Роман Романов - Заповедь субботы. Новый подход к происхождению человека

Некоторые (так называемая «элита»), страшась участи шестеренок, захотят стать частью самих колес. Выбранный элитарием диск полагается истинной «земной твердью», хотя центробежная сила, которую нужно преодолевать, должна бы указывать на его вращение. Тогда продвинутые элитарии приходят к выводу, что «земная твердь» имеет рельеф горы, на вершину которой нужно забраться. Элитарии начинают жить внутри замкнутого круга. Самые исполнительные одержимы страхом не успеть, не вписаться в очередной круг подъема к вершине. Другие, бо­лее чувствительные, находят смысл в гонке за новыми, все более эксклюзивными удовольствиями. Третьи, самые созерцательные, продвигаются от простых привычек к более престижным обычаям, затем – в круг ритуалов, церемо­ний, стараясь экономить все большую часть сил и эмоций. Отдельные начинают раз­личать, что каж­дый «диск» также состоит из трех малых дисков – страха, удовольствий и привычек данного «круга элиты» и повторяют движение «наверх», в более узкий «круг». Однако все три пути, кажущихся дви­жением наверх, ведут к кризису. Добравшиеся до «вершины» оказываются в чреве социальной маши­ны, от тени которой они бежали. И становятся просто смазкой для вращающих диски первопричин.

Я раскрываю эту «тайну» о плоском устройстве социальной маши­ны вовсе не для того, чтобы молодое поколение не ходило в этом направлении. Вовсе нет, не оставаться же «шестеренками» в це­нтре пере­плетения дисков. Сходить ближе к центру дисков нужно, хотя бы ради интереса. Но следует осоз­навать их «плоскую» природу, не имеющую ничего общего с подлинным движением наверх. Для истинного восхождения нужно осваивать «третье измерение» – научиться свободе от стереотипов. Это не есть отказ от обязанностей, удовольствий или привычек – а всего лишь независимость от них, отказ от плоского и предопределенного существования.

Но что же нужно, чтобы научиться движению наверх, для начала хотя бы «подпрыгивать»? Совсем немного – суметь взглянуть со стороны на самого себя. Вспомнить свою жизнь за последний год, убедиться в своем движении по кругу – в зубчатом контуре «страх-удовольствие-при­вычка». Осознав, взбунтоваться! Возжелать свободы от безличной машины, ткущей соци­альную пау­тину.

А какое же еще бывает бытие, спросите вы, кроме социального? Ну, во-первых, есть еще бытие природное, в котором человек доверяется своим инстинктам высшего животного, которые при их ос­вобождении и тренировке ни­чуть не хуже, чем у каких-нибудь матерых хищников или пугливых ла­ней. Иногда мож­но и нужно спрыгивать с тусклого металла социальной машины на все еще зеленую травку природы – как можно дальше от городской суеты и искусственных эмоций. Там, на берегу заповедного озера или на ве­ршине горы мож­но ощутить подлинность бытия.

Все великие пророки и философы древних цивилизаций, странствующие рыцари и книжники средних веков, художники и ученые нового времени стремились к уединению где-нибудь на дикой горе Синай, Соловецких островах или хотя бы в дальнем имении Болдине. Возвращение к природе дает, во-первых, тренировку свободного выхода из социальной маши­ны, а во-вторых – запас энергии, независимый от социальной машины. Насытившись энергией природ­ных переживаний, свободный человек непременно взглянет на ночное небо, полное не просто звезд, а созвездий. Обязательно на­й­дет Венеру и Поляр­ную звезду, узнает в лицо Большую Медведицу и Кассиопею… и вдруг окажется в искомом «третьем измерении».

Великий философ Им­ма­нуил Кант изрек знаменитую фразу (цитирую не дословно, но точно): « Две вещи всегда пора­жают меня – звездное небо над головой и нравственный закон внутри меня! » Осмелюсь возразить любимому профессору, уточнить его: Уважаемый доктор Кант, звездное небо потому так и поражает свободного человека, что разнообразие звезд дает возможность спроецировать на воображаемые линии созвездий сложный вну­тренний мир человеческой психики. Только наличие нравственного закона внутри нас заставляет искать ему соответствие вовне, постигая разнообразие мира и умозрительно проникая в глубины Космоса. Стремление к познанию отличает человека от лю­бого животного, а свободного человека от человека социального.

Даже самое умное животное, каковым по праву является свинья, если бы могло поднять голову к звездному небу, не увидело бы в нем ничего. Нет, впрочем, голодная свинья, запертая в за­гоне, уви­дела бы на черном небе крошки отрубей и рассыпанную крупу. Ведь высшие животные способны на фантазии в форме «реакции на отсутствие». Из этой реакции замещения и выросла чело­ве­че­с­кая фантазия как основа процесса познания. Только, если у высших животных фантазия за­мещает неудов­летворенные животные потребности, у человека такая же «реакция на отсутствие» на­чала за­мещать какую-то особую, благоприобретенную потребность социального общения – меха­низ­ма, сое­динив­ше­го и сублимировавшего плотские инстинкты высших приматов.

Опять же, переход от высших приматов к человеку не был скачкообразным, а эволюционным, постепенным. То есть эта самая новая нравственная потребность человека в познании выросла из не­которой почти социальной потребности высших приматов. В стае наших человекообразных предков уже были «изобретены» и социальная иерархия обязанностей, и чув­ственное поощрение, и привычка к ритуалу. Те самые три «зубчатых диска» социального взаи­мо­дей­ствия, созданных Природой на пер­вых порах из мохнатой плоти и крови. Этот первобытно-соци­аль­ный механизм оказался очень удач­ным изобретением для выживания в окружении многочис­лен­ных врагов и конкурентов. Поэтому со­циально-ро­левые игры в иерархию, чувственное поощрение и ритуалы стали жизненно важной по­т­ре­бностью, приближая наших животных пращуров к роковой черте или «полосе пре­пят­ст­вий», которая отделяет неспешную Эволюцию от ускоряющегося колеса Ис­тории.

Потребность высших приматов в социально-ролевых играх – это уже та самая социальная не­с­вобода, которая только и способна по­ро­дить подлинную свободу через пси­хо­ло­гический механизм «реакции на отсутствие». Каким образом могла возникнуть ситуация прерывания социальной круго­верти, принудившая первого прачеловека к «свободе» от первичного социума? На этот счет у меня есть вполне осно­вательная гипотеза – рекон­ст­рук­ция первых этапов антропогенеза, в том числе первопричины стартового «пассионарного толчка». Как ни странно, эта прогрессивная теория в русле естественнонаучного наследия Ч.Дарвина и Л.Гуми­ле­ва оказа­лась вполне созвучна «ветхой» креаци­онистской модели антропогенеза. Если только не понимать сим­волику Книги Бытия буквально.