Альбер Бланкэ - Война амазонок

– Что вы хотите этим сказать?

– А то, что позади этой стены есть кольцо, будучи повернуто известным образом, оно открывает отверстие, сквозь которое можно войти в эту комнату. Таким способом я и вошел. Но если какой-нибудь сумасброд, не зная секрета, крепко потянет к себе эту пружину, то под ногами его опустится пол, и его навеки поглотит бездна.

– О, ужас! – воскликнула герцогиня. Бросившись к стене, она силилась оторвать крепкие панели, прикрывавшие тайный вход.

– Герцогиня, подъемы в замке маркиза де-Жарзэ очень крепки.

– Но ведь это ужасно: человек убит за меня! Кто это? О, Боже мой! Я со страхом отвергаю эту мысль!

– Герцог де-Бофор был вашим провожатым?

– Боже мой! Не говорите этого! Неужели он?…

– Поостерегитесь, герцогиня, а то я подумаю, что скандальная хроника справедлива и что вы любите этого храброго принца.

– А если бы и так, какое вам дело?

– Это подтвердило бы только мою мысль, что я не должен приходить в отчаяние от вашего пренебрежения; если в вашем сердце достаточно места и для Ларошфуко и для Бофора, так будет и для меня.

– Какое бесстыдство! Вы – подлый человек, я презираю и ненавижу вас.

– Ха-ха-ха! – заливался смехом де-Бар.

– Да, вы – подлец! Вон отсюда! Отворите дверь!

– Уж этого-то не будет.

– Помогите! Помогите!

– Я здесь! – послышался голос госпожи Мартино за дверью.

– Милая Генриетта! – воскликнула герцогиня и хотела броситься к двери.

Но де-Бар крепко схватил ее за руку; герцогиня вырывалась из его рук, в этой борьбе острый кинжал проколол руку дерзкого. Он задрожал и в страхе упал на колени.

– Ах! – воскликнул он в смертельной тоске, – вы ранили меня!

При этой мысли сострадательное сердце герцогини смягчилось, и она остановилась перед своим врагом, не думая уже бежать за помощью к госпоже Мартино.

– Герцогиня, – говорил он, – не погубите меня! Сжальтесь.

– Вы в самом деле ранены?

– Да, – отвечал он слабеющим голосом. Побледнев, как мертвец, смотрел на тонкую струю крови, которая потекла по рукаву и окрасила его пальцы.

– Ах! Герцог, какой же вы дворянин? Вы просто трус, и я напрасно звала на помощь: с таким малодушным я и сама сладила бы.

– Да, браните, унижайте меня; я все заслужил: ненависть, гнев, презрение, но сжальтесь, не погубите меня!

– Я не желаю губить вас, а только прошу убираться вон.

– Дайте слово, что вы ничего никому не скажете?

– С условием, что вы сейчас же уберетесь вон, – сказала герцогиня, довольная, что так счастливо отделалась.

– Сию минуту.

Она указала ему на дверь, и де-Бар, с трудом поднявшись на ноги, шатаясь, удалился. Еще несколько секунд – и он скрылся.

Герцогиня поспешно отодвинула задвижку, которой де-Бар запер дверь к госпоже Мартино, и бросилась в ее объятия.

– Ах, как я перепугалась! – воскликнула она.

– Что случилось?

– Я видела сон… Какой страшный сон! Мне казалось… милая Генриетта, поспешим туда… Я хочу удостовериться…

– В чем же?

– Что герцог де-Бофор жив и невредим.

– Что за идея!

– Ах! Если бы вы знали, какой крик я слышала.

– В самом деле? Так ваше беспокойство имеет основание?

– Пойдемте же скорее.

Обе женщины пустились бежать по обширным коридорам и стучать во все двери, попадавшиеся им на глаза. Начинало светать, и они могли осматривать бесчисленное множество комнат; наконец их поиски были остановлены преградой, состоявшей из двух длинных ног человека, лежавшего поперек коридора, тогда как его голова упиралась в дверь.

– Вот тут, должно быть, – сказала госпожа Мартино, узнавая Ле-Моффа. Своей маленькой ножкой она толкнула огромные сапоги бандита.

– Как! Вы уже встали? – сказал Ле-Мофф, он мигом очнулся от сна, как это бывает с людьми деятельного характера.

– Тут ли герцог? – спросила герцогиня де-Лонгвилль.

– Если он не улетел в окно или в трубу, то я ручаюсь за его присутствие, – сказал атаман.

– Так пойдите же разбудите герцога, скажите, что мы готовы ехать.

Ле-Мофф вошел в комнату и стал будить Бофора, который лег спать со всеми удобствами, желая выспаться хорошенько и не имея причин для страха, какие имели его дамы.

– Кто там? – спросил он спросонок.

– Я, Ле-Мофф, ваше высочество.

– Что тебе надо, приятель?

– Герцогиня встала и только вас ожидает, чтобы ехать.

– Как! Уж и встала! А мне было так хорошо! – сказал Бофор, потягиваясь на постели. – Какая, право, жестокость со стороны этих дам – отрывать меня от такого сладкого сна!

– Ваше высочество! – возразил Ле-Мофф в смущении от того, что не узнавал храбреца Бофора в изнеженном ленивце, потягивавшемся на мягких подушках. – Я исполнил только приказание, но если вам угодно спать, то я уйду.

Бандит тихо выходил из комнаты, увидев, что принц опять закрыл глаза.

– Ле-Мофф! – вдруг закричал Бофор.

– Что прикажете?

– Куда ты идешь?

– Ухожу, чтобы не мешать вам спать.

– Пришли кого-нибудь убрать мне голову: не могу же я пуститься в путь таким растрепанным!

– Хорошо, пришлю, – сказал Ле-Мофф, уходя совсем ошеломленный и задаваясь вопросом, неужели этот проклятый замок имеет свойство до такой степени изменять людей.

Храбрый атаман помнил только героя в гостинице «Красная Роза» и человека, так глубоко заглянувшего ему в глаза. Но совсем забыл всем известного Бофора: легкомысленного повесу, беспечного принца, сумасбродного заговорщика, одним словом, блистательного паяца, повинующегося коадъютору.

Когда Ле-Мофф доложил герцогине о безуспешности данного ему поручения, она улыбнулась:

«Как я была несерьезна, предполагая его способным на… Нет, честолюбцы не спят так крепко», – подумала она.

– Теперь вы успокоились, герцогиня? – спросила госпожа Мартино.

– О! Боже! Я совсем забыла. Хорошо, что вы напомнили… Ле-Мофф, не слыхали ли вы чего-нибудь?

– Что такое?

– В этом замке ночью случилось несчастье.

– Это не удивляет меня, потому что вместе со мной вступил сюда подозрительный человек… Когда бы только он попался мне в руки.

– Вы говорите о герцоге де-Баре?

– Точно так. Вот когда герцог де-Бофор кончит свой туалет, так я попрошу у него позволение сжечь этот замок, чтобы выжить из тайных трущоб этого проклятого де-Бара.

– Вероятно, он угадал, или шпионы ему донесли, причину нашей прогулки, вот он и пустился в путь, чтобы помешать нам.

– Очень может быть. Но так как мы уезжаем, то надо разбудить господина Жана д'Ера.

– Моего любезного рыцаря? – воскликнула Генриетта. – Разве он здесь?

Ле-Мофф отправился в ту комнату, где спал молодой человек, и стал звать его по имени. Никто не отвечал. Тогда он подошел к постели – на постели никого не было. Не давая себе труда поискать в комнате, где лежали еще шляпа и плащ Гонтрана, Ле-Мофф поспешил сказать дамам о его исчезновении.