Джордж Фрейзер - Флэшмен на острие удара

— Отлично. И лучше действовать без промедления — дайте это четко понять!

— Ну вот и славненько! — шепчет Лью, подмигивая мне. — Ловко сделано, Флэши: ты таки растормошил его!

— Отправьте немедленно! — заявляет Раглан Эйри. — Ах, и дайте знать лорду Лукану, что на левом фланге у него есть французская конница. Этого должно вполне хватить. — Генерал снова раскрыл трубу, глядя на Кадык-койские высоты. — Пошлите самого быстрого ординарца.

Тут меня кольнуло дурное предчувствие: я затеял бал, на котором сам танцевать не собирался, — но тут Раглан добавил:

— Где Нолан? Да, Нолан.

И Лью, готовый из штанов выскочить от радости, подъезжает к Эйри, хватает пакет, сует его за обшлаг, натягивает поглубже фуражку, небрежно козыряет Раглану и пулей дергается вперед. Но Раглан окликнул его и начал повторять, что это донесение крайней важности и что вручить его надо Лукану в собственные руки, и что жизненно важно действовать без промедления, пока русские не увезли все пушки. [XVIII*]

Все это, конечно, было излишне, и Лью буквально побагровел, нетерпеливо ерзая в седле.

— Тогда вперед! — восклицает наконец Раглан, и Лью в мгновение ока перемахивает через бруствер, вздымая за собой пыльный шлейф — вот чертяка! — а Раглан кричит ему вслед: — Немедленно, Нолан! Передайте Лукану: немедленно! Вам ясно?

Вот так и был отправлен Нолан — да, так, и никак иначе, ей-богу. А я подхожу к тому месту, с которого начал свои воспоминания: как Раглан передумал и скомандовал Эйри послать кого-нибудь следом, как я пытался скромненько затеряться, а Эйри вычислил меня и повелительным жестом подозвал к себе.

Да, вам уже известно, о чем я думал, о моем дурном предчувствии, подсказывавшем, что это будет кульминацией ужасов того приснопамятного дня, за который мне пришлось подвергаться атаке, потом атаковать, и все это имея дело с неисчислимыми ордами русских. Волноваться вроде бы было не о чем: ну отправляют меня на высоты вслед за Ноланом с какими-то поправками к приказу. Но, сам не знаю почему, я чувствовал, карабкаясь под град наставлений Раглана и Эйри на свежую лошадь, как перст судьбы безжалостно вонзается в меня.

— Флэшмен, — говорит командующий. — Нолан должен сообщить лорду Лукану, что тому следует действовать оборонительно и не предпринимать ничего сверх того, что он сочтет разумным. Вы меня поняли?

Еще бы, я понял его слова, но никак не мог взять в толк, как их уразумеет Лукан: ему приказывают атаковать врага, но в то же время придерживаться оборонительной тактики. Но мне-то что за печаль: я отрепетовал приказ, слово в слово, убедился, что Эйри услышал меня, и следом за Лью махнул к обрыву.

Это была адская круча, навроде тех песчаных осыпей на покрытых травой оврагах. В любое другое время я спускался бы не спеша и осторожно, но, зная, что Раглан и остальные смотрят на меня, как и вся кавалерия на равнине, не имел иного выбора, как ринуться вниз сломя голову. Кроме того, я не мог допустить, чтобы сей юный выскочка Нолан перещеголял меня — не то чтобы это было предметом гордости, но мне нравилось считаться лучшим наездником армии, поэтому я твердо решил перехватить Лью прежде, чем тот доберется до Лукана. Итак, я мчался вниз на легконогой кобылке, скачущей, будто горная коза; она скользила, притормаживая задними копытами, я же, до боли сжав ее бока коленями и ухватившись руками за гриву, болтался в седле, не выпуская из поля зрения красную фуражку Нолана, мелькающую на склоне.

Не ему тягаться со мной по части верховой езды. Когда я достиг дна и стрелой ринулся за ним, призывая остановиться, он опережал меня едва ли шагов на двадцать. Лью услышал мой зов, натянул поводья и спросил в чем дело.

— Я с тобой! — проорал я и, поравнявшись с ним, изложил на ходу суть дела.

Он ничего не понял, потому вытащил из-за обшлага приказ и пробежал по нему глазами.

— Так что, черт побери, это значит? — кричит. — Здесь написано: «неотложно выступить вперед». Боже правый: пушки-то не впереди, а на фланге.

— Шут его знает, — отвечаю я. — Он сказал, что Лук-он должен действовать оборонительно, не предпринимая ничего сверх того, что сочтет разумным. Вот так!

— Оборонительно! К черту оборону! Он, наверное, оговорился: как можно атаковать оборонительно? И в приказе нет ничего насчет разумения Лукана. К слову сказать, у того разумения не больше, чем у муллиганского теленка!

— Но так сказал Раглан! — кричу я. — Тебе поручено передать это.

— А, чтоб их всех, это сборище старых баб! — он пригнул голову и пришпорил коня, крича мне, пока мы на полном скаку неслись к арьергардным эскадронам Тяжелой бригады. — Меняют свое мнение каждую минуту. — Знаешь, Флэш, этот старый болван Раглан делает все, чтобы помешать кавалерии. И Лукан не лучше. Зачем вообще тогда нужна конница? Нет уж, Лукан получит свой приказ, чтоб им всем провалиться!

Когда мы добрались до «серых», я немного попридержал, пропуская Лью вперед; тот махом промчался сквозь ряды Тяжелой и пространство, отделяющее их от Легкой бригады. Мне совсем не хотелось оказаться втянутым в дискуссию, неизбежную в случае с Луканом, который требует, чтобы каждый приказ ему растолковывали по меньшей мере трижды. Но нужно было держаться неподалеку, так что я неспешно прорысил к Четвертому легкому драгунскому, где снова встретил Джорджа Пэджета, жаждущего разузнать что к чему.

— Вы скоро выступаете, — говорю я.

— Чертовски вовремя, — отвечает он. — Не найдется чируты, Флэш? Я свои все прикончил.

Я протянул ему сигару. Он бросил на меня пытливый взгляд.

— Неважно выглядишь, — замечает он. — Что-то не так?

— Живот. Проклятое русское шампанское. А где наш Лук-он?

Он показал, и я увидел Лукана, расположившегося во главе Легкой в обществе одного из ординарцев, и Лью, только что натянувшего поводья. Нолан откозырял и протянул генералу депешу. Пока Лукан читал ее, я огляделся вокруг.

После свежего ветерка, обдувавшего Сапун-гору, на равнине было жарко и душно: ни малейшего сквознячка, мухи роятся вокруг лошадиных морд, в воздухе стоит густой смрад навоза и кожи. Я вдруг почувствовал, что невероятно устал, да и кишки опять развоевались; что-то буркнув в ответ на расспросы Джорджа, я, беспокойно ворочаясь в седле, обвел взором строй бригады. Впереди располагались «вишневоштанники», во всем блеске синих с красным мундиров и ниспадающими ментиками, справа от них виднелись квадратные кивера и голубые мундиры Семнадцатого — пики вздымаются вверх, красные флюгера безвольно свисают, еще правее, не далеко от места, где сидел Лукан, стоял Тринадцатый легкий драгунский, с великим лордом Кардиганом во главе. Тот сидел в гордом одиночестве, делая вид, что не замечает Лукана и Нолана, находившихся в каких-нибудь двадцати шагах от него.