Илья Маслов - Царь Венетам

Охотник понимал, что девушка права. Но в то же время словно весь Лес, все живое встало у него за спиною - и почти неосознаваемо открылось, что еще какая-то, более высокая истина. Не успев додумать свою мысль до конца, Светозар почти крикнул:

- Почему все так?! Неужели это справедливо, что люди должны выбирать или свои желания, или счастливую жизнь?

- Таким мир создал Творец. Он посылает нам испытания.

Неожиданно охотник и девушка замолчали. Некоторое время слышался лишь звон бегущего по камням ручейка. Затем Волеслава решительно сказала:

- Выбирай, Светозар! Или ты берешься за ум, слушаешься моих советов, или мы расстаемся сейчас и навсегда.

Странная сухость стянула горло охотника, но ответ мог быть только один:

- Я хочу жить так, как я хочу - счастливо и свободно!

- Но это же Язычество! Так жить нельзя!

Светозар понял, что сказал недопустимое, сбился с мысли, но вдруг против собственной же воли проговорил:

- Так жили наши древние Предки, которыми никто не помыкал!

Волеслава, медленно отступила на несколько шагов, разглядывая Светозара, как-будто видя впервые. Затем молча повернулась к нему спиной и быстро пошла прочь. Однако потом обернулась и полупрезрительно-полусострадательно сказала:

- Не будет из тебя пути... Не зря ты всегда от всех отличался.

Светозар, словно оглушенный собственными богопротивными, еретическими словами, восхваляющими диких предков-варваров, молча смотрел ей вслед. "Если она так легко - неслись мысли в его голове - если она так легко может отказаться не то что от любви, но даже от дружбы: "Он чувствовал, что прав, пусть даже и противоречит всему, чему их с рождения учили. Но на сердце лежала та тяжесть, что всегда отличает в одиночку идущих против мировых несправедливостей.

Светозар сидел в Лесу до позднего вечера, и ветви молодой ольхи, колышущиеся на ветру, время от времени задевали щеку охотника, словно пытаясь успокоить.

Тяжелые ворота крепости-тюрьмы распахнулись, и небольшая кавалькада всадников отправилась через мост, сложенный из фантастических монолитов, чтобы остаток ночи патрулировать окрестности, заставляя дрожать жалких вилленов. С молчаливого одобрения Хейда сторожевые разъезды конницы вампиров часто без всякой причины врывались в мирные поселения, убивали и насиловали, внушая непреодолимый страх - лучшие колодки для рабов. Теперь же следовало быть вдвойне внимательными - совсем накануне отправления оставшихся в живых узников, среди которых были знаменитые бунтовщики и даже плененный вождь диких северных варваров, в округе объявилась банда Хиргарда, разграбившая две деревни и пополнившаяся местными вилленами. Конечно, хорошо вооруженный карательный отряд с легкостью уничтожил бы разбойников, но те отлично ориентировались в лесах и пока что избегали встречи с патрулями вампиров. И потому все пути сообщения, будь то перевозка материалов, рабов или пленников, были перекрыты. Впрочем, как только Хиргарда посадят на кол или обезглавят, все вернется на свои круги.

Два десятка стрел, пущенных из длинных, в рост человека, луков, вырвались на свободу и секундой позже поразили всадников. Вампиров, у которых внутренняя физиология отличается от человеческой, убить таким образом не просто, но ослепительно белые кони взвились на дыбы и заржали от боли. Один из них, пораженный сразу тремя стрелами, вместе с наездником рухнул в воду. А к мосту уже бежали люди, вооруженные мечами, луками, топорами и легкими копьями. Два вампира-всадника сумели выбраться из под туш мертвых лошадей и попытались подняться им навстречу, но один тут же лишился головы, а горло второго было пробито тяжелой стрелой с широким лезвием вместо наконечника.

Стражники, меньше всего ожидавшие неожиданного нападения, замешкались, и мгновенно были смяты атакующими. На звон оружия и крики сразу поспешил почти весь остальной гарнизон крепости, но вампиры были встречены новой волною стрел и попрятались за всевозможными укрытиями вроде тюремных повозок и каменных всходов, разбившись на маленькие группы. Командир их предпринял попытку поднять своих воинов в новую атаку и с криком "Хейд!" кинулся вперед, выхватив меч, но ему навстречу шагнул предводитель нападавших - пепельноволосый муж среднего роста с повязкой на левом глазу. Брошенное им копье сбило вампира с ног и унесло назад на несколько шагов. И схватка разгорелась с новой силой!

Защитники крепости-тюрьмы стояли насмерть, понимая, что самой меньшей казнью за бегство с поля боя будет медленное разрезание на части пред ликом повелителя Хейда. Будучи, как и положено вампирам, менее уязвимыми и более сильными, чем люди, они однозначно проигрывали нападавшим в числе. Те же явно стремились как можно скорее прорваться внутрь каменных коридоров. Фантастически владевший мечом предводитель атакующих постоянно был впереди. Вампиры отступали внутрь крепости, надеясь закрепиться в темноте и остановить врага, но люди двинулись им вслед, выставив вперед копья и посылая стрелы. Наконечники на древках, слепо тыкаясь во мрак, рвали нечеловеческую плоть. Разгром гарнизона был, очевидно, лишь вопросом времени.

С жутким скрипом открылась окованная металлом дверь узилища, и Вальгаст вскочил на ноги, увидев сразу пятерых стражников, у одного из которых в руке были клещи с раскаленной добела на конце металлической палкой. Каким-то образом он понял, что это - его палачи, что вот она - смерть, от которой не скрыться! Узник закричал, но два вампира перехватили его локти, а третий обнажил меч. Два других подошли к неподвижно лежавшему Рингаллу. Державший клещи пояснил спутникам:

- Дикаря нужно вывести через восточный коридор и доставить в Аверон. Чтоб не делал глупостей, я его ослеплю. А бродягу прирежем.

Ярко пылающий во мраке подземной коробки металл приблизился к лицу Рингалла. А все дальнейшее заняло лишь несколько секунд.

Плененный варвар неожиданно поднял руку... и сжал в кулаке раскаленную палку. Зашипела плоть, но дикарь, явно не чувствовавший боли, вырвал орудие пытки у вампира, одним усилием поднялся на ноги и воткнул сжимаемый кусок металла в череп палача. Стоявший рядом стражник схватился за меч, но кулак Рингалла, мелькнувший с невероятной скоростью, пробил его грудную клетку. А потом вождь пиктов просто шагнул к вампирам, державшим Вальгаста - и цепь, тянувшаяся между стеною и кольцом на шее варвара, лопнула! Три стражника отпустили менестреля, который никуда все равно от них не делся бы, и двинулись к неожиданному противнику с мечами в руках. Вальгаст отполз к стене, во все глаза следя за поединком вампиров и варвара, охваченного боевым безумием.

Время для Рингалла тянулось невообразимо медленно, он ощущал, как его распирает исходящая изнутри энергия. Все поплыло перед глазами, зрение перекрыла жуткая кроваво-красная пелена, но ему и не требовалось видеть врагов - таинственным образом он чувствовал каждое их движение. Ненависть охватила разум вождя пиктов, и он с ревом прыгнул вперед. Мир перестал существовать - был лишь он сам и враждебный универсум, который следовало разрушать бесконечные тысячелетия, падая замертво и вновь возрождаясь для битвы.