Александр Пироженко - Авенир. Книга первая

Бер Третий откинул седые волосы с лица и хмуро взглянул на Аяса. С высоты трона легко было одним суровым взглядом внушить страх даже такому неробкому человеку, как начальник городской стражи. К тому же авторитет Аяса находился в весьма шатком положении. Бер не хотел держать себя наедине с ним высокомерно, он поднялся с трона и медленно подошел к окну.

Утро встретило столицу Нарба в сером облачении, моросил дождь, а тысячи людей у подножия замка все не желали расходиться. Бер пристально посмотрел на Аяса – единственного, кому разрешалось входить в тронный зал при оружии. Бледное, уставшее лицо, черные круги под глазами и взгляд, который не выражал ничего, кроме решимости исполнить любой приказ – лишь бы он оказался действенным. Начальник стражи тоже долго не спал, тщась отыскать выход. Но его предложения Бер не мог принять – слишком много крови, которой хотелось бы избежать в столице.

И не только крови – страха, потому что восстание было пока еще мирным. Но долго ли?…

– Чего они хотят от меня, Аяс? – произнес он, вновь взглянув за окно, где под дождем стояла молчаливая толпа. – Чтобы все стало по-прежнему? Чего они ждут? Что я сотворю чудо? Нарб никогда еще не находился в таком жалком, безнадежном положении. Старый Север уже не в моей власти, война ведется с невидимым врагом, – а что может быть хуже? Все войско там, и я даже не знаю, вернется ли кто-нибудь из них домой. Я чую гибель, Аяс… – голос Бера Третьего звучал твердо, как и надлежит сильному правителю, но у начальника стражи по спине пробегал мороз от его слов. – Чего хотят эти люди? Понижения введенного мною налога? Как же объяснить им, что они кормят свою надежду на спасение? И где мне взять гарантию того, что сегодня они не сомнут твою стражу, Аяс, и не ворвутся в замок? Мы повесили одного за другим десяток купцов, потому что толпа дала нам это сделать, потому что она еще боится нас. Но уже не настолько, чтобы разойтись по моему приказу. Вчера они осмелились выйти на площадь, а сегодня могут…

Бер запнулся.

Когда молчание затянулось, начальник стражи позволил себе заговорить:

– Ваше величество, уверяю, что мои люди могут разогнать толпу. Замок хорошо укреплен, я поставлю в бойницах своих лучников…

– И что?! – голос правителя повысился. Аяс вынужден был опустить глаза, чтобы не встретиться с Бером взглядом. – Столица застыла. Кроме трактиров, в Эре ничего не работает, и то лишь потому, что у некоторых еще есть возможность опрокинуть вечерком кружку вина. Вчера закрылась кузница Мартена, сегодня – рынок. Что делать? Они будут здесь стоять, пока не умрут с голода. Хорошо хоть, пока мы можем раздавать им хлеб… Проход в Горном Лесу закрыт, половина товаров идут через земли Алана Кирийского, а тот не преминул ощетиниться высокой пошлиной! И мне нужно содержать войско, которое терпит поражение за поражением… Открыть по людям стрельбу из луков? И что станет с Нарбом завтра? – Правитель смягчился: – Я не знаю, что делать, Аяс. Казна еще не опустела, но я не могу раздать им всем денег и распустить по домам, потому что войско останется без хлеба.

Аяс какое-то время мялся, но решился спросить:

– Были вести от Тандира?

Правитель отошел от окна и вновь сел на трон. Он слишком долго не чувствовал своей старости, чтобы теперь не поплатиться за это – у него отказывали ноги. Пока что удавалось скрыть это от своих приближенных, но его преданный как пес знахарь, который умел держать язык за зубами, сообщил, что самостоятельно передвигаться его величеству осталось не более трех месяцев. Крайне маленький срок. А слабый правитель не удержит государство, которое уже сейчас рушится у него на глазах. Хорошо, что он успел решить кое-какие важные дела заранее…

Бер проигнорировал вопрос Аяса и сам спросил:

– Сколько воинов осталось в столице?

– Семь сотен.

– И все они тебе верны? Бросятся по твоему знаку в огонь?

– Все они знают свое дело. Но за сотню я ручаюсь головой…

– Твоей головы теперь мало, Аяс, слишком мало, – Бер устало прикрыл глаза. Когда-то бессонная ночь для него ничего не значила, сейчас бороться со своим телом стало намного тяжелее. – Я хочу, чтобы ты удвоил охрану замка. Пусть это будут самые верные люди. Что у городских ворот?

– Десять копейщиков, пять лучников. Отборные ребята…

– Удвоить, – приказал Бер и, предупреждая ответ Аяса, поморщился и добавил: – Да, знаю, мало людей, но выполни. И постарайся распределить так, чтобы вольнонаемные стояли на менее ответственных постах.

– Будет сделано, ваше величество.

– И еще одно, Аяс, – Бер поймал его взгляд. – Я хочу как можно чаще видеть тебя в замке. Надеюсь, двадцатилетняя служба на должности начальника городской стражи…

Но Беру не суждено было произнести окончания фразы. В запертую дверь тронного зала раздался глухой удар и истошный крик: «Пустите!..»

Аяс не колебался. Он достал из ножен меч просто в тронном зале, чего не происходило уже много лет.

Сегодня Марку выпала судьба дежурить у городской заставы. Вообще-то в Эре три больших пропускных пункта, но два остальных теперь перекрыты. Марк уже двадцать пять лет служил под предводительством Аяса и хорошо понимал ответственность за свой пост. Но сегодня было трудно. Вчера он засиделся до глубокой ночи у Адамара, поглощая вино бокал за бокалом, – а все из-за дочки трактирщика, которая весь вечер ему игриво подмигивала, но куда-то скрылась, как только он оплатил выпитое. Марк положил, что просто так он этого не оставит, но сейчас ему нужно думать совсем о другом. Например, как бы взбодриться и прояснить себе мозги… Великая столица Нарба – Эр – терпела нелегкие времена, и Марк сознавал, что лучше бы на заставе вместо него сейчас стоял кто-нибудь другой, более ответственный за свое самочувствие, но сказать самому Аясу, по какой причине он не может выйти на дежурство, значит мгновенно и с позором вылететь из состава почетных стражей Эра. Так что ему пришлось взять себя в руки и честно нести свой пост.

Им было велено не пускать в город простых людей – лишь тех, кто прибывал со специальными поручениями или приносил важные вести. Хотя всего месяц назад в Эр мог зайти любой бродяга, который в состоянии оплатить небольшой налог. Очередь у заставы растянулась так далеко, что невозможно было разглядеть последних. Из ста человек в столицу проходил только один – остальные же либо расходились кто куда, либо сидели у городских стен, непонятно на что надеясь. Вокруг стояли непереносимый шум и галдеж огромной толпы. Несколько раз уже возникали легкие потасовки, когда недовольные путники пытались протестовать и своими силами – довольно жалкими, смельчаков не находилось – ворваться в город. Марк сам с превеликим удовольствием набил нескольким мужикам морды – даже меч не пришлось вынимать. Но настроение от этого, как он ни надеялся, не улучшилось. Ему бы вина, да за такое дело Аяс может лично лишить его нескольких пальцев правой руки…