Джин Ауэл - Путь через равнину

— Вот поэтому у нас и существует такое наказание, — подавив ярость, довольно спокойно сказала Аттароа. — Мы не поощряем воровства, чтобы было достаточно того, чем мы можем поделиться. Было время, когда женщинам запрещалось охотиться, и тогда было мало пищи, и мы страдали.

— Но Великая Земная Мать дает Своим детям не только мясо. И женщины знают: то, что растет, также годится в пищу и это можно собрать.

— Но я запретила это! Если бы я разрешила им тратить время на собирание, то было бы некогда учиться охоте.

— Тогда нищету создали вы сами — ты и те, кто пошел за тобой. Это не причина убивать людей, которые не знают ваших обычаев. Ты взяла на себя обязанности Великой Матери. Она призывает детей к Себе, когда Она готова сделать это. И не тебе присваивать Ее власть.

— У всех людей есть обычаи и традиции, которые важны для них, и если их разрушают, то виновные в этом должны подвергаться смерти.

Эйла знала об этом по собственному жизненному опыту.

— Но откуда у вас такой обычай — казнить за то, что человек хочет есть? Законы Великой Матери выше любых обычаев. Один из них гласит, что нужно делиться пищей и кровом с гостями. Ты грубая и негостеприимная, Аттароа.

Грубая и негостеприимная! Джондалар чуть не расхохотался. Убийца и человеконенавистница! Это вернее. Глядя и слушая, он восхищался поведением Эйлы и ее речью. Он вспомнил, что раньше она даже не понимала шуток, а тем более не могла нанести удар. Аттароа была явно раздражена. Ее сильно укололи «учтивые» слова Эйлы. Ее пожурили, словно ребенка, плохую девочку. Она предпочла бы силу, называемую злом. Сильную жестокую женщину уважают и боятся. Вежливые спокойные слова превратили ее в посмешище. Аттароа заметила улыбку Джондалара и зловеще посмотрела на него, убежденная в том, что и другие были бы не прочь смеяться вместе с ним. Она поклялась себе, что он еще пожалеет об этом, так же как и эта женщина!

Казалось, что Эйла поудобнее устраивается на лошади, но на самом деле она приноравливалась, чтобы легче и быстрее достать копьеметалку.

— Джондалар хочет вернуть свою одежду. — Эйла слегка приподняла копье, показывая при этом, что она не угрожает. — И не забудь отдать ему его парку, которую ты надела. А затем тебе, наверное, следует послать кого-нибудь в твое жилище, чтобы принесли его пояс, нож, инструменты и прочее, что у него было с собой.

Аттароа, стиснув зубы, улыбнулась, хотя это было похоже на гримасу. Она кивнула Ипадоа. Та одной рукой собрала разбросанную одежду и положила перед мужчиной, затем направилась в жилище.

Пока они ждали, Аттароа заговорила вновь, пытаясь придать голосу более дружественную тональность:

— Ты прошла большой путь и, должно быть, устала… Как, ты сказала, тебя зовут? Эйла?

Женщина кивнула. Аттароа мало заботилась о соблюдении формальностей, заметила Эйла.

— Если уж ты придаешь этому такое значение, разреши мне предоставить тебе кров в моем доме. Ты останешься со мной?

Прежде чем Эйла и Джондалар успели ответить, Ш'Армуна произнесла:

— Обычно кров предлагают Те, Которые Служат Матери. Добро пожаловать в мой дом.

Одеваясь и с трудом завязывая ремни онемевшими от холода руками и радуясь, что, несмотря на борьбу, туника осталась целой, он с удивлением услышал предложение Ш'Армуны. Натягивая тунику через голову, он заметил, как Аттароа что-то выговаривает Ш'Армуне. Он сел и быстро стал надевать обувь.

