, вместе с ним направился на гауптвахту. Борейко же, оставшись на батарее, облегчил свою взволнованную душу долгими ругательствами по адресу всяческого начальства и Стесселя в особенности.

Вечером того же дня Звонарев сидел в своей квартире в Артиллерийском городке. В дверь сильно постучали. Так как денщик ушел, то прапорщик сам пошел открыть дверь. Он очень удивился, увидя перед собой Варю Белую.

– Вы дома? – спросила девушка.

– Дома.

– Оставьте всякую работу, – тоном приказа проговорила Варя, – и следуйте за мной, господин прапорщик. – Затем, надев на голову офицерскую фуражку Звонарева, девушка вышла на крыльцо.

Вечерело. Солнце садилось за Ляотешанем: Жаркий летний день сменялся прохладным вечером. С моря потянуло прохладой и запахом морских водорослей. На «Этажерке» громко играл оркестр. Все дорожки были запружены гуляющими.

Когда Варя с Звонаревым подходили к «Этажерке», на улице показалась кавалькада во главе со Стееселем. Завидя генерала, офицеры и солдаты спешно вытянулись во фронт, Звонарев же остался стоять рядом с Варей, опустив руки по швам. Заметив это, Стессель резко осадил лошадь и грубо крикнул:

– Прапорщик, где ваша фуражка?

– У меня, – вместо Звонарева ответила Варя, шаловливо прикладывая растопыренные пальцы правой руки к козырьку.

– Женщины существуют для того, чтобы рожать детей, стряпать обед и штопать белье, а не для ношения военной формы. Головной убор офицера должен находиться на его собственной голове, а отнюдь не на голове особ женского пола! – резко бросил Стессель.

– Равно как и не на кочне капусты, который некоторым заменяет голову, – звонким девичьим голосом выкрикнула в ответ Варя.

В толпе фыркнули.

– Молчать! – дико заорал генерал, оглядываясь на толпу и спеша уехать под громкий смех всех присутствующих.

– Зачем вы, Варя, наскандалили? – укоризненно заметил Звонарев.

– Хамов надо учить! Я еще обо всем расскажу Вере Алексеевне, как он меня. Белую, свою родственницу, публично опозорил перед всем Артуром.

– Но вы ведь тоже назвали его голову кочаном капусты.

– Охота ему было принимать на свой счет. Я скажу, что это относилось к… вам, что ли.

– Очень благодарен за такое объяснение.

– Ну, пусть тогда к Водяге. Все знают, что он отпетый дурак. Пошли дальше. – И они смешались с толпой гуляющих на бульваре.

На «Этажерке» их окликнула Желтова с Олей Селениной, которые сидели на одной из скамеек и видели весь инцидент со Стесселем.

– Ты девчонка по сравнению со Стесселем и уже по одному этому должна быть с ним вежливой, тем более что его замечание больше относилось к господину Звонареву, а не к тебе. Не думаю, чтобы твои родители были довольны твоей выходкой, – журила девушку Мария Петровна.

– Молодчина! Так Стесселю и надо, не будь грубияном, – поддержала Варю Оля.

– Боюсь только, чтобы моя выходка не отразилась на Сергее Владимировиче. Ради его спокойствия я готова даже извиниться перед Стесселем, хотя он совершенно этого не заслуживает, – заколебалась Варя.

– Я думаю, что к Стесселю не стоит больше возвращаться, – отозвался Звонарев. – Бог не выдаст, Стессель на губу не посадит.

– Плюнь ты. Варвара, на генерала! Другого отношения он не понимает, – вмешалась Селенина

– Не будь груба, Оля! Грубость никогда и никого не красят. А ты к тому же учительница и должна подавать пример культурности, – остановила ее Желтова.

– Стессель может на меня нажаловаться папе и маме, – проговорила в задумчивости Варя. – Тогда мне попадет. Во избежание этого я сама первая на него пожалуюсь родителям или самой Вере Алексеевне. Пусть знает, какой у нее хам муженек.

– Правильно. Нападение – лучший способ защиты. Так и действуй! – сразу подхватила Оля.

По-южному быстро стемнело, с гавани потянуло прохладой. Огней зажигать не разрешалось, и публика постепенно стала расходиться. Заторопились и Желтова с Олей.

– Мы можем понадобиться в госпитале. К вечеру раненым обычно бывает хуже, – пояснила Мария Петровна.

Проводив их немного по улице, Варя с Звонаревым направились к Артиллерийскому городку.

– Хотите, я вас проведу к моему заветному месту на Золотой горе? – предложила Варя. – Я люблю там сидеть и мечтать.

– Вы и мечты-вещи трудно совместимые.

– Я совсем не такой синий чулок, как вы себе представляете.

– Хуже. Вы амазонка из артурских прерий!

– Вы хотите сказать, что я дикарка?

– Ив мыслях не было, – отнекивался прапорщик.

– Не отрекайтесь! Я все равно не поверю. Я предпочитаю быть дикаркой, говорить, что думаю, поступать, как мне хочется, чем во имя так называемых приличий притворяться и говорить неправду.

– Все хорошо в меру. Вы бываете резковаты, особенно для девушки. Немного выдержки вам не помешает.

– Терпеть не могу кисло-сладких людей, вроде…

– Меня?

– Я этого не сказала, но вы мне кажетесь слишком пресным.

– Значит, Борейко в вашем духе?

– Он по-медвежьи груб и неуклюж.

– Я пресен, он груб. Кого же вам еще надо?

– Как вы… непонятливы, если не просто глупы. Будь у вас побольше перца, вы могли бы мне и понравиться, – кокетливо заметила Варя.

– Постараюсь весь свой наличный перец немедленно выбросить, чтобы им во мне и не пахло! – отозвался Звонарев.

– Не смейте меня дразнить, как маленькую девочку! Вот и моя тропинка. – И девушка, свернув с дороги, пошла в обход Золотой горы по чуть заметной в темноте узенькой дорожке.

– Смотрите не оступитесь, тут круто, и можно сильно ушибиться при падении, – предупредила Варя и тотчас оступилась сама.

Прапорщик едва успел подхватить ее за талию.

– Вернемся, пока вы нос себе не разбили, – предложил Звонарев, продолжая поддерживать Варю под руку. Но она молча двигалась дальше. Через несколько шагов оступился прапорщик и, падая, крепко ухватился за Варю. Девушка качнулась, но устояла на ногах и сильной рукой помогла стать на ноги своему кавалеру.