Александр Баренберг - Голем. Книга первая

Мысленно махнув рукой, я вернулся к своему занятию — а оно заключалось в заточке починенных кузнецом инструментов. Вернее, заточкой занимался его младший сын, а я работал у него в качестве приводного механизма для вращения точильного камня. Ух, и тяжелая это была должность! О подшипниках тут и понятия не имели, поэтому круглый камень был закреплен на деревянной оси, как колесо повозки, и приводился в движение закрепленной на ее свободном конце ручкой. Соответственно, для работы на этом механизме требовалось два человека. Покрутив пару часов, до боли в мышцах, это дурацкое устройство, твердо решил: в технологию местной металлообработки я пока не полезу, во избежание неприятностей, а вот приделать педальный привод этому чуду средневековой техники надо немедленно!

Ночью, перед сном, я в деталях обдумал все подробности предстоящего дела. Во-первых, необходимо снизить трение на оси, потому что на его преодоление и расходовалась большая часть сил. Теоретически, это легко — кузнец, как оказалось, помимо железа, занимался также и медными сплавами, так что отлить подшипники скольжения не вызовет затруднения. А вот придать им точную цилиндрическую форму, да еще и заданного диаметра — это уже будет задачка посложней.

Во-вторых, надо собрать кривошипно-шатунный механизм. Хотя к тринадцатому веку он, по идее, должен быть уже известен, но до этой конкретной деревни, видимо, еще не добрался. Значит, будем первооткрывателями. Сложного, опять же теоретически, ничего нет, а вот как получится на практике…

Следующие дни я, с разрешения Конрада, который то ли слышал от "тракториста" о моих успехах в практической механике, то ли просто чтобы отделаться от назойливого, как муха, работника, занимался в свободное время воплощением своего замысла в жизнь. Отлить подшипники действительно оказалось просто, а вот с их шлифовкой и подгонкой я провозился дня три. Еще столько же изготовлял из дерева элементы кривошипно-шатунного механизма и потом дней пять пытался соединить это все вместе. Кое-что пришлось переделывать, и вообще — из за отсутствия измерительных инструментов большая часть работы приходилась на подгонку частей друг к другу. Но по прошествии двух недель я наконец гордо продемонстрировал Конраду действующее устройство, в одиночку легко вращая камень ножной педалью и одновременно затачивая на нем режущую кромку серпа. Кузнец был в шоке. Он долго ходил вокруг, присматриваясь к устройству механизма, потом попробовал сам и был крайне удивлен легкостью вращения сидевшего на медных, смазанных найденным мной в кузнице растительным маслом, подшипниках камня.

— Где ты научился делать такие вещи? — спросил он наконец.

— Да это уже везде используется, даже в Риме. Только у вас тут неизвестно, — поспешил я рассеять могущие возникнуть у того сомнения в богоугодности данного устройства — средневековье же, новшества отнюдь не принято принимать на "ура", как в нашу, избалованную прогрессом эпоху.

— Молодец, Артур! — кузнец впервые назвал меня по имени. — Я подумаю, как отблагодарить тебя.

В конце осеннего полевого сезона неожиданно (только для меня, естественно) прямо посреди рабочей недели был объявлен праздник. По поводу окончания сбора урожая, надо полагать. Причем, несмотря на то, что празднование имело настолько явно просматривающиеся языческие корни, отец Теодор, к моему удивлению, принимал в его подготовке самое деятельное участие. С раннего утра он безостановочно сновал по деревне, вместе с "председателем" организовывая расчистку места под предстоящее застолье и сбор необходимых припасов. Руководство общины решило накрыть для жителей деревни поляну, причем в самом прямом смысле — большую круглую поляну в лесу, неподалеку от селения, достаточную, чтобы вместить всех. Нам с Конрадом и еще трем крепким опытным мужикам начальство поручило одну из важнейших задач — построить помост, на котором, видимо, предстоит восседать самым уважаемым членам общины. Мужики, вооружившись довольно приличными топорами (наверное, больше ни у кого в деревне таких не было, потому их и позвали), быстро нарубили и ошкурили нужное количество бревен и даже несколько относительно плоских досок, хотя это и было непросто. Ну а Конрад, выдав мне некоторое количество железных гвоздей из личных запасов и настрого приказав их не потерять, начал сборку помоста. Я тоже присоединился, орудуя молотком и следя за тем, чтобы не забивать гвозди до самой шляпки — назавтра предстояло их вытаскивать обратно, слишком дорогая это была вещь. Сначала гвозди из мягкого железа не хотели меня слушаться и гнулись, вызывая злобные окрики видевшего такое непотребное отношение к ценному ресурсу кузнеца, но вскоре я приноровился, и работа пошла. За пару часов мы с Конрадом управились. После этого в дело вступили девицы из деревни, принявшиеся украшать свежепостроенный помост венками из цветов и трав, а также стелить на сидения выделанные шкуры. Короче, местная элита будет устроена со всем подобающим ей по положению комфортом.

Тем временем короткий осенний день уже подходил к концу, и специально выделенные люди принялись жарить на пяти расставленных по поляне вертелах насаженные на них целиком туши свиней, забитых по такому знаменательному поводу. От блестящих из-за стекающего с них жира туш начал распространяться аппетитнейший и, казалось бы, прочно забытый мной запах, заставивший желудок сжаться в радостном предчувствии. Ура, наконец-то можно будет пожрать мяса! Весь остальной народ тоже стал уже подтягиваться к месту действия. Заботливые жены стелили прямо на траве предусмотрительно захваченные с собой шкуры, и вся семья рассаживалась на них, стараясь занять место поближе к вертелам.

Появились и Йоханн со священником. Темнота уже сгустилась, но света от костров, на которых жарилась свинина, было достаточно, тем более что в дополнение к ним у помоста и по периметру поляны зажгли заготовленные факелы, прикрепленные к всаженным в землю длинным шестам. Все, вроде, готово, можно начинать, чего ждем? В животе уже настойчиво урчало. Но руководство не спешило рассаживаться, стоя у помоста и явно напряженно ожидая какого-то события. Минут через десять оно, наконец, и произошло — со стороны дороги раздался множественный звук копыт, и на поляну торжественно въехала медленным шагом небольшая, но внушительно выглядевшая делегация. Все присутствующие разом вскочили на ноги и тут же упали на колени. Кроме старосты, монаха и меня. Я, впрочем, быстро присоединился к остальным, получив тонкий намек в виде мощной затрещины от кузнеца. Ну, вот и выяснилась причина задержки — празднество соблаговолил почтить своим присутствием местный феодал. Обычай такой, видимо. То-то мне казалась странной излишняя суета "председателя" со святым отцом! Я-то думал — они о людях заботятся, а оно вот как, оказывается! Ну, картина знакомая — во все века и в любой общественной формации приезд большого начальства предварялся чрезмерной суетой нижестоящих руководителей.