Джин Ауэл - Путь через равнину

— Пойду проведаю ее, а затем искупаюсь.

Она уже приближалась к дому, когда навстречу ей вышел Доландо, следом выскочил Волк, бросился к ней и, положив лапы на ее плечи, лизнул в лицо.

— Волк, отпусти! В руках у меня целая охапка трав.

— Кажется, он рад тебя видеть, — сказал Доландо. — Я тоже рад. Рошарио нуждается в тебе.

Он явно хотел, чтобы она продолжала лечить его подругу, несмотря на вчерашние угрозы.

— Тебе что-нибудь нужно? Что я могу сделать для тебя? — спросил он, заметив, что она принесла много трав.

— Я хотела бы высушить все это, и мне нужна вешалка. Ее нетрудно сделать, но мне потребуются дерево, сухожилия и ремни для подвешивания.

— У меня есть кое-что получше. Шамуд тоже лечил высушенными травами, и я знаю, где находятся его приспособления. Можешь воспользоваться ими.

— Великолепно, Доландо.

Он кивнул и ушел куда-то. Увидев Рошарио, сидевшую на кровати, Эйла улыбнулась. Положив травы, она подошла к женщине.

— Не знала, что Волк вернется сюда, — сказала Эйла. — Надеюсь, он не побеспокоил тебя?

— Нет. Он меня охранял. Едва войдя, сразу подошел ко мне. Я погладила его. Тогда он отошел в этот угол и лег, все время следя за входом. Этот угол теперь его место.

— Ты хорошо спала? — устраивая Рошарио поудобнее, спросила Эйла.

— Это была самая лучшая ночь с тех пор, как я сломала руку. Особенно после того, как мы с Доландо как следует наговорились. — Она посмотрела на высокую светловолосую незнакомку. Джондалар привел ее совсем недавно, и она так много изменила в их жизни за столь короткое время. — Он, совсем не подумав, наговорил вчера тебе обидных слов, он просто растерялся. Долгие годы он переживал смерть Доралдо, так и не смог смириться с ней. Он не знал всех обстоятельств до вчерашнего вечера. Сейчас он пытается выжечь в себе многолетнюю ненависть к тем, кого он считал грязными животными, и ко всему, что с этим связано, включая тебя.

— А как ты? Он ведь был твоим сыном.

— Я тоже ненавидела их, но мы взяли Джетамио, когда умерла ее мать. Она, конечно, не могла заменить сына, но ее болезнь требовала такой заботы и ухода, что у меня не было сил все время скорбеть о его смерти. Как только я почувствовала, что она стала моей дочерью, то начала реже вспоминать сына. Доландо тоже полюбил Джетамио, но мальчики, особенно родившиеся в собственном доме, имеют особое значение для мужчин. Он не мог забыть смерть Доралдо, так как вырастил его. — В глазах Рошарио сверкнули слезы. — А теперь умерла и Джетамио. Я боялась брать к себе Дарво, опасаясь, что и он умрет молодым.

— Это нелегко — потерять сына или дочь.

Рошарио увидела, как гримаса боли скользнула по лицу молодой женщины, она встала и, подойдя к костру, начала готовить снадобья, которые вскоре и принесла в деревянных чашках. Рошарио никогда не видела таких. У Шарамудои инструменты, утварь и посуда обычно украшались орнаментом, резным или расписным, иногда применялись оба способа одновременно, как у Шамуда. Чашки же Эйлы, очень тонко сделанные, хорошей формы, прекрасно отшлифованные, были совершенно гладкими, свободными от украшений.

— Сейчас болит? — спросила Эйла, помогая Рошарио лечь.

— Немного, но гораздо меньше, чем прежде. Эйла стала снимать повязку.

— Думаю, что опухоль стала меньше, — сказала она, рассматривая руку. — Это хороший признак. Я наложу шину на случай, если ты захочешь встать, а вечером опять смажу. Когда опухоль спадет, я сделаю повязку из березовой коры, которую ты будешь носить, пока кость не срастется, по крайней мере полтора полнолуния, — говорила Эйла, снимая влажную повязку из кожи косули и рассматривая синяк, появившийся после вчерашних ее манипуляций.

— Березовую кору?

— Если ее размочить в горячей воде, она становится мягкой и легко принимает любую форму. Когда же она высохнет, то будет так держать кость, что она срастется прямо, даже если ты будешь ходить и двигать рукой.

— Ты хочешь сказать, что я встану и смогу что-то делать? — радостно улыбаясь, спросила Рошарио.

— Пока в твоем распоряжении будет одна рука, но почему тебе не стоять на двух ногах? Ты ведь лежала из-за боли.

— Это так.

— Прежде чем я наложу повязку, хочу, чтобы ты пошевелила пальцами. Это может быть больно.

Эйла старалась не выказывать тревоги. Если что-то будет мешать Рошарио двигать пальцами, то это означало бы, что из-за внутренних повреждений возможности руки будут ограниченными. Обе внимательно смотрели на кисть руки и облегченно вздохнули, когда Рошарио согнула средний палец, а затем и остальные.

— Это хорошо, — сказала Эйла. — Теперь сожми в кулак. Больно?

— Больно, но я могу это сделать.

— Очень хорошо. А теперь подвигай рукой. Можешь согнуть кисть в запястье?

Сжав зубы и тяжело дыша, Рошарио сделала нужное движение.

— Этого достаточно, — сказала Эйла.

Услышав предостерегающий лай Волка, более похожий на фырканье лошади, они обернулись и увидели Джондалара.

— Могу я что-то сделать для вас? Может быть, помочь вывести Рошарио на улицу? — Джондалар посмотрел на обнаженную руку женщины и сразу же отвел глаза. Зрелище было не из приятных.

— Сейчас ничего не надо, а вот через несколько дней мне потребуется несколько полос березовой коры. Если увидишь хорошую березу, запомни, чтобы потом показать мне. Это нужно, чтобы рука лучше заживала, — ответила Эйла, накладывая шину.

— Ты не сказала, зачем я должна была двигать пальцами, — сказала Рошарио. — Что это обозначало?

Эйла улыбнулась:

— Это значит, что, если все будет хорошо, ты сможешь владеть рукой как прежде или почти так.

— Это и в самом деле хорошие новости, — сказал Доландо, который как раз в это время вошел в дом, неся приспособление для сушки. Правда, он нес его не один — с другого конца ему помогал Дарвало. — Годится?

— Да, спасибо, что вы внесли его сюда. Некоторые растения надо сушить в темноте.

— Каролио просила передать, что завтрак готов, — сказал молодой человек. — Она хочет знать, не будете ли вы есть на воздухе? Сегодня прекрасный день.

— Я буду, — сказала Рошарио и повернулась к Эйле: — Как ты считаешь, можно?

— Дай мне закрепить шину, и можешь выйти, если Доландо поможет тебе.

Вождь племени Шамудои необычно широко улыбался.

— Если никто не возражает, то прежде чем приступить к еде, я пойду искупаюсь.

— Это в самом деле лодка? — спросил Маркено, помогая Джондалару установить у стены рядом с длинными шестами обтянутую кожей конструкцию. — Как ты управляешь этим?

— Не так легко, как вашей лодкой, но мы используем ее в основном для переправы через реки, приходится поработать веслами. Имея лошадей, мы перевозим ее на волокуше.