Игорь Скарбек - За Тридевять Земель

Это было время, когда суда флага российского беспрепятственно бороздили воды Великого Восточного океана, фактически господствуя над всей северной его частью. В то время, как суда других стран — будь то купеческие или военные — лишь изредка осмеливались показываться вблизи берегов Аляски и Калифорнии.

Долго еще стоял дон Гаспар Эль-Оро-и-Крус, глядя вслед удалявшемуся фрегату. О чем он думал? Быть может, о былом величии испанской короны или же о своем далеком предке, чья пластинчатая наручь красовалась на фамильном гербе... И виделся коменданту бесстрашный и жестокий идальго по прозванию Железная Рука, ведший своих закованных в латы воинов в глубь Неведомой Земли...

...А караван шел все дальше и дальше на Запад, постепенно углубляясь в девственные североамериканские леса. Идальго по прозвищу Железная Рука, опытный конкистадор, прихватил с собой на развод тринадцать свиней. К следующей после начала похода весне их было уже более сотни голов. С громким хрюканьем плелись они в арьергарде колонны, охраняемые краснокожими невольниками. Недосмотревших за скотиной туземцев бросали на растерзание свирепым псам и аллигаторам. Голод, от которого гибли другие энтрады, не угрожал Идальго. Поросячье стадо перебиралось через флоридские болота, переправлялось через полноводную Миссисипи, подвергаясь ежечасной опасности нападения аллигаторов, которыми так и кишели окрестности. Сопровождавший экспедицию монах повествует: «Эти отвратительные животные появлялись в превеликом множестве, их страшный рев походил на раскаты грома, а могучие хвосты длиною в пять-шесть футов бешено били по воде. Но наши краснокожие с силой втыкали заостренные шесты в раскрытые пасти чудовищ и, перевернув животных на спину, начинали колотить их палицами, одновременно посылая стрелы в незащищенное брюхо. Мясо аллигатора — нежное и белое, как телятина, и почти такое же на вкус...» Грозный хриплый рев, доносившийся время от времени из тростниковых зарослей, свидетельствовал о том, что у мерзких тварей начался «сезон любви».

Караван проходил заросшие диковинной широколистной зеленью кипарисовые топи Флориды. С высоты голубоватых древесных крон серым ковром спускались колышущиеся гирлянды луизианского бородатого мха, прозванного почему-то еще и испанским. На песчаных и каменистых береговых взлобьях оливковой окраски водяные щитомордники пожирали лягушек и сирен-саламандр. У самого берега, возле стены высоких трав, резвились выдры; копошился в тине маленький рыжеватый енот-полоскун. На мелководье розовые фламинго разгребали изогнутыми клювами ил, разыскивая себе пропитание. Изредка на пут конкистадоров попадались благостные дубовые и пальмовые рощи, покрытые водяными лилиями озерца, полные пресноводных моллюсков, полосатых водяных ужей, окуней и панцирных щук — древнейших обитателей североамериканских водоемов. На одном из островков несколько старых самцов-аллигаторов, пофыркивая, неторопливо лакомились черепахами и крабами. Высматривала себе добычу хищная скопа.

Истомленные нелегкой дорогой люди с трудом передвигали ноги. Однако главные невзгоды ждали их впереди. Знакомство с ними состоялось, едва лишь путники вступили в безжизненные, как показалось поначалу, непролазные заросли коварных мангровых деревьев. Постепенно сменявшиеся пояса красных, черных, а затем и белых мангров уносили к праотцам бессмертные души бледнолицых и их поросячий провиант; исчезали невесть куда и краснокожие невольники. Заплутавшие в девственных чащобах конкистадоры гибли в неравной схватке с мириадами изголодавшихся комаров и мух. Невыносимые, поистине адские мучения продолжались до тех пор, пока остатки отряда не вышли к берегу какой-то безвестной большой реки. Здесь выстроили они себе невеликие суденышки, съели чудом сохранившихся свиней и лошадей, кое-как пошили из шкур животных круглые мехи и, наполнив их пресной водой, пустились в неведомое плавание.

«Наконец,— продолжает свой рассказ монах-миссионер,— наш доблестный Идальго, имея в своей лодке самых выносливых гребцов, бросил нас на произвол судьбы, посоветовав на прощание: «Каждый должен делать то, что он считает необходимым для спасения собственной жизни». С тем и удалился он в своей лодке. Больше мы его не видели. Потом, в поисках опунций, превосходно утолявших голод и жажду, мы кочевали с индейскими племенами, невероятно страдая от укусов москитов, ибо нет на свете мучений, которые могли бы с этим сравниться. Видели мы коров с горбом на спине; на голове у них торчат маленькие рожки, как у марокканских, а покрыты они длинной шерстью, наподобие ворсистого ковра. Одни рыжевато-коричневые, другие — черные. На мой вкус, их мясо нежнее и жирнее, чем у наших коров (Имеются в виду американские бизоны).. Потом некоторые из нас стали людоедами...»

Мы не имеем возможности глубже заглянуть в историю завоевания и колонизации Нового Света, а потому лишь вкратце остановимся на основных вехах открытия и заселения Новой Гельвеции — Верхней, Северной, или Новой, Калифорнии.

В 1513 году кастилец Фрай Луис Понсе де Леон, губернатор Пуэрто-Рико, отправляется на поиски легендарного острова Бимини, где «бьют источники вечной молодости». Открыта Флорида. С борта своей каравеллы Идальго восторженно приветствовал «прекрасную страну цветов»: «Линда Флорида!»

В 1517 году Грихальва открывает Мексику. В следующем, 1518 году Эрнандо Кортес, божьей милостью конкистадор «пор куатро ладос» (Конкистадор «всех четырех сторон света»), находясь во главе шестисот тяжеловооруженных воинов, покоряет великую империю Монтесумы, а в 1526 году открывает и исследует полуостров, названный им Калифорнией. Рассказывают, что, когда, возвратясь в Испанию, он, нищий и оборванный, протискивался сквозь толпу, чтобы добраться до короля, Карл V спросил: «Что это за человек?» — «Это тот человек,— ответил Кортес,— который дал вашему величеству больше провинций, чем ваши отцы оставили вам городов». В 1519 году Алонсо де Пинеда исследует побережье Мексиканского залива от Флориды до устья Рио-Гранде. В 1522 году конкистадоры проходят до тихоокеанского побережья Калифорнийского залива, где основывают порт Сакатулу. Следом Нуньо де Гусман, продвигаясь из Мексики на север, завоевывает провинцию Халиско и Синалоа. В 1536 году, после почти девятилетнего скитания с индейскими племенами, к берегам Калифорнийского залива выбирается последний уцелевший участник экспедиции охотника за золотом Панфило де Нарваэса, знаменитый Альваро Нуньес Кавеса де Вака — первый европеец, пересекший Северную Америку от океана до океана — от Флориды до Калифорнии. Кавеса де Вака («Коровья Голова»), бурей выброшенный с товарищами по несчастью на полуостров Веласко, поведал Старому Свету о неведомых землях и невиданных животных: мохнатом бизоне и ядовитом чешуйчатом ящере; о злоключениях, выпавших на долю «новых робинзонов»: голоде, когда принуждены они были питаться одними кореньями и пауками, страданиях от смертельных недугов и ран, многотрудной жизни в неволе...