Рихард Дюбель - Кодекс Люцифера

Киприан медленно выпустил воздух из легких и сделал вид, что не расслышал, как один из слуг насмешливо пробурчал: «Так что, домой, баиньки?»

Никлас Вигант проводил его на улицу. Киприан посмотрел на него снизу вверх.

– Так вы ее любовь не вернете, – тихо заметил он.

Глаза Никласа Виганта превратились в две узкие щелки. Он начал было возражать, но затем закрыл рот. Киприан услышал, как он вздохнул. Никлас покачал головой, развернулся и шаркающей походкой вернулся в дом. Слуги выдали намек на улыбку и скрестили руки на груди. Взгляд Киприана упал на знакомое много лет лицо няни. Она покосилась вправо, влево и встретилась с ним взглядом. Ее губы шевелились.

Киприан опустил голову и отвернулся. Дверь закрылась. Он тут же поднял голову и посмотрел в том направлении, куда указали ему глаза старой женщины. Над шляпами прохожих на Кэрнтнерштрассе и над широкими гербовыми щитами и указателями возле домов виднелись очертания приземистой башни над воротами Кэрнтнертор.

Одна из служанок из челяди Вигантов стояла возле выхода на гребень стены и переступала с ноги на ногу. Когда она заметила Киприана, то отвернулась и устремила взгляд в совершенно другом направлении, чтобы потом ей не пришлось лгать, если ее спросят, не видела ли она неожиданно впавшего в немилость юного господина Хлесля. Стражи на гребне стены не обращали на Агнесс никакого внимания – на тот момент она была уже им знакома. Увидев ее, Киприан невольно заулыбался, хотя это совершенно не отвечало его настроению. Разве не ужасно – все эти годы не было, пожалуй, ни единого дня, который бы они провели врозь; а теперь каждый взгляд становился драгоценностью. Бледная Агнесс не ответила на его улыбку.

– Зачем ты так поступаешь? – спросила она.

Он видел по ее глазам, что она плакала, хотел обнять ее и прижать к себе, но его руки безвольно висели вдоль тела.

– Что я такого сделал? – не понял он.

– Почему ты бросаешь меня в беде? Ты не будешь бороться за нас?

Киприан внимательно посмотрел на нее. Ему казалось, что ее слова прыгают в его голове, как эхо в узком гроте. Он разжал губы и медленно уточнил:

– Что ты имеешь в виду?

– Не прикидывайся! Твой дядя – самый большой любитель напускать туману, а меня держат в золотой клетке, но если новости, несмотря на такую закрытую устрицу, как епископ Хлесль, все же достигли моих ушей, то, значит, об этом уже на всех углах свистят воробьи на крышах!

Один из стражей бросил на нее короткий взгляд. Киприан взял Агнесс за руку и оттащил в сторону. Она вырвалась. Киприан почувствовал себя совершенно беспомощным, видя ее гнев, и тут же ощутил, как его собственное раздражение, копившееся во время встречи с дядей, а затем – с Никласом Вигантом, снова заполняет его.

– О чем ты говоришь? – хрипло спросил он. – О Праге?

– Разумеется, я говорю о Праге! О чем же еще?

– Я сам только час назад узнал о планах своего дяди.

– Да неужели? Час назад? За такой долгий час где-нибудь два дня дадут!

– Послушай, Агнесс, я же был у епископа, и что я там…

Киприан внезапно замолчал. Разве он не заявил кардиналу Факинетти, что уже так глубоко завяз в этом деле, что не имеет значения, сколько еще он узнает? А вот Агнесс там пока еще не завязла, и черта с два он, Киприан, станет ее туда втягивать.

– Что ты там… что? Ты обсуждал с ним сумму, которую он должен тебе дать, чтобы ты в этом… в этом городе городов мог жить в свое удовольствие? В этой замечательной Праге, о которой так мечтает мой отец, а мать считает, что дьявол там лично каждое утро выплевывает желчь на улицы?

Киприан промолчал. Она окинула его рассерженным взглядом. Он не отвечал, и ее лицо будто окаменело.

– Ты мне еще помолчи, – буркнула она, и в ее голосе сквозила горечь.

– Кто тебе все это рассказал? – спросил ее Киприан.

– Вот именно: откуда мне все это известно, если ты-то мне ничего не рассказывал?

– Агнесс…

– Что это значит, Киприан? Почему у тебя вдруг появились от меня какие-то тайны? Почему ты отправляешься в Прагу, в то время как здесь все сговорились помешать нашей любви?

– Агнесс, откуда тебе это известно?

Она прошипела:

– Мне мамочка рассказала!

– Что?!

– «Твой друг, бывший протестант, куда умнее тебя! – заявила Агнесс, и, хотя она не изменила голос, Киприану уже по интонации стало ясно, что она цитирует свою мать. Прятать столько презрения за каждым словом могла только Терезия Вигант. – До него дошло, что если он и дальше будет якшаться с тобой, толку ему от этого не будет!» – Агнесс шмыгнула носом. – Вот как она сказала. Знаешь, каково мне было это выслушивать? Знаешь? «Киприан Хлесль решил отказаться от тебя, потому что узнал: ты никому не нужный ублюдок, которого не пустят даже в дом бывшего еретика!» Вот что она имела в виду.

Девушка закрыла лицо руками и всхлипнула. Уже все стражи на гребне стены таращились на них сверху вниз. Один из них перехватил взгляд юноши и наполовину сочувственно, наполовину неодобрительно покачал головой. В Киприане поднялась слепая злоба. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы не сжать кулаки. Он знал, что надо обнять Агнесс, чтобы благополучно переплыть это неожиданное мелководье в море ее любви, но стоял перед ней, окаменев и подняв плечи.

– Откуда это известно твоей матери?

– Откуда мне это известно? Откуда ей это известно? – закричала Агнесс. – Да какая разница?! Откуда ей это известно? От твоего проклятого дяди, к которому она ходила, дурья твоя башка!

– Когда?

Во влажных от слез глазах Агнесс вспыхнула ненависть.

– «Кстати, я посетила его превосходительство епископа, дорогая моя, – произнесла Агнесс, копируя интонации своей матери. – Ты так красочно описала его связи при дворе, что я пошла к нему, чтобы объяснить: дабы заключать взаимовыгодные соглашения, вовсе не обязательно устраивать свадьбу между тобой и его племянником».

– Проклятье, – почти против собственной воли простонал Киприан. – Старый змей…

– Твой дядя даже не заставил ее ждать, Киприан. Должно быть, он был очень обходителен: «Сюда, уважаемая фрау Вигант, проходите, уважаемая фрау Вигант, молодые люди такие горячие, они все сильно преувеличили, не беспокойтесь, уважаемая фрау Вигант, мой племянник все равно на Днях уезжает в Прагу, и надолго уезжает»…

– Этот… интриган… – пробормотал Киприан и домыслил остальное. – Он, оказывается, все давным-давно запланировал. Кардинал лишь убедил его придерживаться этих планов.

– Но почему ты мне ничего не сказал, Киприан?!

– Потому что, черт побери, я никуда не еду! – прогремел он.

Стражи покрепче взялись за свои пики. Их начальник помешкал, а затем медленно направился в их сторону.

– Приятель, перестань кричать на девушку, а не то тебе придется иметь дело с нами, – заявил он и грозно посмотрел на Киприана, задрав подбородок.