«Она еще услышит обо мне», — подумала Аттароа, но вслух произнесла:

— Тогда, может быть, ты разделишь со мной пищу, Эйла. Мы устроим пир в честь гостей. Мы недавно удачно поохотились, и я не могу позволить, чтобы вы покинули нас с недобрым чувством.

Джондалар видел, что ее улыбка фальшива, и у него не было никакого желания есть их пищу или оставаться здесь дольше. Но прежде чем он что-то произнес, Эйла ответила:

— Мы будем рады воспользоваться вашим гостеприимством. А когда вы собираетесь устроить этот пир? Мне бы хотелось кое-что приготовить, но сейчас уже поздно.

— Да, поздно, — сказала Аттароа. — Мне надо тоже кое-что приготовить. Пир будет завтра, но вечером вы, конечно, разделите с нами нашу скромную пищу?

— Я тоже должна как-то участвовать в приготовлениях к пиру. Мы вернемся завтра. Аттароа, Джондалару нужна его парка. Конечно, он вернет шкуру, которая на нем.

Та сняла парку и отдала мужчине. От парки пахло женщиной, но Джондалар обрадовался ее теплу. Аттароа злобно улыбалась, стоя на холоде в тонком нижнем одеянии.

— А остальные вещи? — напомнила Эйла.

Аттароа взглянула на вход в жилище и подала знак женщине, которая была рядом. Ипадоа быстро принесла вещи Джондалара; она была крайне раздосадована, так как Аттароа обещала кое-что отдать ей. Ей очень хотелось заполучить нож. Она никогда не видела столь искусно сделанного оружия.

Джондалар подпоясался, пристроил инструменты и другие вещи, ему никак не верилось, что все уже позади. Он и не надеялся вновь увидеть их. Затем, к всеобщему удивлению, он легко вспрыгнул на лошадь позади Эйлы. Эйла внимательно осмотрелась, не помешает ли что их отъезду. Затем пустила Уинни в галоп.

— За ними! Вернуть их! Они не должны так легко исчезнуть! — вскричала Аттароа, содрогаясь от холода.

Эйла гнала лошадь, пока они не отъехали на порядочное расстояние. Спустившись вниз по склону, возле реки они въехали в лес и развернулись, направляясь обратно к стоянке Эйлы, которая была рядом со стойбищем. Едва они спешились, Джондалар, ощутив близость Эйлы, почувствовал такую радость, что у него перехватило дыхание. Он обнял ее и прижал к себе, чувствуя прикосновение ее волос на своей щеке, вдыхая ее особенный женский запах.

— Ты здесь, со мной. Трудно в это поверить. Я боялся, что тебя нет больше, что ты ушла в другой мир. Я благодарен, что ты вернулась. Не знаю, как выразить это.

— Я так тебя люблю, Джондалар. — Она прижалась к нему, и ей стало легко от того, что он опять с ней. Любовь к нему переполняла ее. — Я обнаружила пятно крови и все время шла по твоим следам, пытаясь найти тебя. Я не была уверена, жив ты или нет. Когда я поняла, что они несли тебя, я подумала, что ты живой, но серьезно ранен и не можешь идти сам. Я так волновалась, но идти по следу было трудно, и я знала, что отстаю. Охотницы Аттароа могут двигаться очень быстро, и к тому же они знают дорогу.

— Ты появилась вовремя. Еще мгновение — и было бы совсем поздно.

— Я просто не входила туда…

— Не входила? Когда же ты здесь появилась?

— Я приехала сюда после того, как принесли оставшееся мясо. Я опередила их, но первая группа нагнала меня у реки, через которую я переправилась. Мне повезло, что я увидела двух женщин, вышедших встречать охотников. Я спряталась, пережидая, когда они пройдут мимо, но вторая группа оказалась ближе, чем я думала. Они могли видеть меня, по крайней мере на расстоянии. В то время я ехала верхом и быстро спряталась. Затем я вновь вернулась к следу. Я вела себя осторожно, опасаясь, что появятся и другие.