Джин Ауэл - Путь через равнину

— Это могущественный тотем, как Пещерный Лев или Пещерный Медведь, — сказала Эйла. — Креб всегда говорил, что с сильными тотемами нелегко жить, и это правда, но я думаю, что мне повезло. Он послал мне тебя. Надеюсь, что Пещерный Лев принесет удачу и тебе, Джондалар. Ведь теперь это и твой тотем.

Джондалар улыбнулся:

— Ты уже говорила об этом.

— Но ведь Пещерный Лев выбрал тебя, у тебя даже есть шрамы, нанесенные им. Как у Вилломара.

На мгновение Джондалар задумался.

— Возможно, ты права. Мне как-то это не приходило в голову.

Внезапно появился Волк, до этого бегавший где-то. Он тявкнул, чтобы привлечь внимание Эйлы. Она посмотрела на него: язык высунут, уши стоят торчком. Он выглядел таким счастливым и оживленным. Ему нравились самостоятельные вылазки, но он всегда возвращался к людям, что радовало ее, как и то, что она едет рядом с любимым мужчиной.

— Из твоих рассказов о брате видно, что он действительно принадлежал к своему дому. Тонолан любил путешествовать. Он походил на Вилломара?

— Да, но не так сильно, как я похожу на Даланара. У Тонолана было больше от Мартоны, — Джондалар улыбнулся, — но орел выбрал не его, и потому трудно объяснить его жажду странствий. — Он нахмурился. — А шрамы у него от шерстистого носорога. И, как носорог, Тонолан был всегда непредсказуемым. Возможно, это был его тотем, но он не принес ему счастья, хотя нам повезло, что Шарамудои нашли нас, и он был так счастлив, встретившись с Джетамио.

— Не думаю, что Шерстистый Носорог — тотем, приносящий удачу, — сказала Эйла. — А вот Пещерный Лев — тотем хороший. Когда он выбрал меня, он даже отметил меня так, как изображают этот тотем в Клане. Твои шрамы другого происхождения, но они ясно говорят, что тебя отметил Пещерный Лев.

— Уж у меня-то точно шрамы от ран, которые нанес твой пещерный лев.

— Дух Пещерного Льва выбрал тебя, чтобы твой тотем был таким же сильным, как мой, так что когда-нибудь у меня будут твои дети.

— Ты же сама говорила, что детей внутри женщины зачинает мужчина, а не дух.

— Именно мужчина, но, может быть, духи способствуют этому. Поскольку у меня такой сильный тотем, мужчина, который станет моим другом, должен иметь столь же сильный тотем. Возможно, Великая Мать подсказала Пещерному Льву выбрать тебя, чтобы у нас были дети.

Думая каждый о своем, они молча продвигались вперед. Эйла представляла себе ребенка, похожего на Джондалара. Девочку. Ей казалось, что с мальчиками ей не везет. Может быть, повезет с дочкой.

Джондалар тоже думал о детях. Если это правда, что мужчина зачинает детей сам, то уже сколько раз можно было зачать ребенка. Почему же она не забеременела? А была ли беременной Серенио, когда он ушел? Он рад, что она нашла человека, с которым будет счастлива, но жаль, что она не открылась Рошарио. Дети — являются ли они частью его? Джондалар подумал о женщинах, которых знал, и вспомнил Норию, молодую женщину из народа Хадумы, с которой он разделил ритуал Первой Радости. И Нория, и старая Хадума говорили, что его дух вошел в нее и зачал новую жизнь. Она должна была родить сына с синими глазами. Они собирались назвать его Джондалом. Правда ли, что его дух смешался с духом Нории и началась новая жизнь?

Народ Хадумы обитал недалеко отсюда — это почти по дороге, на северо-западе. Возможно, они смогут посетить их, но вдруг он понял, что в действительности не знает, где их искать. Ведь люди Хадумы сами пришли к стоянке, которую устроили они с Тоноланом. Он знал, что их Пещеры были недалеко к западу от Сестры и реки Великой Матери, но где точно? Он вспомнил, что они охотились между этими реками, но сведений было недостаточно. Возможно, ему не суждено узнать, родился ли у Нории ребенок.

От мыслей о будущем потомстве Эйла перешла к народу Джондалара. Каков он? Сочтут ли они ее достойной, чтобы принять? Она почувствовала себя увереннее после встречи с племенем Шарамудои, зная, что где-то у нее есть дом. Но так ли будет в Зеландонии? Она вспомнила бурную реакцию Джондалара, когда тот узнал, что она была воспитана в Клане, потом его странное поведение той зимой в племени Мамутои.

На это отчасти повлиял Ранек. Она поняла это еще до отъезда, хотя и не сразу. Ревность была ей неведома. Вряд ли мужчины Клана могли показать, что ревнуют женщину. Но странное поведение Джондалара объяснялось еще и неуверенностью, примет ли Эйлу его народ. Сейчас она знала об этом. Хотя он любил ее, но стыдился того, что она жила в Клане, а особенно стеснялся се сына. Правда, он вроде больше не возвращался к этому. Когда Шарамудои поняли, что она жила в Клане, он защищал ее, это было нелегко.

Она любила Джондалара и хотела жить с ним, и, кроме того, сейчас уже было поздно все менять. Она надеялась, что приняла правильное решение, вот только ее тотем ничем не подтвердил это.

По мере приближения к месту слияния Сестры с рекой Великой Матери известняк верхних террас сменился гравием и лёссом.

В этом холодном мире покрытые льдом вершины гор служили источником воды для рек в течение лета… Сейчас к таянию льда добавились сильные ливни, и реки превратились в бурные потоки. Поскольку на западном склоне гор не было озер, чтобы задержать воду, она просто спадала вниз по крутому склону, неся камни и песок. Этот гравий заполнил дно и всю пойму реки. Центральная равнина, бывшая когда-то дном внутреннего моря, занимала территорию между двумя высокими горными хребтами на востоке и западе и нагорьями на севере и юге. Почти равная по мощи реке Великой Матери, Сестра несла воды этой равнины и западных склонов горной цепи, раскинувшейся полукругом на северо-западе. Ее русло пролегало по более низким местам равнины, и потому уровень воды в реке Великой Матери был чуть выше, и течение Сестры, сталкиваясь с этим потоком, откатывалось назад, образовывая нечто вроде озера.

В середине дня они подошли к болотам с низкими кустами и редкими деревьями, растущими прямо из воды. Эйла подумала, что эта местность все больше напоминает восточную дельту, с тем исключением, что здесь место соединения рек представляло собой настоящий водоворот. На юге виднелся горный массив с поросшими лесом склонами.

— Это, должно быть, Лесные Холмы, о которых говорил Карлоно, — заметила Эйла.

— Да, но на холмы они мало похожи. Они выше, чем ты думаешь, и тянутся на большое расстояние. Река Великой Матери течет на юг, пока не упирается в этот барьер. Из-за гор она поворачивает на восток.

Они объехали большую спокойную заводь и остановились на восточном берегу вспухшей реки. Взглянув на противоположный берег, на мощный поток воды, Эйла начала понимать, почему Джондалар говорил о трудностях, которые их ждут при переправе через Сестру.