Илья Маслов - Воин ночи

Неожиданно враги прекратили следовать по пятам за отступавшими и образовали четкий круг у подножия холма. Они готовились к последнему штурму, который не только уничтожит значительную часть войска ариев, но и обезглавит великую Арьяварту и стольную Русколань. Пехота в одной массе с лучниками - чтобы можно было разить стрелами тех, кто будет занят поединком в ближнем бою.

- Эй, царь!

Ледар обернулся и узнал Гердана. Воспользовавшись затишьем, он присел и теперь ловко перевязывал кровоточащую руку платком, подаренным Лучезарой. Поймав недоуменный взгляд Ледара, Небесный Мститель весело пояснил:

- Так больше нечем! Уж какую могли одежду - ту на повязки уже разодрали, и то не хватило!

Ледар понимал это. На многих его воинах практически не осталось живого места. Конечно, в жестоком бою люди зачастую не замечают не то, что ран, но и куда более тяжелых увечий, но вот маленькая передышка - и вспыхивает боль, и замечаешь, что телу, потерявшему много крови, холодно, что конечности двигаются с трудом. Арийский воин способен преодолеть все, но и ему нужен хоть какой-то отдых… Вот и теперь защитники холма тяжело опускались на землю, жадно пили оставшуюся, теплую воду, а знавшие заговоры на запирание крови шептали их над своими и чужими ранами. Ткани для перевязок больше не осталось.

Царь в задумчивости подошел к знамени на самой вершине. Совсем рядом лежал воин, зажимавший ладонью рассеченное плечо ладонью. Он был еще способен держать меч, но с каждой каплей, стекавшей между пальцев уходили силы. Раненый поднял голову на звук шагов, узнал своего вождя и улыбнулся бледными губами, словно желая показать, что ему совсем не больно. Это было последним камешком, сдвинувшим лавину. Ледар стремительно подошел к боевому стягу, боевым ножом отрезал длинную и широкую полосу ткани и протянул ее раненому:

- Перевяжи рану.

Затем царь громко объявил во всеуслышании:

- Кто ранен, но еще может стоять на ногах и сражаться, пусть режет на повязки знамя!

Подошедший Гердан положил руку ему на плечо:

- Гоже ли поступать-то так?

Но Ледар решительно ответил:

- Уж все лучше, чем супостатам святыня наша достанется! Пусть хоть послужит нам последний раз…

Разговор не получался. Оба, и царь, и витязь, понимали, что если не случится чуда - то они обречены, что оба они никогда больше не увидят своих возлюбленных, пусть Ледар был с Любавушкой годы, а Гердан с Лучезарой - одну лишь ночь. Но что-то сказать было нужно.

Наконец Небесный Мститель молвил:

- Вот бились тут многие люди. Всякие: иных бы мы, о жизни их узнав, о делах их и свершениях, злодеями назвали. Иных - праведниками. Иные же за жизнь за свою столько всего наделали, и плохого, и хорошего, что и Богам-то, не то, что нам, судьбу их оценить трудно. А вот настало злое время, соединились тропинки их в одну дорогу, что сюда их привела. И рубились они здесь плечом к плечу, и валились замертво один на другого, не разбираясь - кто как жизнь до того прожил. Так же, мыслю, и НАРОД после о них одно вспомнит: что Землю они свою защищали!

Ледар собрался что-то ответить, но не успел: снова заревели трубы, ударили барабаны, и черное кольцо вампиров начало стремительно сужаться вокруг холма. Арии отвечали им градом стрел, приходилось уже подбирать с земли вражеские, но военачальники Хейда в этот раз крепко решили покончить с окруженными. Ледар хорошо видел оскаленные клыки и горящие ненавистью глаза атаковавших…

И неожиданно усталость и неуверенность ушли! Царь громко расхохотался и бросился в битву, занеся меч над головою. Не обращая внимания на происходящее вокруг, он опустил клинок на черный шлем и пинком отшвырнул тело прочь. Рядом сверкнул топор, и через секунду глубоко засел в и без того уже изрубленном щите. Ледар отбросил ставший бесполезным щит вместе с вражеским топором и выхватил освободившейся рукой боевой нож. Однако обезоруженного неприятеля царь поразить не успел - подскочивший Гердан нанес удар раньше. Небесный мститель, тоже без щита, потерявший шлем, крикнул почти что в лицо Ледару:

- Отходим к вершине!

- Что?! Зачем? - откликнулся царь, поймав очередного вампира грудью на нож.

- Наших все меньше и меньше! - Гердан присел, избегая проносящегося над головою лезвия, затем резко выпрямился, поймав врага на плечи и перекинул его с разворотом, швырнув на головы другим. - Еще немного, и нас будут бить в спину! На вершине можно будет обороняться со всех сторон!

Царь безмолвно кивнул, и они стали пятиться, поднимаясь по склону вместе с немногими оставшимися с этой стороны воинами. Враги, чувствуя, что арии поддаются напору, яростно пытались опрокинуть последних защитников холма, отлично осознавая, что успех - лишь вопрос времени.

А тем временем оставшаяся вне кольца окружения часть войска ариев все настойчивее пыталась прорваться к своим, сражающимся на холме, спасти их от неминуемой гибели. Уже без всякого построения, одной массой всадники, пехотинцы, лучники и ополчение крушили на своем пути ненавистных врагов. Особенно страшными, на удивление, оказались для вампиров самые обычные рогатины. Дело в том, что многие из ополченцев, охотники на крупного зверя, в совершенстве научились владеть этим оружием, не только коля или рубя широким наконечником, но и сбивая древком врагов с ног, а также, когда приходилось особенно туго - метая рогатину, словно дротик. Кроме того, менее длинные, чем обычное копье, рогатины обеспечивали надежную защиту против неповоротливых тяжелых всадников.

Особенно же пугал врагов немыслимой силы седобородый старик, то тут, то там появлявшийся на поле брани и сметавший, словно ураган, целые десятки воинов. Он сражался немыслимых размеров боевым молотом, но за долгие часы сражения, казалось, не утратил и капли своей исполинской мощи. Его глаза сверкали, как две звезды, и столько было в них решимости и отваги, что привыкшие безоговорочно исполнять приказы своего страшного господина вампиры первый раз за все походы Хейда пятились перед неприятелем. Вот снова на старика кинулись сразу три воина, занося мечи. Молот вычертил стремительную дугу над его головой, затем - еще одну, на уроне плеч, и нападающие разлетелись кто куда. Пытавшемуся подкрасться сзади досталось прямо в лицо толстым топорищем, сразу превратившим нечеловеческий оскал в бесформенную мешанину плоти и костей. Кузнец Огнеяр перехватил молот обеими руками поудобнее и шагнул вперед, ведя за собою передовую часть ратников. Над полем разносился его хриплый, но по-прежнему зычный голос, привыкший защищать Правду на Вече:

-За мной! Поможем братьям! Бей нечистую силу!

Краем глаза кузнец неотрывно следил, как поблизости сражается Пересвет. Купец сам по себе уступал профессиональным воинам, но зато поблизости была его дружина, готовая отразить неожиданный удар или прикрыть спину. Да, Пересвет не любил битвы, он и в бою, как и в жизни, не лез вперед - но зато уж и рубился, не отступая вспять. И всем сердцем стремился освободить путь к холму: туда, где вопреки нескончаемым атакам, упрямо и гордо реяло искромсанное, изрезанное на перевязи и пробитое стрелами знамя арийских полководцев: алое полотнище с крутящимся влево крестом.