Бернард Корнуэлл - Властелин Севера

— Разве?

— Один и Тор хотят, чтобы мы были храбрыми, хотят, чтобы мы уважали их, но они вовсе не требуют от нас быть хорошими.

— Не требуют, — согласился я.

— Поэтому христиане отличаются от нас, — настаивал король.

Гутред придержал лошадь в том месте, где на низком холмике из песка и гальки тропа заканчивалась.

Те четверо, что сошли с корабля, ждали в сотне шагов отсюда, на дальнем конце берега.

— Отдай мне свой меч, — внезапно произнес Гутред.

— Зачем?

Он терпеливо улыбнулся.

— Эти моряки не вооружены, Утред, а я хочу, чтобы ты пошел и поговорил с ними, поэтому дай мне меч.

При мне был только Вздох Змея.

— Я терпеть не могу оставаться без оружия, мой господин, — мягко запротестовал я.

— Это правило вежливости, Утред, — настаивал Гутред.

Он протянул руку.

Я не шевельнулся. Что-то я никогда не слышал о таком кодексе вежливости, согласно которому полагалось бы отдавать господину свой меч, отправляясь поговорить с обычными мореходами. Я уставился на Гутреда и услышал, как за моей спиной шипят, покидая ножны, клинки.

— Отдай мне меч, — сказал Гутред, — а потом ступай к тем людям. Я подержу твою лошадь.

Помню, как я оглянулся и увидел болото позади и единственный холмик впереди — и подумал, что мне нужно всего лишь пришпорить коня, и я смогу галопом умчаться прочь. Но Гутред протянул руку и схватил поводья моего скакуна.

— Поприветствуй же этих людей от моего имени, — натянуто проговорил он.

Я все еще мог бы ускакать, вырвав поводья из его руки, но тут Ивар и его сын подались ко мне. Оба были с мечами наголо, и скакун Ивара преградил путь Витнеру, который недовольно огрызнулся.

Я успокоил своего коня.

— Что происходит, мой господин? — спросил я Гутреда.

Он молчал одно биение сердца. А потом, отведя глаза, с трудом выдавил из себя ответ:

— Ты как-то сказал мне, что Альфред сделал бы все необходимое, чтобы сохранить свое королевство. Именно это я сейчас и делаю.

— И что же именно ты делаешь?

У него хватило совести выглядеть пристыженным.

— Эльфрик Беббанбургский ведет сюда войска, чтобы помочь мне взять Дунхолм, — сказал он.

Я молча смотрел на него.

— Он идет сюда, — продолжал Гутред, — чтобы принести мне клятву верности.

— Я уже дал тебе такую клятву, — горько проговорил я.

— И я пообещал освободить тебя от нее, — сказал Гутред. — Сейчас как раз настало время.

— Ты собираешься отдать меня моему дяде?

Он покачал головой.

— Сначала Эльфрик Беббанбургский просил у меня в обмен на помощь твою жизнь, но я отказался. Тебя просто увезут подальше, Утред. Вот и все. Ты должен быть далеко отсюда. А в обмен на твою ссылку я получаю союзника, у которого много воинов. Ты был прав. Мне нужны воины. Эльфрик Беббанбургский сможет дать мне их.

— С какой стати я должен отправляться в ссылку безоружным? — возмутился я, тронув рукоять Вздоха Змея.

— Отдай мне меч, — сказал Гутред.

За моей спиной стояли два человека Ивара, оба с мечами наголо.

— С какой стати я должен отправляться туда безоружным? — повторил я.

Гутред взглянул на корабль, потом снова на меня. И все-таки заставил себя сказать:

— Ты пойдешь без оружия потому, что должен стать тем, кем прежде был я. Такова цена Дунхолма.

Одно биение сердца я не мог дышать и говорить, не в силах поверить тому, что Гутрум имеет в виду именно то, о чем я подумал.

— Неужели ты продаешь меня в рабство? — наконец спросил я.

— Наоборот. Я заплатил за то, чтобы тебя забрали в рабство. Итак, ступай с Богом, Утред.

Как же я ненавидел тогда Гутреда, хотя краем сознания и понимал, что король должен быть безжалостным. Я мог предложить ему только Вздох Змея и Осиное Жало, тогда как мой дядя Эльфрик пообещал привести целых триста мечей и копий, и Гутред сделал свой выбор. Полагаю, то был правильный выбор. Но каким же я сам оказался доверчивым глупцом!

— Ступай же, — более резко проговорил Гутред.

И в этот момент, поклявшись отомстить, я изо всей силы пришпорил Витнера.

Но конь Ивара мгновенно сбил моего скакуна с ног: Витнер рухнул на колени, а я повалился на его шею.

— Не убивать его! — прокричал Гутред.

Тогда сын Ивара плашмя ударил меня по голове клинком меча — так, что я упал с седла. К тому времени, как я начал подниматься, Витнера уже схватил под уздцы Ивар, а люди Ивара стояли надо мной, приставив мечи к моему горлу.

Гутред не двигался. Он просто наблюдал за мной, но позади него, усмехаясь искривленным ртом, стоял Дженберт — и тогда я понял все.

— Этот ублюдок устроил сделку? — спросил я Гутреда.

— Брат Дженберт и брат Ида — они оба из поместья твоего дяди, — признался тот.

Ну разве можно быть таким безнадежным слепцом? Два монаха давным-давно пришли в Кайр Лигвалид и с тех пор торговали моей судьбой, а я ничего этого даже не замечал.

Я отряхнул свой короткий кожаный плащ.

— У меня к тебе просьба, мой господин.

— Выполню, если смогу.

— Отдай мой меч и моего коня Хильде. Отдай ей все, что принадлежит мне, и вели сохранить все это для меня.

Гутред помолчал.

— Ты не вернешься, Утред, — ласково проговорил он.

— Пожалуйста, выполни эту просьбу, мой господин, — настаивал я.

— Хорошо, — пообещал Гутред, — но сперва отдай мне меч.

Я отстегнул ножны. Меня так и подмывало обнажить Вздох Змея и начать наносить удары направо и налево его добрым клинком. Однако здравый смысл удержал меня, ибо я погиб бы в мгновение ока. Поэтому я просто поцеловал рукоять и протянул меч Гутреду.

Затем я снял браслеты — знаки отличия воина — и тоже вручил их Гутреду.

— Отдай их Хильде, — попросил я.

— Отдам, — сказал он, беря браслеты.

Потом посмотрел на четырех ожидавших меня работорговцев.

— Ярл Ульф нашел этих людей, — сказал Гутред, кивнув в их сторону, — и они не знают, кто ты такой. Им известно только то, что тебя следует увезти прочь.

Ну что ж, и на том спасибо. Если бы работорговцы знали, как сильно я нужен Эльфрику и какую сумму Кьяртан Жестокий согласен заплатить за мои глаза, я не прожил бы и недели.

— Теперь иди, — приказал мне Гутред.

— Ты мог бы просто отослать меня прочь, — горько сказал я.

— Твой дядя назначил цену, — ответил король. — И цена его именно такова. Он поначалу и вовсе желал твоей смерти, но взамен все-таки согласился на это.

Я посмотрел мимо Гутреда, туда, где черные тучи громоздились на западе, как горы. Они стали ближе и темнее, и свежеющий ветер холодил воздух.

— Поторопись домой, мой господин, — сказал я, — потому что надвигается шторм.

Король ничего не ответил, и я пошел прочь.

Судьба неумолима. Сидящие у корней древа жизни три пряхи решили, что золотая нить, делавшая мою судьбу удачливой, должна подойти к концу.